Чернецов А. В., Куза А. В., Кирьянова Н. А. Земледелие и промыслы (Раздел Рыболовство)

Рыболовство. История рыбного промысла, рассматриваемая в плане общих закономерностей развития трудовой производственной деятельности населения русских земель, представляет значительный интерес. Его начало уходит в глубь тысячелетий, когда лов рыбы, несмотря на примитивные орудия, вместе с охотой и собирательством являлся основой экономики.

Уступив ведущее место в экономике производящим способам ведения хозяйства — земледелию и скотоводству, рыболовство не исчезло, не выродилось, а приняло качественно новые формы. Источники XVI в. фиксируют на Руси наличие многочисленных промысловых деревень и слобод, населенных специалистами-рыболовами; значительный процент профессионалов-рыбаков среди посадского люда; оживленную торговлю рыбой па городских рынках; всевозможные повинности, взимавшиеся рыбой феодалами с подвластных селений и т. д. Наглядным свидетельством большой ценности рыбных угодий служат актовые материалы и писцовые книги, придирчиво регистрировавшие не только крупные водоемы, но и пруды, и мелкие лесные озера. Поэтому вывод исследователей о том, что продукция рыболовства занимала важное место в пищевом рационе населения Древней Руси, в том числе и господствующего класса, не вызывает сомнений. Однако картину, отраженную источниками времени сложения русского централизованного государства, нельзя механически перенести на более ранние эпохи. Ее начальные стадии скрыты внутри предшествующего периода. Лишь привлечение широкого круга разнообразных материалов, и прежде всего данных археологии, открывает путь к изучению этого вопроса.

Если из раскопок раннеславянских поселений второй половины 1 тысячелетия и. э. в Восточной Европе предметы рыбного снаряжения исчисляются единицами (Куза А.В., 19706), то в культурных напластованиях древнерусского времени их количество увеличивается буквально в десятки раз. Почти везде, где исследовались значительные площади, встречены те или иные орудия рыбной ловли, кости и чешуя рыб. Более чем из 100 пунктов происходят интересные коллекции рыболовного инвентаря.

По назначению и способу применения рыболовные орудия подразделяются на четыре основных группы: колющие орудия, крючные снасти, сети, запорные системы. Некоторая условность такого деления очевидна, поскольку имеются и переходные, и комбинированные типы. Но эта общепринятая классификация вполне обеспечивает исследование рыбного промысла в его динамике.

Колющие орудия (табл. 89). В данную категорию входят остроги, гарпуны, багры, стрелы и все орудия ударного действия независимо от того, с какой стороны по рыбе наносится удар: сверху, снизу или сбоку. Острога среди них была самым распространенным и массовым приспособлением. Она известна у большинства народов мира с глубокой древности. Абсолютное большинство древнерусских острог принадлежит к двум типам: составных трехзубых и многозубых, сложенных из двух половин. Речь идет сейчас лишь о наконечниках. Они изготавливались из железа и насаживались на деревянную рукоять, длина которой превышала иногда 4 м. По своему действию — удар сверху — все древнерусские остроги принадлежат к типичным орудиям озерно-речного лова.

Составные остроги складывались из трех отдельных зубьев, имевших изогнутые колена для увели-

226

чения площади поражения (табл. 89, 10). Верхний кончик зуба отгибался под прямым углом и вставлялся в специальный паз в древке. Рукоять остроги с вложенными в нее зубьями обматывалась понизу веревкой, лыком, проволокой и т. п. для обеспечения прочности соединения всех частей. Размеры зубьев по длине колеблются в среднем от 10 до 20 см. По-видимому, все составные остроги предназначались для ловли достаточно крупной рыбы, что подтверждается и горизонтальным расстоянием между зубьями, достигавшим нескольких сантиметров.

Второй тип древнерусской остроги — многозубый, представлен несколько меньшим количеством находок. Эти остроги также были составными, но складывались из двух частей, каждая из которых имела по нескольку зубьев (табл. 89, 11). В археологических коллекциях встречаются четырех- и шестизубые остроги, т. е. половина наконечника снабжена двумя или тремя зубцами. В Новгороде в слоях XIV в. найдены вместе две половины шестизубой остроги. Наконечники таких острог достигали 30 см в длину. Столь значительные размеры указывают на охоту за очень крупной рыбой. Оба типа древнерус­ских острог употреблялись вместе как на реках, так и па озерах. Однако их хронология не вполне совпадает. На более ранних памятниках (Хотомель, Титчиха) известны лишь составные трехзубые остроги. Многозубые орудия появились позже. В Новгороде и Пскове первые находки датируются рубежом XII—XIII вв., в Любече — серединой XII в. Надо думать, что повышение промысловых качеств остроги шло за счет увеличения количества зубьев. Во второй половине XII — начале XIII в. многозубая острога внедряется в обиход русских рыбаков.

