Рыболовство и морской промысел в эпоху мезолита - раннего металла в лесной и лесостепной зоне Восточной Европы

ПУБЛИКАЦИЯ:  Рыболовство и морской промысел в эпоху мезолита - раннего металла в лесной и лесостепной зоне Восточной Европы. Под ред. Н.Н. Гуриной. Л., 1991. – 246 с.

Предисловие

Настоящая книга, являющаяся результатом работы большого коллектива исследователей, ставит своей целью осветить такие системы хозяйства древних племен европейской части лесной и лесостепной зоны ССР, как рыболовство и морской промысел. Авторы статей, рассматривающие значительные регионы многие годы занимаются изучением древней истории именно этих территорий, что сказывается на полноте источников.

При организации этого сборника мы стремились к наиболее широкому охвату, с целью создания целостной картины развития рыболовства и морского промысла на территории европейской части нашей страны в древности. 

Помещенные в сборнике статьи различны по своему объему, что объясняется различной степенью полноты источников и величиной региона, который является объектом исследования. Так, с большой подробностью освещена Восточная Прибалтика, Центр и Северо-Восток европейской части СССР, Карелия, Кольский полуостров. К сожалению, за пределами оказались интересные материалы по другим регионам Союза.

Авторы данного тома являются археологами. Несомненно, привлечение исследователей смежных специальностей, прежде всего этнографов, палеозоологов, ихтиологов, озероведов, было бы чрезвычайно полезным. В ряде случаев это, вероятно, внесло бы большую ясность, например, в применяемые в древности способы рыбной ловли и зверобойного промысла, в понимание образа жизни рыбы и морского зверя, столь необходимые для осмысления возможности рыболовства и морского промысла в древности, однако этому, как и включению материалов по азиатской части СССР, помещал ограниченный, заранее предопределенный объем книги.  Нам казалось, что в этом случае будет целесообразнее использовать отведенный листаж для наиболее полной публикации археологического материала, предоставив тем самым возможность ознакомиться с ним специалистам сменных дисциплин. По возможности авторы старались полнее представить иллюстративный материал, что позволяет при сопоставлении уловить общие законы процесса развития рыболовства и морского промысла и вместе с тем вычленить локальные особенности, порожденные многовековыми традициями. В ряде статей впервые публикуется разработанная типология орудий рыболовства и морского промысла, что дает возможность производить сопоставление материала. Все разделы книги написаны по единому, разработанному заранее плану.

Одной из причин, побудивших обратиться к данной теме, является значительный интерес в настоящее время у нас и за рубежом к демографическим исследованиям – выяснению роли различных систем хозяйства в экономике древнего человека, их эффективности и эволюции.

Из статей нашей книги станет очевидным, что в эпоху неолита в очерченной зоне развивались многие типы орудий рыболовства и морского промысла, существовавшие в мезолите лишь в зачаточном состоянии. Очень существенным следует считать появление в неолите и морского промысла (получившего особенно широкое

3

развитие в эпоху раннего металла). Публикуемые в статьях материалы позволяют проследить ранее появление его и оценить большой удельный вес в экономике древних племен.

Значение новых отраслей хозяйства нашло отражение и в мировоззрении древних людей, в частности, в изобразительном искусстве – в скульптуре и рисунке появились изображения рыб и морского зверя, в особенности в петроглифах.

При оценке удельного веса рыболовства и морского промысла в хозяйстве древних племен необходимо помнить, что мы имеем об этом сведения далеко не адекватные действительности. Даже самые богатые поселения, сохранившие предметы, связанные с этими отраслями хозяйства не способны отразить все многообразие орудий и в особенности способы промысле древних племен. Тем более это относится к огромному числу поселений и стоянок, на которых исчезли органические остатки. Такие памятники почти «беззвучны» в отношении интересующего вопроса. Очень показательны, например, в этом отношении Валдайского Приозерья, расположенные в самых удобных, богатых рыбой участках побережья. Здесь при чрезвычайной многообразной кремневой индустрии в силу неблагоприятных стратиграфических условий совершенно не встречаются костяные орудия, связанные с рыболовством. То же самое можно сказать в отношении Карелии с ее тысячами озер и разветвленной речной системой. Из рыболовных принадлежностей здесь встречаются лишь каменные части крючков и каменные грузила от сетей, а так же якоря для лодок. Подтверждение высказанных здесь предположений читатель найдет в предлагаемой книге. Она является полной сводкой материала в нашей стране по указанной теме.

