Грибов Н.Н., Цепкин Е.А. Рыболовный промысел в окрестностях Нижнего Новгорода в средние века
На протяжении многих столетий рыболовство на Руси служило важным источником питания всех без исключения социальных слоев средневекового общества, а во время многочисленных православных постов рыба становилась основой рациона значительной части населения. Основные черты и значение этого промысла в экономике Древнерусского государства были раскрыты в фундаментальном труде А.В. Кузы [1]. Вместе с тем, рыболовство до сих пор остается фактически не изученным применительно ко многим отдельным землям, что в значительной степени затрудняет объективную характеристику их экономического уклада и своеобразия.
Окрестности г. Н. Новгорода в XVI в. А.В. Куза охарактеризовал как один из крупнейших центров рыболовного промысла [2]. Однако история его сложения, специфика, роль рыболовства в местной экономике в предшествующий период — все эти вопросы пока не привлекали к себе внимания исследователей [3]. Настоящая работа посвящена характеристике рыболовного промысла в землях, «тяготеющих» к г. Н. Новгороду. Географические рамки исследования охватывают, прежде всего, районы средневекового расселения в известных границах нижегородского удела великого Нижегородско-Суздальского княжества, поскольку влияние данного административного центра на освоение именно этих земель (исключая территорию гороховецкой волости) было определяющим по сравнению с другими городами [4]. Хронологический диапазон очерчен, главным образом, двумя столетиями (XIV-XV вв.) и из-за специфики привлекаемых археологических источников имеет весьма размытые границы. Актовый материал наиболее информативен в контексте рассматриваемой темы среди письменных памятников, тем не менее, по своему назначению он не отражает многих важнейших аспектов рыболовного промысла, к тому же акты, сохранившиеся, как правило, в позднейших копиях XVII-XVIII вв., малочисленны. Поэтому особое значение приобретает рассмотрение известных археологических комплексов указанного периода, которые содержат наиболее представительные коллекции рыболовного инвентаря и остеологического материала. Последние в настоящее время получены в процессе раскопок
71
трех памятников: г. Н. Новгорода, городища Городок и селища Ближнее Константиново-1. Соответствующие материалы других памятников немногочисленны и носят вспомогательный характер (городище Оленья Гора [5], селище Шава-7 [6], город Балахна [7]).
Город Н. Новгород (по тексту Лаврентьевской летописи — Новъгород) был заложен на устье р. Оки великим владимирским князем Юрием Всеволодовичем в 1221 г. [8]. Результаты археологических исследований, которые проводятся на памятнике с некоторыми перерывами с 1960 г., не противоречат летописной дате основания города. Детинец, расположенный на мысах правого коренного берега р. Волги при устье р. Почайны, со всех сторон был окружен обширным посадом. Его застройка охватывала как возвышенные участки платформы береговой террасы, так и «подол» - берега Оки и Волги вблизи уреза воды. Городские культурные напластования включают в себя материалы широкого хронологического диапазона (ХIII-ХХ вв.) с одним отчетливым «хиатусом», соответствующим XV столетию [9]. Культурный слой средневекового города в позднейшую эпоху (XVIII-XX вв.), был в значительной степени переотложен по ходу активной хозяйственной деятельности. В настоящее время в непотревоженном виде на большей части памятника он сохранился лишь в качестве грунта заполнения материковых ям. Археологическими раскопками в Нижнем Новгороде исследована площадь более 3000 кв.м. Основная масса доступных для исследования нижегородских находок, связанных с рыболовством, получена при раскопках на территории детинца (в Кремле) 1964 г. (под руководством В.Ф. Черникова [10]), 2001-2002 гг. (под руководством В.А. Лапшина [11]) и на посаде Ильиной горы в пер. Крутом 1999 г. (под руководством Грибова Н.Н. [12]). Рыболовный инвентарь, собранный по ходу большинства других археологических работ в г. Н. Новгороде, либо малочислен, либо хронологически неопределен или не соответствует рассматриваемому периоду.
Мысовое городище Городок, известное с 1988 г., располагается между отвершками большого оврага на правом коренном берегу р. Оки в 1,5 км от Нижегородского детинца за границами средневекового города [13]. В настоящее время на памятнике раскопками изучена небольшая площадь (81 кв. м). По многочисленным нумизматическим находкам, бытовому инвентарю он датирован периодом от середины XV до начала XVI вв. и, следовательно, его материалы отчасти заполняют отмеченную выше хронологическую лакуну в нижегородских древностях [14].