Прочие варианты острог менее характерны для Древней Руси. Известны находки, особенно в западнорусских землях (Волковыск, Гродно, Новогрудок), небольших (5—8 см) железных прямых зубьев острог (табл. 89, 12). Один их конец снабжен зазубриной, а другой заострен и имеет боковой упор. Подобная конструкция предполагает и определенное назначение этих зубьев: они вбивались в поперечную деревянную планку или непосредственно в расширяющийся комель рукояти. Упор не давал им глубже врезаться в дерево при ударе о дно озера или реки. Условно по внешнему сходству такие остроги можно назвать гребешковыми.

Лов рыбы острогой весьма прост, но требует некоторой сноровки. Он может производиться круглый год. Озерно-речная ловля рыб острогами совершалась весной, летом и осенью несколькими способами: вброд, нырянием, с лодки. Иногда острогу метали как гарпун, для чего к древку привязывалась веревка. Рыбу ловили ночью с огнем: с берега или с лодки. Зимой рыбу били острогами сквозь проруби во льду, привлекая ее специальными приманками или огнем.

Помимо острог, другие колющие орудия не получили на Руси повсеместного распространения. Несомненно, для лова рыбы предназначались гарпунные трехзубые наконечники стрел, найденные в Новгороде и Старой Ладоге. Их длина варьирует от 7 до 10 см. Расстояние между расположенными в разных плоскостях зубьями равно 2—4 см. Наконечники черешковые, четырехгранные или круглые в сечении, с упором. Судя по новгородским материалам они бытовали с конца XI до середины XIV в. Этими стрелами били рыбу из лука во время нереста или когда она плавала поверху, как теперь стреляют ее с берега из ружья. Разветвленная конструкция наконечника уменьшала вероятность промаха из-за преломления лучей света в воде. Извлекали загарпуненную рыбу, по-видимому, с помощью бечевки, укрепленной на древке стрелы. Известен и другой тип рыболовных стрел — гарпунный двупротивошипный. Они также черешковые, длиной около 6 см, расстояние между шипами достигает 3 см. Оба экземпляра найдены в пределах Черниговской земли, на Шестовицком городище и у Остерского Рородца. Их дата — X—XIII вв.

Крючные снасти (табл. 89,7— 9). Главной составной частью этих орудий были всем хорошо знакомые рыболовные крючки. Коллекция древнерусских рыболовных крючков насчитывает более 1000 штук. Большинство из них изготовлено из обычного железа, жало иногда цементировалось. Медные крючки встречаются чрезвычайно редко. Размеры крючков по длине колеблются от 2 до 25 см, а по радиусу изгиба — от 0,3—0,5 см до 2,5—3 см. Они делались из круглого, овального или прямоугольного в сечении стержня. Функциональные особенности крючка определяют его величина и конструкция жала, прочие особенности являются второстепенными, хотя и немаловажными. Все древнерусские крючки по своему назначению делятся на две большие группы: для лова на удочку (радиус изгиба до 1 см); для лова на прочие приспособления — жерлицы, донки, закидушки (радиус изгиба свыше 1 см).

Достоверных сведений о применении удочек восточными славянами до X в. у нас нет. Найденные на ранних памятниках массивные железные крючки, по-видимому, употреблялись для других снастей. Но с середины X столетия в культурных напластованиях поселений, а также в могильниках появляются крючки мелких размеров, скорее всего предназначенные для оснащения обычных удочек. Большинство из них железные, но есть и медные; у некоторых экземпляров отсутствует бородка (зубец); многие крючки вместо петли для крепления лесы имеют расширение — лопаточку или зазубрины на стержне-цевье (табл. 89, I). Помимо крючков, в Новгороде, например, от снаряжения древних удочек сохранились веретенообразные поплавки из сосновой коры и осокоря, ничем не отличающиеся от современных. В качестве грузил употреблялись, надо полагать, кусочки свинца, свернутые в трубочку. Из чего делались лесы — сказать трудно. По всей вероятности, на их изготовление шли жилы животных, конский волос или льняные и пеньковые нити. В коллекциях XII— XIII вв. количество крючков увеличивается, а конструкция усложняется. В Киеве, Гродно, Новогрудке, Волковыске, Серенске. Браславе, Новгороде появляются находки вычурных, специализированных форм. По-видимому, местные ры­баки стремились подобрать для каждого вида рыбы наиболее уловистую снасть. Тем не менее лов удочкой не был особенно популярным. Нигде крючки для них не преобладают над другими находками. Так, из более чем 120 рыболовных крючков, найденных