Следует отдавать себе отчет в том, что помещенные в этой книге источники не являются исчерпывающими. В процессе будущих исследований они, несомненно, будут уточняться. Вместе с тем мы считаем целесообразной данную публикацию, рассматривая ее как итог в осмыслении имеющегося в настоящее время фактического материала.

4

 СОДЕРЖАНИЕ

Гурина Н.Н. Некоторые общие вопросы изучения древнего рыболовного и морского промысла на территории СССР

I. Прибалтика и Белоруссия

Янитс К.Л. Рыболовство и морской промысел на территории Эстонской ССР

Загорска И. А. Рыболовство и морской промысел в каменном веке на территории Латвии

Римантене Р.К. Озерное рыболовство и морская охота в каменном веке Литвы

Тимофеев В.И. Некоторые данные о рыболовстве в каменном веке (по материалам современной Калининградской области)

Чернявский М.М. Древнейшие рыболовные орудия Северной Белоруссии

Исаенко В.Ф. Древнее рыболовство в Полесье

Калечиц Е.Г. Древние орудия рыболовства Посожья

II. Юг европейской части СССР

Неприна В.И. Рыболовство в мезолите – энеолите Украины

Крижевская Л.Я. Речное рыболовство в неолите южнорусских степей

Церетели  Л.Д. К вопросу о древнейшем рыболовстве в Грузии

III. Центр европейской части СССР

Крайнов Д.А. Рыболовство у неолитических племен Верхнего Поволжья

Гаврилова И.В. Орудия рыболовства древних поселений Костромского Поволжья

IV. Север европейской части СССР

Гурина Н.Н. Рыболовство и морской промысел на Кольском полуострове

Саватеев Ю.А. Рыболовство и морской промысел в Карелии

Ошибкина С.В. О рыболовстве у населения Восточного Прионежья  в эпоху мезолита

Козырева Р.В. Рыболовство и морской промысел на Северо-Востоке европейской части СССР

                        Заключение

Как мы могли видеть, статьи, помещенные в сборнике, свидетельствуют о весьма раннем появлении рыболовства как определенной хозяйственной системы. Уже в эпоху раннего мезолита на огромной территории нашей страны люди занимались этим промыслом, на что указывают специальные орудия рыболовства: гарпуны, зубчатые наконечники стрел, остроги, цельные и составные рыболовные крючки. Были известны такие совершенные способы рыбной ловли, как сети, остатки которых (сами сети, поплавки, грузила) встречены на ряде памятников.

Раннему появлению и развитию рыболовства способствовали экологические условия. В это время многочисленные водоемы были богаты ихтиофауной, более южные районы весьма разнообразной, более северные — холодолюбивой. Люди обладали в этот период уже значительным накопленным опытом.

Как свидетельствует расположение поселений в мезолите и в течение всей неолитической эпохи, для стоянок и поселений выбирались места, наиболее благоприятствующие рыболовству, — небольшие реки с тихим течением, мелководные речки, заливы озер, старицы. На крупных и глубоких реках с быстрым течением количество мезолитических и неолитических памятников минимально.

Можно полагать, что развитие орудий рыболовства шло от простого к сложному. Вероятно, первоначально на рыбную ловлю были перенесены орудия и способы сухопутной охоты, практиковавшиеся в более ранней системе хозяйства. С берега или на мелководье использовались стрелы, копья, зубчатые острия, остроги, гарпуны, которыми можно было не только поразить добычу, но и легко достать ее из воды. По всей вероятности, очень рано появились простейшие сооружения — самоловы в виде запруд, препятствующих обратному ходу зашедшей в них рыбы. В эпоху раннего неолита эти сооружения становятся столь совершенными, что мало отличаются от тех, которые применялись до самого последнего времени — плетеные верши, морды, вентери (поселение Сарнате, Швянтойи). Скорее всего, человеческую мысль в этом направлении заставили работать наблюдения над естественными преградами, созданными природой. На литорали морского побережья или во время разлива рек в половодье люди, несомненно обладавшие тогда большой наблюдательностью (без чего они не могли бы выжить), видели, что рыба. задержавшаяся в естественной каменной преграде или ямах, не успевшая уйти, легко становится их добычей.

