Афанасьев А. Государственное хозяйство при Петре Великом (раздел «Рыбная ловля»)
На всем огромном своем протяжении Россия прорезана многими большими и малыми реками, богата озерами, а со времени Петра для нея открылись разныя моря; вот почему рыбная ловля, как и хлебопашество, издавна составляла одно из главных занятий русскаго народа; то же самое замечаем мы более или менее и у других народов в первобытном состоянии. Морские промыслы в нашем отечестве также ранняго происхождения: так нам известна еще грамота великаго князя Андрея Александровича на Двину о кормах и подводах трем великокняжеским ватагам, ходящим на промыслы в Студеное, или Мурманское (Белое) море. Но эти промыслы и ограничивались только одним Студеным морем и притом производились (как видно из актов) главным образом монастырями тех мест, особенно Соловецким. Собственно же эта отрасль хозяйства в больших размерах была поднята Петром[1]. Рыбныя ловли до него бóльшею частью составляла частную собственность отдельных лиц, общин, или установлений, или, наконец, самих царей. Петр Великий, во имя «государственной пользы», отобрал рыбныя ловли из частнаго владения, велел описать все рыбныя ловли в каких оне реках, озерах, источниках и заливах, — сколько где делается в полную воду запоров, какая где рыба и какими неводами (двадцатыми, сороковыми или сотными) ее ловят, — описать пруды с саженою рыбою, учуги и плаучие садки; все это велено переоброчить и отдавать на откуп[2]. Эти финансовыя распоряжения мы оставим в стороне, ибо они до нас не касаются, и займемся только хозяйственными (в отношении к рыбной ловле). Относительно ловли во внутренних водах (реках) было издано несколько постановлений о самоловах. В 1704 году, Петр
119
запретил ловить рыбу самоловами «для того, что за такими снастями, рыбе и мелкой, нетолько великой вверх пройтить невозможно и за тем в верховье рыбе бывает оскудение, а в низовых городах мелкая рыба всегда пропадает даром»; за употребление самоловов закон грозит жестоким наказанием без пощады и каторгой. Запрещение, под страхом таких суровых последствий, должно было противодействовать какой-то как будто врожденной безпечности, непредусмотрительности наших крестьян, о которой так верно и резко говорит Посошков: «крестьяне, не разумея снятоваго рода, вместо снятков ловят молодую рыбу: щученок, язиков, плотичек, окунькови нетокмо дать ей год места перегодовать, но и самые зародышки рыбные ловят, еще меньше овсинаго зерна и тем ловом в реках и озерах рыбу переводят. И ныне многие жалуются на рыбу, плох де лов стал быть рыбе, а от чего? — молодую рыбу ловят, то не с чего и большой быть.» К сожалению, это полезное в хозяйственном смысле распоряжение о самоловах, было ограничено под влиянием финансовых целей. Откупщикам дозволено было ловить рыбу самоловами, если они согласятся платить прибавочный оброк[3]. Рыбная ловля преимущественно производилась на главных реках, между которыми особенно были важны Волга, Двина (в Белое море) и Урал[4]. Первая мысль Петра в отношении к морским промыслам состояла в учреждении, по примеру других государств, компании для этих промыслв, чтоб они могли получить бóльшее развитие. В 1704 году, он отдал моржевые, тресковые и других зверей промыслы, — сала ворваннаго, кож ворванных и моржовых при Архангельске, Коле и прочих местах на Белом море, компании князя Меншикова, Шафировых, Григорьева и Копьева для большаго размножения их и государственной прибыли (они должны были платить известныя пошлины и оброк); ловцам ездить в море на промысел дозволено попрежнему; но, кроме компаний, всем другим
120