227

на Княжой горе (Родень), лишь около 15 пригодны для снаряжения удилищ; в Волковыске на 29 крючков такого типа приходится пять или шесть; в Новгороде девять—десять на 32.

Абсолютное большинство древнерусских рыболовных крючков предназначалось для лова крупной рыбы (сомон, щук, осетров) с помощью разнообразных снастей вроде жерлиц, поводков, закидушек, донок и т. п. (табл. 89, 2—б). Они прежде всего выделяются своими размерами и прочностью. Наблюдая над распространением по территории Древней Руси рыболовных крючков разных форм, почти не удается наметить районы бытования каких-либо определенных типов. То они слишком индивидуальны, то, наоборот, достаточно общи. Может быть, только на западной окраине русских земель (Гродно, Волковыск, Лукомль, Новогрудок) появились тщательно сработанные железные крючки, жало которых фигурно изогнуто и не имеет бородки, а конец цевья расплющен в лопатку, что свойственно лишь указанным памятникам. Иногда встречаются крючки совершенно необычной конструкции, своего рода шедевр изобретательности местного любителя-рыболова. К числу редких находок относятся двойные и тройные крючки якорного типа, обнаруженные в количестве нескольких штук при раскопках Княжой горы. Донецкого городища, Изяславля, Девичь-горы.

Культурный слой Новгорода, хорошо консервирующий органические вещества, сохранил еще один тип неизвестных по другим памятникам крючков. Они представляют собой тонкий деревянный стержень длиной 7,5—10 см с отходящим от него под острым углом сучком (длина 2—3 см). Все три конца приспособления заострены (табл. 89, 7). Их найдено более 25 штук. Такие крючки, получившие в этнографической литературе название «горловых», появились еще в эпоху каменного века. Способ их применения чрезвычайно прост и рассчитан на лов рыб (сомов, налимов, реже щук), глубоко заглатывающих добычу. Леска привязывалась к середине крючка. На него надевалась приманка — мелкая рыбка. Острые концы приспособления впивались в горло хищника, проглотившего живца. В конце прошлого века так ловили налимов московские, владимирские и новгородские рыбаки.

Большинством указанных крючков снаряжались жерлицы, найденные в Новгороде в количестве 30 штук, или прочие приспособления для ловли крупных рыб.

В Древней Руси рыбу ловили и на блесну. Металлические приманки — блесны найдены во многих пунктах: Новгороде, Пскове, Волковыске, городищах у с. Зборов и Екимауцы, на селищах в Гомельской, Калужской, Гродненской, Киевской областях и других местах. Существовали блесны двух типов: первый тип это блесна, изготовленная из железной овальной пластины, несколько изогнутой формы (встречаются блесны листовидные), один конец которой непосредственно переходил в крючок, а на другом пробивалось отверстие для лески (табл. 89, 8). Размеры этих блесен от 6 до 20 см. Одна из новгородских блесен целиком покрыта медью, но краям ее сделаны дополнительные отверстия, куда привязывались, возможно, разноцветные нити, привлекавшие рыбу. Блесна из Волковыска по внешней стороне украшена циркульным орнаментом, имитировавшим рыбью чешую. Величина блесен и особенности их конструкции предполагают их употребление в качестве «дорожек». Такая блесна на длинной лесе пускалась за лодкой. Блесны второго типа делались несколько иначе: в свинцовую или оловянную массивную пластину впаивался железный крючок (табл. 89, 9). С уверенностью можно утверждать, что этими снарядами (по аналогии с современными) ловили рыбу зимой через проруби во льду или летом с лодки в глубоких озерах.

