Эверстов С.И. Рыболовство в Сибири: каменный век. Заключение

Рыболовство, как самостоятельная отрасль хозяйства в присваивающей экономике древнего общества Сибири, возникло не сразу. Следы зарождающегося нового типа хозяйства обнаруживаются в конце плейстоценовой геологической эпохи. Наиболее ранними признаками его явились сохранившиеся в культурных горизонтах палеолитических стоянок (в очагах и около них, внутри жилых комплексов) вместе с костями вымерших стадных животных кости рыб и чешуя при полном отсутствии специфических рыболовных орудий, указывающем на примитивность способа лова рыбы.

В период сартанского оледенения (25-10,3 тыс. лет назад) рыбная ловля, судя по остаткам ихтиофауны, распространилась вплоть до 72° с.ш. (палеолитическая стоянка Берелех на Нижней Индигирки). Рыболовные орудия, в виде колющих изделий (наконечники гарпунов, остроги), цельновырезанных рыболовных крючков и колотушек из рога, впервые появляются в позднесартанское время (13-11 тыс. лет назад) в Юго-Восточной Сибири (Прибайкалье, Забайкалье, бассейн Енисея).

Следует отметить, что в тот период рыболовство не могло стать самостоятельной отраслью хозяйства, так как орудия и способ лова рыбы были еще очень примитивны. Этот тип экономики только появлялся и носил экстенсивный характер.

Радикальные изменения в хозяйственной сфере древних людей наблюдаются в раннем голоцене (мезолит, эпипалеолит, голоценовый палеолит). Интенсивное развитие рыболовства в Юго-Восточной Сибири привело к усовершенствованию ранее приобретенных рыболовных орудий, а также к изобретению и употреблению наиболее эффективного орудия — рыболовной сети. На основе этих данных следует вывод, что зарождение рыболовства происходило именно в этом районе, здесь же впервые оно стало самостоятельной отраслью. Рыболовство является более поздним хозяйственным занятием по сравнению с древнейшими типами экономики — охотой и собирательством.

Основной причиной появления рыболовства явилось глобальное изменение климата, следствием которого было сокращение, исчезновение большинства видов крупной мамонтовой фауны на территории изучаемой области, появление многочисленных водоемов и мелкой фауны, заставившее человека совершенствовать традиционные виды хозяйства и находить новые. Освоение рыбных богатств водных ресурсов дало возможность человеку существенно обогатить пищевую базу. Фридрих Энгельс писал, что первобытные люди «знали заранее, на что могут рассчитывать при своем способе добывания средств к жизни»[1].

117

В неолитическую эпоху, во время климатического оптимума (6800±4610 лет назад), рыболовство, как специализированное хозяйство, распространилось по всей Сибири за исключением заполярных окраин. В это время широкое развитие получили традиционные способы лова рыбы, такие как сетевой, колющий и крючковый, а также, судя по материалам горбуновского торфяника в Зауралье, применялись ловушки стационарного типа. Известно, что в это время прослеживается резкое увеличение рубящих орудий, что вероятно было непосредственно связано с развитием плавательных средств и, в целом, существенно сказалось на развитии рыболовства.

Классификация и типология рыболовных орудий, обнаруженных на территории Сибири, показала широкую их морфологическую вариабельность. Основная концентрация рыболовных орудий наблюдается на юге Сибири, здесь и фиксируется их наибольшее разнообразие. Севернее этой лесостепной зоны находки последних постепенно убывают и не встречаются в лесотундре.

Исследование показало, что в Верхнем Приангарье преимущественное развитие получила добыча рыбы с помощью колющих орудий и крючковых снастей и, в меньшей степени, сетью, а в Зауралье, где много озер, отлов рыбы производился главным образом сетями. Не случайно поэтому в Прибайкалье, как нигде, отмечается многотипность наконечников гарпунов и рыболовных крючков, а в Зауралье — многотипность рыболовных грузил.

Под рыболовством в настоящем исследовании понимается отрасль экономики, связанная с добычей рыбы. В Сибири выявлено три вида древнейшего рыболовства: спорадическое, сезонное и круглогодичное.

Спорадическое рыболовство, главным признаком которого является наличие в культурных горизонтах стоянок остатков ихтиофауны при полном отсутствии рыболовных орудий, характеризуется большим территориальным ареалом и длительным существованием. Оно охватывает по времени сартанское похолодание и распространяется по всей изучаемой области. В голоценовое время оно прослеживается в Заполярье. Способ лова рыбы был крайне примитивным.

Особенно распространенным видом рыболовства являлось сезонное, то есть промысел рыбы в определенное время года. По динамичности его можно разделить на экстенсивное и интенсивное. Экстенсивное сезонное рыболовство основано на консерватизме способов рыбной ловли и рыболовной техники, в зависимости от климатических условий. Оно проявилось в холодном сартане на позднем его этапе и, возможно, в присваивающем хозяйстве имело подсобную роль. Интенсивное сезонное рыболовство характеризуется умножением рыболовных орудий и расширением способов лова рыбы. Данный вид, возникнув в Сибири в раннем голоцене, продолжал существовать до современности. В экономике древнего общества сезонное рыболовство играло весьма существенную роль.