72
Селище Ближнее Константиново-1 находится в 11,5 км к югу от Нижегородского кремля на довольно значительном удалении от больших рек (в 7 км от долины р. Волги и в 4,5 от русла р. Оки). Селище раскапывается с 1995 г. и в настоящее время на нем изучена площадь 1500 кв. м. По результатам этих работ оно охарактеризовано как крупное владельческое село конца XIII- начала XV вв. [15]. На значительной части территории памятника культурные напластования переотложены в результате распашки, а большая часть находок (в том числе рыболовный инвентарь и кости рыб) обнаружена в составе закрытых комплексов материковых ям.
Выходцы из староосвоенных областей Древней Руси начали освоение земель в районе устья р. Оки накануне татаро-монгольского нашествия. Малочисленность известных археологических памятников и отдельных находок этого времени не позволяет в настоящее время определенно датировать начало этого процесса, однако, вряд ли связанные с ним первые стационарные поселения в 20-30 километровой округе Дятловых гор появились ранее конца XII в. [16]. На протяжении столетий до появления на устье р. Оки древних русичей эта территория была крайне слабо заселена и пребывала вне сферы активной хозяйственной деятельности человека [17]. Это не могло не отразиться на богатстве и разнообразии местной ихтиофауны и высокой степени рентабельности ее добычи в начальный период славяно-русской колонизации.
Костные остатки рыб найдены почти во всех местах г. Н. Новгорода, где проводились археологические изыскания. Встречены они и на подгородных поселениях (Городок, Ближнее Константиново-1). В настоящее время изучены две остеологические коллекции, по которым можно судить о составе местных промысловых пород [18]. Они собраны в закрытых комплексах XIV — начала XV вв. на посаде г. Н. Новгорода (в пер. Крутом) и на селище Ближнее Константиново-1. В обоих случаях остеологический материал обнаружен в слоях, насыщенных кухонными отбросами из заполнений подпольных и подпечных ям наземных жилых построек. Коллекция рыбных костей из г. Н. Новгорода (41 экз., определимых — 29 экз.) происходит из нижних придонных слоев четырех материковых ям (№№ 15, 19, 21 и 35 Раскопа 1 1999 г.). Более представителен второй комплекс (547 экз., определимых — 388 экз.). Он получен при раскопках селища Ближнее Константиново-1 (Раскопы 1 — 1995 г., 5 - 1998 г., 6 — 2000 г., 7 — 2001 г.). Почти весь входящий в него материал извлечен из заполнения материковых ям (только 2 экз. из пахот-
73
ного слоя). Исследование показало, что местная промысловая (точнее, потребляемая) ихтиофауна включала в себя минимум 14 пород. Это стерлядь, щука, осетр, судак, севрюга, лещ, сазан, окунь, сом, жерех, плотва, язь, белуга, чехонь. Все они представлены в материалах второго комплекса (табл. 1). Видовой состав рыб из Н. Новгорода (стерлядь, лещ, сом, щука, осетр, судак, севрюга, окунь) оказался не столь разнообразным, что, конечно, обусловлено весьма небольшим количеством обнаруженных находок (табл. 2). Примечательно, что кости из Н. Новгорода принадлежали только крупным особям (стерляди длиной 55 см, судаку — 75 см, щуке — до 110 см, сому — 150-200 см), тогда как размеры рыб, восстановленные по костям из второго комплекса, оказались более разнообразными.
Таблица 1
Видовый состав рыб с указанием восстановленных размеров отдельных особей с селища Ближнее Константиново-1
Виды |
Количество костей |
Размеры рыб (в см.) |
Стерлядь |
128 33,0% |
30;30;32;32;33;33;34;34;34;35;35;36;36; |
|
|
36;36;37;37;38;45;45;45;45;45;45;46;46; |
|
|
46;46;47;48;49;50;50;53;55;60;60;78;100 |
Щука |
63 16,2% |
20;30;30;36;38;40;40;40;65;65;69;70;80; |
|
|
85;90;110;110;110;110;115;125 |
Осетр |
49 13% |
70;80;80;110;125 |
Судак- |
50 12,6% |
40;40;47;47;48;60;60;65;68;75;75;75; |
|
|
78;85;90 |
Севрюга |
36 9,3 % |
140;180 |
Лещ |
23 6% |
25;32;36;40;45;45;45;47;50;65 |
Сазан |
17 4,4% |
80 |
Окунь |
10 2,6% |
20;30;31;36;36 |
Сом |
4 1,0% |
85; 100; 100 |
Жерех |
2 0,5 % |
55 |
Плотва |
2 0,5 % |
28 |
Язь |
2 0,5% |
38 |
Белуга |
1 0,2 % |
200 |
Чехонь |
1 0,2 % |
32 |
Всего: |
388 100% |
|
неопределимых 159 экз. |
74
Таблица 2
Видовый состав рыб с указанием восстановленных размеров отдельных особей из Н. Новгорода (раскоп 1 в пер. Крутом 1999 г.)