Заканчивая обзор применявшихся в древнерусское время крючных снастей, следует подчеркнуть, что они не играли определяющей роли в развитии рыболовной техники, а занимали в нем вспомогательное, второстепенное место.

Сети (табл. 90). Среди важнейших орудий рыболовства первое место безусловно принадлежит сетям, изобретенным еще в конце эпохи мезолита. Древнейшие сетки плелись из лыка или стеблей волокнистых растений: крапивы, болотной осоки. Однако эти снасти обладали большим весом и малой прочностью, что во много раз снижало эффективность их применения. Роль главных промысловых орудий перешла к сетям после широкого распространения таких технических культур, как лен и конопля. Пряжа этих растений достаточно прочна и эластична. Поэтому из нее можно было изготовить снасти высокого качества и больших размеров.

Об употреблении в Древней Руси сетей свидетельствуют и археологические материалы, и письменные источники.

Остатки самих сетей в руки археологов попадают редко. Дело приходится иметь, как правило, с маловыразительными деталями снастей: глиняными и каменными грузилами, реже с деревянными или берестяными поплавками. Восстановить по ним достоверно конструкцию сетей бывает трудно, а порой невозможно. Хорошо определимые грузила рыболовных сетей найдены на многих древнерусских памятниках, а в тех местах, где хорошо сохраняется органика (Новгород, Старая Русса, Белоозеро. Псков, Вологда. Смоленск, Давид Городок, Друцк и др.). обнаружены также поплавки из дерева и коры. Уже только эти находки позволяют считать лов рыбы сетями в Древней Руси повсеместным.

Способы плетения или вязания сетей хорошо известны по этнографическим данным. В Новгороде начиная со слоев середины XIII в. были найдены пять специальных деревянных игл-челноков и шесть деревянных дощечек-шаблонов, ничем не отличающихся от современных, которые позволяли быстро вязать сети, практически любого размера со строго фиксированной величиной ячей (табл. 90, 10). Длина новгородских игл-челноков колеблется от 20 до 25 см. Поперечные размеры шаблонов, а следовательно, и ячей сети варьировали в пределах от 1,5 до 4 см.

Какие же снасти были известны в Древней Руси? Среди археологических находок широко представлены грузила из обожженной глины: цилиндрические, шаровидные, несколько вытянутые (табл. 90, 4). Они невелики по размерам, имеют малый вес, а следовательно, ими сгружались небольшие сети. Поплавками для последних служили свергнутые в

228

трубку куски бересты: сегментовидные. круглые и листовидные поплавки из сосновой коры; круглые, овальные или треугольные поплавки из нескольких слоев прошитой бересты (табл. 90, 1, 2). Для более крупных сетей применялись грузила из камней, обернутых берестой, наподобие кошелька. Очень широко распространены грузила, изготовленные из плиток сланца, известняка или ракушечника. По форме они напоминают сегмент; в их верхней части просверливалось отверстие, за которое грузила веревкой или ремешком подвешивались к нижнему подбору сети (табл. 90, 5). Известны также грузила оригинальной и довольно древней конструкции: в кольцо из прута вставлялся камень, удерживаемый в центре круга лентами бересты или лыка. Поплавки для больших сетей делались из дерева в форме полукруга или сегмента (табл. 90, 3). Для более плотного и прочного крепления к тетиве внизу у них прорезался паз, а по краям делались два отверстия или оставлялось два выступа для тонкой соединительной бечевки. Верхняя часть поплавка имела утолщение, чем увеличивалась его подъемная сила, а также фиксировалось вертикальное положение в воде. Сохранились деревянные петли от ставных сетей и специальные буйки, отмечавшие место опущенных в воду снастей. Есть и навершия ботал (деревянные кольца и рогульки), ударяя по воде которыми пугали рыбу, загоняя се в сети. Наконец, в Новгороде найдены деревянные обручи от больших сетяных ловушек: мереж или вентирей.

Разнообразие археологического вещевого материала наглядно характеризует высокий уровень технической оснащенности древнерусских рыбаков. Знакомство с находками позволяет утверждать, что уже в домонгольское время на Руси было известно несколько типов сетей. Все они делятся на две большие группы: сети отцеживающие и объячеивающие. Первыми как бы процеживают воду на определенном участке водоема. Их передвигают, протаскивают, пускают по течению, сводят концами и вытягивают па берег или в лодку. Вторые ставят неподвижно поперек или вдоль течения реки, а также в заливах и озерах. Рыба попадает в них сама или ее туда загоняют шумом.