Улавливается закономерный прогресс в усовершенствовании лова рыбы на обширной территории. В ранний период основной добычей была

233

в первую очередь щука, как наиболее хищная и прожорливая из всех других рыб. В более поздний период вылавливаются другие породы: сом, лещ, судак и др. При этом изменяется размер пойманной рыбы. Первоначально кости и чешуя принадлежат очень крупным особям (сомы до 2.7 м) значительного возраста (от 5 до 20 лет), затем появляются кости мелкой рыбы, что свидетельствует об изготовлении мелкоячеистых сетей.

Морской промысел как определенная хозяйственная система в силу большей сложности появляется позже рыболовства, но, появившись, существует и развивается вместе с ним. Несомненно, что и ему предшествовал период использования животных, выброшенных морем и «обсохших» на берегу или в литоральной зоне во время шторма или в период отлива. Возможно, что следующей стадией было избиение зверя на лежбищах, и уже потом только люди повели на него активное наступление в море, хотя охота на лежбищах продолжалась и в современную эпоху.

Промысел в открытом море или огромном озере требовал уже специального оснащения гарпунами, лодками, без чего немыслимо преследование зверя. Начало такой активной охоты прослеживается уже в раннем неолите, а местами и в мезолитическую эпоху (Прибалтика). О том, что охота на морского зверя в неолите принципиально не отличалась от способа, применявшегося еще недавно, повествуют наскальные рисунки Карелии. В середине II тыс. до н. э. на Кольском п-ове фиксируется использование поворотных гарпунов, которые, очевидно, еще раньше были известны на Украине.

Переход к стабильному рыболовству и тем более к морскому промыслу явился чрезвычайно важным этапом в развитии материальной и духовной культуры населения огромного региона нашей страны и в большой мере предопределил судьбы этого населения. С появлением рыболовства возникла более прочная оседлость людей, что отражено в увеличении площади поселков, мощности культурного слоя и интенсивной насыщенности его орудиями труда. Появляются постоянные жилища, прочно входит в быт глиняная посуда — предмет, малопригодный для кочевого образа жизни. Широкое применение получают лодки, известные по многим стоянкам Прибалтики, Приладожья, центральных районов европейской части СССР, а также по петроглифам Карелии. Последние свидетельствуют о дифференциации лодок и совершенстве их формы. На это же указывают многочисленные весла и другие специальные приспособления для ловли рыбы с лодок. Еще в большей мере это относится к морскому промыслу — весьма продуктивной форме хозяйства.

С его возникновением и развитием значительно увеличивается обеспеченность людей необходимыми продуктами и материалом для изготовления одежды, обуви, строительства жилищ, улучшаются бытовые условия, появляется какая-то доля времени, свободного от поисков пищи. Однако несмотря на все преимущества этих эффективных форм хозяйства — рыболовства и морского промысла, они, хотя и в разной степени, дополнялись другими — охотой на сухопутного (в особенности крупного) зверя и птицу, а также собирательством. При этом последнее имело, очевидно, разнообразные формы — от сбора ягод и различных кореньев, лесных и водяных орехов (на что указывают многочисленные колотушки) до моллюсков, остатки панцирей которых иногда образуют в культурном слое

234

целые брекчии. О сухопутной же охоте говорят кости разнообразных диких животных, встречаемые повсеместно наряду с ихтиофауной. Очевидно, охота дополняла рыболовство в течение всего времени, но удельный вес ее колебался в зависимости от местных условий и сезона.

В интервале между массовым ходом рыбы на нерест или когда почему-либо в водоемах ее было мало (например, когда она задыхалась подо льдом), вероятно, основное питание человек получал от охоты, которая становилась в это время ведущей отраслью хозяйства. Так же было и во время массовых перекочевок животных или перелета птиц, когда в течение нескольких дней люди обеспечивали себя пищей на значительный промежуток времени, заготовляя ее впрок. Иными словами, хозяйство было многоукладным, близким по типу к хозяйству, какое вели северные народы вплоть до этнографической современности.