запрещено скупать у этих ловцов сало и зверей. Компания Меншикова продолжалась до 1721 года включительно. В этом году, 30 октября, Петр велел принять эти промыслы от Меншикова и Шафировых в компанию торговому человеку гостиной сотни Матвею Евреинову и детям его от 1-го января, 1722 г., по 1752 год, следовательно, на тридцать лет. Передавая Евреинову промыслы ворванных кож, сала моржоваго, китоваго, тресковаго, ворванья и других морских зверей, моржовых костей и кож, сухой и карзанной трески и разной рыбы, — он предписывал ему умножать это дело с года на год и издал следующия положения: 1) компания может отпускать предметы своих морских промыслов внутрь государства, платя определенныя пошлины за право торговли и оброчныя деньги за места, на которых будет производиться выварка сала и проч. Исключая компании, никто не имеет права отпускать эти товары за-границу, под опасением штрафа и конфискации судов и товаров. Компанейщики должны покупать у ловцов по вольной цене все, что они поймают, при чем пошлин с ловцов не брать; если же ловцы будут продавать рыбу, сало и кость мимо компании, посторонним купцам для вывоза внутрь России, то они платят десятую пошлину. 2) Компания должна состоять только из одного купечестве; если она примет кого-либо в число своих членов или для управления, то должна дать об этом сведение в Коммерц-Коллегию и назначить место, где ему быть. 3) Для таких промыслов и отправления товаров за море она обязана построить, по возможности, свои морския суда, дворы, места, инструменты и прочия вещи, необходимыя для морских промыслов и топления сала у Архангельска, Колы и других мест; принадлежавшия старой компании, описать, оценить и отдать новой компании. 4) Компания Евреинова может, если ей заблагорассудится, заняться и китовым промыслом, но к этому она не обязывается, как прежняя компания[5]. Впоследствии Петр убедился в необходимости предпринять особенныя меры для китовой ловли, как одного из самых важных предметов народнаго хозяйства, потому в 1723 году он решился учредить особенную компанию китовой ловли у Архангельска. С этою целью 8-го ноября были им изданы два указа. В одном
121
говорится о необходимости китоваго промысла и компании, в другом предписываются правила для новой компании. Они состоят в следующем: китовый промысел, необходимый для заграничнаго торга, особенно с Испанией, отдать компании, в которой кроме охотников учредить и «особую должность некоторым чинам, как то чинится в Голландии в Ост-Индской Компании, что чина не дадут, пока свой (пай?) в оную не положит и когда в том старом и заобыклом государстве принуждение чинится, которое без того, как обычаем долгим в комерции цветет, так и едино сие пропитание имеет, то кольми паче у нас надобно принуждение у том, яко у новых людей во всем.» 1) Китовый промысел начать компании пятью кораблями, сделанными у Архангельска. Для производства этого промысла выписать ловцов из Голландии и употреблять русских матросов («понеже — слова Петра — ловцы китовые сами суть матросы»). Иноземцы, имеющие капиталы в России, могут, по желанию, вступать в эту компанию наравне с русским; если же их капиталы вне России, то с следующим ограничением: получивши вдвое более прибыли против своего пая, иностранец должен или оставить компанию, или перевести свой капитал в Россию, и в последнем случае получает с потомством все права русских членов компании. 