Как свидетельствуют письменные источники, в распоряжении русских рыболовов к XV в. находилось большое и разнообразное число промысловых сетей; по крайней мере два (озерный и речной) вида неводов; простейшие волоковые сети типа бредней и куриц; переводы, ставные и ботальные сети всех размеров для добычи определенных рыб, а также сети-ловушки (мережи, сежи).

Уже сам по себе этот факт доказывает высокий уровень развития рыболовства на Руси, причем промыслового характера, так как большинство из указанных снарядов были рассчитаны на массовый лов рыбы.

Ботальные и ставные сети, насколько можно судить по материалам раскопок в Новгороде, спорадически использовались в X—XI вв. но их широкое внедрение в повседневную рыбацкую практику приходится на вторую половину XII — начало XIV в.

В это время происходят, по-видимому, серьезные изменения во всей системе древнерусского рыболовства. В XIII в. усовершенствуется техника изготовления сетей, расширяется ассортимент рыболовных крючков.

Прогрессивное развитие рыболовных орудий, прежде всего сетей, шло в двух направлениях. С одной стороны, постоянно увеличивались их размеры, а следовательно, повышалась добычливость. С другой стороны, снасти специализировались, приспосабливались наилучшим образом для лова наиболее ценных пород рыб.

Ловушки, преграды. Одним из древнейших и широко распространенных на Руси и в соседних землях способов рыболовства была добыча рыбы плетеными ловушками, а также с помощью простых и более сложных преград-заборов: котцев, колов, приколков и езов. Возникновение этих приемов лова восходит по крайней мере к эпохе мезолита, если не к верхнепалеолитическому времени.

К сожалению, археологических материалов для реконструкции перечисленных рыболовных орудий древнерусского периода нет, хотя их массовое использование, судя по сведениям письменных источников и этнографическим данным, не вызывает сомнений. Все древнерусские запорные рыболовные системы были комбинированными: деревянные или земляные преграды сочетались с плетеными и сетяными ловушками или были приспособлены для лова рыбы сетями.

Вспомогательное снаряжение. Помимо различных орудий лова, древнерусские рыбаки пользовались разнообразным вспомогательным снаряжением. Для многих видов промысла были необходимы лодки. Детали судов, весла, уключины, скамейки и т. д. обнаружены в Новгороде уже в слоях X в. Лодка в хозяйстве рыбака — вещь столь же существенная, как и сами снасти. Поэтому широкое развитие рыболовства косвенным образом указывает и на массовое строительство челнов и лодок.

Специальное снаряжение требовалось и для зимнего промысла. На древнерусских памятниках с конца X в. встречаются массивные втульчатые долотовидные наконечники из железа — пешни (единичные экземпляры их найдены и па поселениях роменско-боршевского типа) (табл. 90, .9). По форме своей они ничем не отличаются от современных. Принцип их действия — тот же. Пешней, насаженной на деревянную рукоять, пробивали проруби во льду, куда опускали сети и другие спасти. Наконечники пешней найдены на всей территории Древней Руси, что свидетельствует о повсеместном распространении зимнего рыболовства. Форма большинства наконечников (желобчатое долото) очень устойчива и почти не изменяется во времени. Они становятся лишь более массивными, тяжелыми, т. о. пригодными для пробивания толстого льда. Лишь в Пскове найдена пешня несколько иного типа: широкая втулка переходит в четырехгранный наконечник со срезанной под углом в 45° рабочей частью. В новгородской коллекции есть также топор-ледоруб с узкой и необычайно длинной лопастью.

Существует еще одна категория находок, непосредственно связанная с зимним промыслом рыбы. Во многих пунктах обнаружены овальные прорезные пластины с двумя - четырьмя шипами и двумя пет­-

229

лями для крепления к обуви. Такие же по форме приспособления и сейчас используются рыбаками во время подледного лова рыбы.

Помимо пешней и шипов, во время подледной ловли употреблялись и другие вспомогательные орудия: жерди-рели, с помощью которых сеть протаскивалась из проруби в прорубь; костыль-сошило для пропихивания жердей; черпак для удаления наледи из полыньи и др.

Рыбные промыслы оборудовались также специальными сооружениями для просушки сетей, избушками, где рыбаки жили в течение длительного времени; пристанями; садками для пойманной рыбы.