Как показывают представленные в книге материалы (орудия, кости морских животных и ихтиофауна), наиболее развитое рыболовство и ранняя охота на морского зверя фиксируются на приморских стоянках Прибалтики. очевидно, в связи с благоприятными условиями — близостью и богатством моря.

Сопоставление типов орудий рыболовства и морского промысла, существовавших в различных регионах, показывает, что принципы устройства их (наличие зубцов у острий и гарпунов, насадов гарпунов, снабженных отверстиями или расширениями для крепления веревки, цельные и составные рыболовные крючки) были одинаковы; как рациональные способы, они, очевидно, появились на многих территориях конвергентно. Однако в деталях эти орудия были непохожи в разных регионах.

На основании сравнения типов орудий в ряде случаев удается выделить более ранний хронологический пласт и концентрацию их в определенных регионах. Так, например, четкую локализацию и очень ограниченное распространение имеют наконечники лубанского типа и гарпуны кундского типа. Первые встречаются только на территории Прибалтики, вторые — несколько шире, «оконтуривая» границы кундской мезолитической культуры.

Рыболовство и морской промысел несомненно в большей мере, нежели охота, определяли сущность социальной структуры общества. Они вынуждали людей держаться сплоченным коллективом, поскольку добыча такой пищи одному человеку в основном была недоступна. Изготовление сетей и всевозможных заграждений-ловушек, строительство лодок требовали коллективных усилий, что предопределяло коллективное распределение продуктов. В особенности это касалось морского промысла, где трудная и опасная охота на открытой воде заставляла сплачиваться людей, четко распределять обязанности, порождала чувство взаимосвязанности. Такой коллектив людей, ведущих охоту сразу с нескольких лодок, чрезвычайно ярко и убедительно отражен в наскальных изображениях Карелии. Необходимость коллективного производства с вытекающими отсюда последствиями — общественным распределением продуктов — не стимулировала возникновения имущественной дифференциации. Это наблюдалось и позже у ряда народов с охотничье-рыболовческой системой хозяйства.

Археологические материалы говорят о том. что развитию морского промысла сопутствовало развитие обмена. Основными продуктами

235

экспорта древних рыбаков являлся жир и шкуры морских животных. Г. Кларк указывает, что в Западной Европе обмен этими продуктами особенно развился с дифференциацией различных хозяйственных систем — появлением племен, занятых земледелием и скотоводством, с одной стороны, и охотничье-рыболовческими племенами — с другой.

Рыболовство и морской промысел были прогрессивными формами хозяйства, обеспечивающими поступательное развитие общества на всем протяжении мезолита—раннего металла, о чем свидетельствует последовательное увеличение древнего населения и развитие его материальной культуры. Они внесли также определенные изменения в сознание людей, обогатили их новыми познаниями мира, воздействовали на идеологические представления, что нашло отражение в искусстве. Об этом достаточно убедительно говорят многочисленные изображения рыбы и морского зверя, воплощенные в круглой скульптуре и наскальных рисунках.

Еще совсем недавно, отголоски чего слышатся и теперь, часть исследователей, увлеченных идеей «неолитической революции», утверждали, что эпоха неолита начинается лишь с того периода, когда общество переходит к производящим формам хозяйства — земледелию или скотоводству. Согласно логике, эти исследователи выключали из общего прогрессивного развития древнее население лесной, лесостепной и тундровой зоны нашей страны — от Прибалтики до Дальнего Востока — и северных областей зарубежных стран. По их мнению, народы этих регионов в развитии материальной и духовной культуры не могли подняться до уровня неолита и продолжали оставаться на стадии мезолита вплоть до эпохи металла, а в более северных областях — до этнографической современности. Мы уже высказывали свою точку зрения на этот вопрос [Гурина, 1973] и постарались привести доказательства того положения, что и в этих областях в послемезолитический период происходил значительный прогресс в экономике, быте, мышлении и искусстве. Существенным доказательством правильностивысказанных положений и являются материалы настоящей книги.

236