3) Компании отдаются и реки от Святого Носа к Коле. Вскоре после того Петр Великий вновь предписал (20 января, 1724 года): 1) сделать три или четыре корабля для китовой ловли, если нет готовых, и 2) вывезти (из за-границы) шесть мастеров, умеющих бить китов[6]. Он заботился также о ловле китов около Новой Земли, где архангелогородцы и мезенцы промысляли моржами, нерпами и другой рыбой: приказал приготовить для них несколько прочных мореходных судов и роздал безденежно, но с условием пользоваться этими судами для ловли китов, которых во множестве водилось у Новой Земли, в Кольском заливе и при Шпицбергене[7]. Кроме того, Петром приняты были меры для сохранения впрок предметов рыбной ловли. Еще в 1704 году встречаем мы указ о солении рыбы: «а которую рыбу где на ловлях доведется солить, и тое рыбу солить и рыбные всякие припасы строить с великим радением не оплошно, чтоб рыба была самая добрая, не мягкая и не толокнинная и складывать ту рыбу в пристойных местах.» Дальнейшия правила о сохранении впрок икры и рыбы очень любопытны. В 1712 году, велено «на рыбных промыслах (в Вологде) строить
122
Армянскую икру, самую добру, не сухую, не жидкую, не жиловатую, не подкислую, без ржавчины и подмеси, с чистотою и остерегательсвом и класть в чистыя дубовыя бочки, и для строения той икры определить (из Казанской губернии) смотрителя добраго и забычнаго.» В 1720 году, астраханскому губернатору приказано: «Для отпуска за море таким образом солить свежих осетров, нарезая в звенья, и закупоривать в небольшия бочки, другую (рыбу) варить в тузлуке и заливать уксусом, также опробовать заливать рыбьим жиром и в таких же бочках закупоривать. Оныя пробы делать, как из осетров, так и из севрюг; опробовать же солить сельди, которыя в Каспийском море.» В 1723 году, позволено иноземцам устроить в Кольском остроге завод для соления трески, потому что в этих местах «промысл трески великой и расход многой, а солить ту рыбу так, как за морем не знают». В одном указе следующаго года встречаем: «мастера послать, дабы выучить солить треску» (куда?)[8].
123
[1] Акт. Археогр. Эксп. т. I, № 1, Т. III, № 38. — При Петре совершается устройство мореходных судов и делаются доступными для наших кораблей моря Балтийское и Азовское.
[2] П. С. 3. т. IV, №№ 1,956, 1,958, 1,925 и 2,056. — Исключение было сделано только в 1719 году, 11 декабря, когда была дозволена безоброчная рыбная ловля от Петербурга до Шлиссельбурга и Березовых островов, кроме озер и прудов, находящихся в средней даче (П. С. З. т. V, № 3, 465).
[3] П. С. З. т. VI, № 1,956. Т. V, № 2,077. — Посошк., стр. 180.
[4] П. С. З. т. IV, № 1,795, п. 15. — Главным средоточием рыбных промыслов на Волге была Астрахань; в бытность свою в этом городе Петр осмотривал устья Волги и образовавшиеся в них учуги, или заколы, которые преграждают собою путь большим рыбам: белуге, осетрам и друг. Это и было причиной, почему здесь производился лучший лов. Петр Великий был недоволен тем, что Астраханцы исключительно пользуются этой выгодой, отчего верхние приволжские жители лишены таких богатых промыслов; ему хотелось разрушить эти приграды и оставить один только закол в пользу Астрахани, а делать искусственные учуги запретил. На Урале, под Яиком, был также один из знаменитейших учугов, принадлежавший казне; ловлей рыбы около него занимались 2,000 человек (Голик. ч. XXX, стр. 284, 289).
[5] П. С. З. т. VI, № 1,983. Т. VI, № 3,841. — Голиков полагает, что причиной передачи морских промыслов Евреинову было нерадение первой компанией об этом деле. Но это едва ли справедливо. Он думает, что привилегия дана Меншикову не в 1704, а в 1721 году, а в тот же год отнята, между тем как видно из указа, что компания Меншикова продолжалась около 18-ти лет (Голик. ч. XXV, стр. 224). Притом, в указе Евреинову велено было промыслы содержать, как в прежней компании.
[6] П. С. З. т. VII, № 4,348, п. 4. №№ 4,349 и 4,490.
[7] Голик. ч. XXX, стр. 342.
[8] П. С. З. т. IV, № 1,356 и 2,555. Т. VI, № 3,668. Т. VII, №№ 4,317 и 4,490.
ПУБЛИКАЦИЯ: Афанасьев А. Государственное хозяйство при Петре Великом (раздел «Рыбная ловля») // Современник: литературный журнал, т. III. СПб., 1847. (раздел «Рыболовство» - с. 119-123.)