Как археологический материал, так и многочисленные сведения письменных источников рисуют достаточно красочную картину развития рыболовства в Древней Руси в X — начале XV в. Богатый набор снастей и снарядов из года в год и из века в век пополнялся новыми, более совершенными орудиями. Ведущее место в промысле заняли наиболее прогрессивные способы лова с помощью больших сетей (неводов) и деревянных заборов-езов.

Промысловые рыбы. К сожалению, в письменных памятниках раннего времени (XI—XIII вв.) редко встречаются названия рыб. Упомянуты лишь осетр, карп и карась. Однако рыба вообще, как вылавливаемая рыбаками, так и подаваемая к столу или поступившая в продажу на городском торге, отмечена в летописях и иных источниках не раз. Из некоторых сообщений, например о пирах Владимира Святославича в Киеве или о трех санях рыбы, взимавшихся по грамоте Ростислава Мстиславича с города Торопца, можно составить представление о довольно значительном объеме промысла.

Чрезвычайно ценный в этом плане материал дает обследование специалистами-ихтиологами костных остатков и чешуи рыб из археологических раскопок (Лебедев В. Д., 1960; Сычевская Е. К„ 1965). Список рыб, охваченных промыслом в Древней Руси (до XIV в.), по палеоихтиологическим данным, насчитывает 29 видов: осетр русский, осетр балтийский, севрюга, стерлядь, семга, кумжа, сиголов (волховский), сиг, лудога, сом, налим, щука, судак, окунь, ерш, лещ, синец, сырть, язь, голавль, жерех, чехонь, густера, сазан, линь, карась, плотва, красноперка, вырезуб, уклея, распределяющихся по семи семействам: осетровые, лососевые, сомовые, тресковые, щуковые и карповые. Кроме того, найдены кости сельдей, по всей вероятности, привозных.

По сравнению с предшествующим периодом (VIII—середина X в.) уловы стали разнообразнее. Количество разновидностей рыб в них увеличилось почти вдвое (29 против 17). Значительно возросло промысловое использование карповых (на пять видов). Появились новые объекты лова: семейства лососевых и тресковых.

Данные наблюдения свидетельствуют о дальнейшем и интенсивном развитии рыболовства. Промысловые способы лова — невода и сети преобладают над индивидуальными (крючные снасти и колющие орудия). Об этом позволяют говорить рост удельного веса в уловах карповых, добывавшихся главным образом сетями, и появление лососевых. Указанные явления не только не противоречат отмеченным выше изменениям в рыбацкой технике, но, взаимно подкрепляя друг друга, указывают на определенные сдвиги в характере рыбного промысла.

Археологические находки X—XIII вв.: пешни, ледорубы и приспособления для работы на льду, бесспорно, свидетельствовали о наличии на Руси зимнего рыболовства. Рыбный промысел имел уже круглогодичный характер. В зависимости от местных условий его сроки сдвигались в ту или иную сторону, но добыча рыбы велась с разной интенсивностью почти непрерывно. Особо значительными были лов «вешний», «осенний» и «зимой по первому льду».

Пойманную рыбу сушили в специальных печах, ее вялили на солнце, обрабатывали горячим копчением или замораживали. Первоначально (Х-ХШ вв.) рыбу солили редко, поскольку это связано с большим расходом соли, избытков которой на Руси не было. Однако сохранить впрок много рыбы без соли нельзя. Увеличение уловов стимулировало быстрое развитие солеварения. В документах XIV—XVI вв. соленая рыба упоминается постоянно.

Из рыбы готовили разные блюда. Ее употребляли «на пар», «в уху», «на тело». Шла в пищу и икра (не только черная, но и сиговая, и щучья). Словом, не единичные факты, а массовые свидетельства источников включают рыбу в число важнейших продуктов питания населения Древней Руси.

Итак, взятые вместе вещевые находки (рыболовные орудия и их детали) и палеоихтиологические материалы служат надежным критерием успешного развития рыбацкой техники в период X—XIV вв. Они заставляют предположить возникновение новых и усовершенствование старых снарядов для лова рыбы, чем опровергают бытующее мнение о якобы вполне сложившемся и не претерпевшем серьезных изменений наборе орудий и снастей у русских рыбаков на протяжении длительного времени.