Круглогодичное рыболовство объясняется самим названием. Оно характеризуется первостепенным значением рыбных продуктов и появляется в неолите. Настоящее исследование выявило, что в то

118

время наиболее выгодными угодьями с точки зрения ведения более стабильного рыболовческого хозяйства были лесная зона Зауралья и Приобья, Верхнее Приангарье, Западное Забайкалье и озеро Байкал, где охота на диких животных постепенно утрачивала ведущую роль и становилась второстепенным занятием.

Новый тип хозяйства способствовал изменению уклада жизни обитателей. Круглогодичное рыболовство обусловливало относительную оседлость, сезонное — полукочевой, а спорадическое — кочевой образ жизни. Этому соответствовал тип жилищ (землянка, полуземлянка, наземный каркасный тип жилищ, легкий переносный тип жилищ). Подобное явление зависело от эффективности использования природных ресурсов группами людей. Однако уровень социально-экономического развития в условиях присваивающего хозяйства был везде одинаков, хотя имелись резкие отличия в географической среде (степь, тайга, тундра). Тем не менее нельзя не заметить влияние окружающей ландшафтной зоны, с которой была тесно связана хозяйственная деятельность обитателей, на материальную культуру. Как показали археологические находки, орудия охоты и рыболовства таежных или таежно-степных племен заметно богаче и разнообразнее, чем предметы потребления тундреных. Это объясняется тем, что как показывают этнографические параллели, кочевому охотнику, специализировавшемуся круглогодично на охоте на северных оленей и сезонной охоте на водоплавающих птиц, необходим предельно минимальный набор орудий, и вообще вещей бытового назначения.

Рыболовство в конце каменного века становится наиболее надежным и стабильным хозяйственным занятием. Что касается предположения Г.Н. Матюшина[2] о рыбоводстве в каменном веке Зауралья, то этот вопрос пока остается открытым. Во всяком случае из этнографических материалов видно, что якуты до конца XIXв. практиковали пересаживание карасей в озера, где их не водится, затем рыбную ловлю возобновляли через 4 года[3].

Специализированное рыболовство, возникнув как самостоятельная ветвь комплексного хозяйства, содействовало меньшему передвижению населения и постепенному его оседанию. В неолите наблюдается резкое увеличение стоянок, могильников, что указывает на рост населения. С этим временем совпало появление глиняных сосудов.

Следует полагать, что племена, занимавшиеся круглогодичным рыболовством и частично охотой, были наиболее обеспечены пищевыми продуктами, чем охотники. Подобное благополучие требовало от коллектива четкой организации процесса хозяйственной деятельности.

По всей вероятности, в эпоху неолита еще не зародилась сложная социальная организация, и по этой причине разложение первобытно-общинного строя, как бы ни расцвела присваивающая экономика в отдельных местностях, не могло произойти. Касаясь способа производства средств к жизни при родовом строе, Ф.Энгельс

119

писал, что этот способ «не мог привести к непредвиденным общественным переворотам, к разрыву родовых уз, к расколу членов рода и соплеменников на противоположные, борющиеся друг с другом классы»[4]. Неолитические рыболовы исследуемой области не могли достичь такого уровня экономического развития, которого достигли индейцы-рыболовы северо-западного побережья Северной Америки в XVIII-XIXвв. Согласно мнению Ю.П. Аверкиевой[5], высокая производительность труда в индейском хозяйстве, обеспечивавшая возможность производства значительных пищевых продуктов, была достигнута не только изобилием рыбы в реках, но и эффективностью рыболовных средств и мастерством, накопленным в результате опыта сменившихся поколений. К этому следует добавить, что у индейских рыболовов угодья были расположены в непосредственной близости к морю, откуда рыба выходила косяками. Кроме того, в XVIIIв. основы первобытного равенства разрушало стремительно развивающееся рабство.

В неолитическое время на основе рыболовческого хозяйства наряду с сибирскими ихтиофагами существовали племена Приамурья на Дальнем Востоке[6] и кельтеминарской культуры в Средней Азии[7], у которых не наблюдались даже признаки усложнения внутренней структуры общины. В Западной Сибири и Забайкалье в конце неолита появляются элементы производящего хозяйства. Но из археологических данных, особенно в материалах стоянок трудно улавливаются незначительные социальные изменения в обществе. Подобные изменения прослеживаются только в памятниках эпохи раннего металла, когда зародились имущественная дифференциация, рабство и т.д.

Известно, что лук и стрела, самое эффективное охотничье оружие, изобретено в голоцене. Однако это нововведение не изменило хозяйственный уклад рыболовов.

120

 

[1] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. — Т. 21.-С. 112

[2] Матюшин Г.Н., 1972, с. 180; 1976, с. 274-275

[3] Павлинов Д.М., Виташевский Н.А., Левенталь Л.Г., 1929, с. 218

[4] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. .21, с. 112

[5] Аверкиева Ю.П., 1974, с. 137

[6] Окладников А.П., Деревянко А.П., 1973

[7] Толстов С.П., 1948, с. 67-74