Первоначально промысел базировался на небольших, доступных более примитивным и простым способам рыболовства придаточных водоемах. Постепенно он охватывает крупные водные бассейны и выходит на широкие озерные пространства. Без технического перевооружения этого не могло бы быть. Наметившиеся сдвиги свидетельствуют и о другом важном явлении: такое рыболовство нельзя считать спорадическим, ведшимся от случая к случаю, временным. Оно было постоянным, регулярным, использовавшим разнообразную ихтиофауну, а следовательно, профессиональным или полупрофессиональным. Процесс трансформации рыбного промысла в самостоятельную отрасль хозяйства шел постепенно, существенные успехи в нем определились на рубеже XII-ХIII вв.

Место рыбного промысла в хозяйственной деятельности населения русских земель в различные исторические периоды целесообразно рассмотреть отдельно по трем основным структурным единицам экономики Древней Руси: в крестьянском хозяйстве, в составе феодальной вотчины и в городе.

Рыболовство в крестьянском хозяйстве. Вся совокупность археологического материала не позволяет заметить сколько-нибудь серьезных изменений функции добычи рыбы в хозяйственной жизни деревни X—XIII вв. Хотя рыболовство распространилось очень широко, практически повсеместно, его роль ограничивалась внутренними потребностями

230

каждого хозяйства, т.е. оно по-прежнему оставалось разновидностью домашних промыслов.

Лишь в XII в. появились поселения, лов рыбы в жизни которых занял более существенное место. К ним относятся, например, селища в Перыни под Новгородом и близ Ярополча Залесского. Характерно, что ловецкие деревни возникли в ближайшей городской округе, т. е. под прямым воздействием расширяющегося городского рынка.

Источники XIV—XVвв. свидетельствуют, что рыболовство крестьян в окрестных реках и озерах было явлением естественным и широко распространенным. Однако невод стал уже источником существования для значительной категории крестьян. Число промысловых поселений возросло в несколько раз. Наметившийся еще в деревне XII в. процесс постепенного отделения рыболовства от сельского хозяйства спустя три столетия зашел довольно далеко: от повышения удельного веса лова рыбы в отдельных крестьянских дворах к появлению «пашенных» ловцов, а за ними и «непашенных» рыболовов и целых поселков рыбаков-профессионалов. Сведения о торговле отдельных крестьян рыбой подтверждают мелкотоварный характер их промысла.

Рыбный промысел в феодальной вотчине. Лов рыбы издревле существовал и внутри феодальной вотчины. Владельческие промыслы («ловища» княгини Ольги) упоминаются летописью уже в X в. Археологические находки, к сожалению, пока не позволяют сколько-нибудь подробно охарактеризовать вотчинное рыболовство X—XIII вв. Но актовые материалы фиксируют его значительное развитие. По-видимому, в вотчине — крупном феодальном владении общественное разделение труда прогрессировало более быстрыми темпами, чем в окружавших ее поселениях крестьян-общинников. Переход вотчин­ного рыболовства к новой ступени развития — специализированному промыслу в отличие от добычи рыбы в большинстве крестьянских хозяйств, дополнявшей своими дарами патриархальное земледелие и прочие отрасли «домашней» экономики, обуславливался гораздо большими потребностями феодала-вотчинника в натуральных продуктах.

Документы XIV—XV вв., прежде всего новгородские писцовые книги, позволяют в деталях изучить организацию рыбного промысла в крупных феодальных владениях этого времени. Различные угодья: тони, езы, пруды, участки в озерах и реках были их непременной частью.

К XVI в. многие феодалы, особенно монастыри, всемерно расширяли и интенсифицировали свое промысловое хозяйство, превращая его в товарное производство. Некоторые из них завели даже специальные дворы, где хранилась и перерабатывалась рыба.

Развитие рыболовства в древнерусских городах. Практически нет ни одного города, археологически изученного, где бы не были найдены рыболовные орудия. Даже в X—XI вв. оснащение городских рыболовов отличалось большим разнообразием и совершенством. Однако говорить о появлении в это время профессионального промысла еще нельзя. Лишь к XII в. добыча рыбы становится самостоятельной специальностью некоторых горожан.

Возникновение в городах и их ближайшей округе профессионального рыбного промысла не вызывает удивления. Помимо феодалов, окруженных штатом слуг и холопов, древнерусское городское население состояло из многочисленного посадского люда: ремесленников, купцов, церковного причта и пр. Специализация ремесленников на изготовлении промышленных изделий и отход их от сельскохозяйственной деятельности позволил другим приступить к целенаправленному производству продуктов земледелия и промыслов для реализации их на городском рынке. Так, в городах появились огородники, мясники, рыболовы, хлебники, кисельники и др.

Пути дальнейшего развития рыболовства в древнерусских городах вырисовываются в процессе изучения разнообразного актового материала, писцовых и лавочных книг, сотных выписей, а также подробной документации крупных церквей и монастырей.

Отчетливо проступает связь городских рыболовов с рынком, так как многие из них владели лавками и амбарами. Таким образом, рыболовство, выделившись к XIIIв. в отдельную профессию, превратилось со временем в развитую отрасль городского хозяйства, тесно связанную с торгом и определявшую в некоторых случаях экономическое лицо того или иного города и поселка (Куза А. В., 1970а).

Появление рыбы на городском торге в качестве предмета купли-продажи отмечено летописью в первой трети XIII в. Можно думать, что товаром она стала уже несколько раньше — в середине XII в., когда в городах возникает профессиональное рыболовство. Источники XIV—XV вв. рисуют красочную картину оживленной торговли рыбой во многих городах и селах Руси. Ее продавали в специальных рыбных рядах, причем в таких крупных центрах, как Москва, Псков или Новгород существовало по три рыбных ряда (свежий, просольный. сущевый, или вандышный) с десятками лавок, полков и шалашей. В торговле рыбой участвовали крестьяне, ловцы-профессионалы и феодалы-вотчинники. Однако по некоторым данным (берестяные грамоты) уже в XIVв. в городах образовалась категория лиц — рыбников или рыбных прасолов, специально занимавшихся скупкой и перепродажей рыбы. Торговля рыбой постепенно достигла большого размаха. К XIV в. сложились местные рынки: Белоозеро, Ярославль. Нижний Новгород. Псков, Новгород и некоторые другие, приобретя общерусское значение. В огромных количествах рыбу завозили в Москву.

Главным результатом наблюдений над развитием рыболовства в Древней Руси с X по XV в. является вывод о превращении рыбного промысла сначала (рубеж XII—XIII вв.) в самостоятельную отрасль городского, а затем (XIV в.) и общенародного хозяйства (Куза А.В., 1970а). Этот процесс хорошо согласуется с основными этапами развития древнерусской экономики в целом. Вслед за ремеслом от земледелия (и от ремесленного производства) отделяются промыслы.

 231

  

Таблица 89. Крючные и колющие рыболовные снасти

1 – крючки для ловли рыб удочкой; 2-6 – крючки для ловли рыб жерлицами и донками; 7 – деревянные горловые крючки; 9 – блесна для подледного лова; 10 – составные остроги Iтипа; 11 – остроги II типа; 12 – составные остроги III типа; 13 – деревянные рогульки-жерлицы; 14 – поплавки для удочек

241

  

 Таблица 90. Оснастка сетей разных типов, вспомогательные орудия лова, приспособления для вязания сетей

1- берестяные поплавки от различных сетей; 2 – поплавки из сосновой коры; 3 – деревянные поплавки от неводов; 4 – каменные и глиняные грузила; 5 – грузила от составных многостенных сетей; 6 – батала; 7 – буек; 8 – деревянные петли для установки сетей;9 – наконечники пешней для прорубания лунок во льду; 10 – иглы-челноки, мотовило и шаблоны для вязания сетей; 11 – средневековые миниатюры, изображающие лов рыбы бреднем и неводом

242

  СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Куза А.В., 1970а. Рост общественного разделения труда в Древней Руси. - В кн.: Ленинские идеи в изучении первобытнообщинного общества, рабовладения, феодализма. М

Куза А.В., 1970б. Рыболовство у восточных славян во второй половине I тысячелетия н. э. - МИА, № 176.

Лебедев В. Д., 1960. Пресноводная четвертичная ихтиофауна европейской части СССР. М.

Сычевская Е.К., 1965. Рыбы древнего Новгорода. - СА, № 1. М.

 

ПУБЛИКАЦИЯ: Чернецов А. В., Куза А. В., Кирьянова Н. А. Земледелие и промыслы // Археология СССР. Древняя Русь: город, замок, село. М., 1985. С.226-231, 241-242.