Виды |
Количество костей |
Размеры рыб (в см.) |
Стерлядь |
6 20,7 % |
53;55;75 |
Лещ |
6 20,7 % |
42;65 |
Сом |
5 17,3% |
155;160;200 |
Щука |
5 17,3% |
45;90;105;110 |
Осетр |
4 13,8% |
|
Судак |
2 6,8 % |
75 |
Севрюга |
1 3,4% |
|
Окунь |
только чешуя |
|
|
(без счёта) |
|
Всего: 29 100% |
|
|
неопределимых 12 экз. |
На обоих памятниках (в Н. Новгороде и на селище Ближнее Константинове-1) в ямах всех жилых построек (с зафиксированными рыбными остатками) встречены кости наиболее ценных осетровых рыб (табл. 3). Последние (суммарно 54% от всех определимых костей) составляли основу промысла и одновременно преобладали в рационе. Присутствие костей щуки и судака также зафиксировано в большинстве соответствующих закрытых комплексов, чего нельзя сказать об остальных видах.
Остатки осетрообразных характерны для многих русских городов (например, для Москвы [19], Твери [20], Коломны [21]). В незначительном количестве они встречены на донских памятниках [22], в Пскове [23] и в других землях за пределами волжского бассейна.
В собранном остеологическом материале преобладают кости стерляди (суммарно по обоим комплексам 32%). Издавна этот вид имел весьма широкое распространение среди деликатесных рыб в бассейнах рек Оки и Волги. По письменным источникам XVII в. известно, что только за один год на участке р. Оки между гг. Муромом и Алексиным для нужд московского Кормового дворца было добыто более 6 тысяч стерлядей [24]. Севрюга, осетр и белуга относятся к проходным рыбам. Они откармливались в Северном Каспии, а потом поднимались высоко вверх по р. Волге, заходя в ее многочисленные притоки. Исчезновение их из
75
бассейна Верхней и Средней Волги произошло вследствие перекрытия реки плотинами ГЭС уже в XX в. Остальные виды встречаются в реках Оке и Волге, в их притоках, и в настоящее время.
Таблица 3
Распределение костных остатков рыб по подпольным ямам наземных жилых построек Н. Новгорода и селища Ближнее Константиново-1 (число костей указано в экз. и %)
Виды
|
селище Ближнее Константиново-1 |
г. Н. Новгород (1999 г.) |
||||
Раскоп 1 яма 1 |
Раскоп 7 яма 2 |
Раскоп 7 яма 11 |
Раскоп 7 яма 13 |
Раскоп 1 яма 19 |
Раскоп 1 яма 35 |
|
Стерлядь |
7 8,4% |
3 18,7% |
77 58,2% |
22 27,2% |
3 20% |
1 25% |
Севрюга |
15 18,2% |
1 6,3% |
5 3,8% |
|
|
1 25% |
Осетр |
14 16,8% |
|
27 20,4% |
4 4,9% |
2 13,3% |
2 50% |
Щука |
8 9,6% |
11 68,8% |
1 0,8% |
27 33,3% |
3 20% |
|
Сазан |
17 20,6% |
|
|
|
|
|
Лещ |
9 10,8% |
|
4 3,2% |
8 9,9% |
|
|
Жерех |
1 1,2% |
|
|
|
|
|
Язь |
|
|
|
2 2,5% |
|
|
Плотва |
|
|
1 0,8% |
1 1,2% |
|
|
Чехонь |
|
|
|
1 1,2% |
|
|
Сом |
2 2,4% |
|
1 0,8% |
|
5 33,4% |
|
Судак |
7 8,4% |
1 6,2% |
16 12,0% |
16 19,8% |
2 13,3% |
|
Окунь |
3 3,6% |
|
чешуя |
|
|
|
Основным источником для реконструкции способов лова являются элементы снаряжения средневековых рыбаков, обнаруженные при археологических раскопках [25]. По назначению и способу применения рыболовные орудия подразделены А.В. Кузой на четыре основных группы: колющие орудия, крючные снасти, сети и запорные системы с ловушками [26]. Колющие рыболовные орудия в виде гарпунов, острог, однотипных или двушипных стрел на памятниках рассматриваемой территории пока не известны. Хотя нельзя однозначно исключить эти орудия из обихода местных рыболовов, очевидно, что связанный с ними способ лова, несмотря на его простоту и общедоступность, не был столь же востребован и распространен, как другие.
76
КЕРАМИЧЕСКИЕ РЫБОЛОВНЫЕ ГРУЗИЛА
Рис. 1. Схема классификации керамических рыболовных грузил
77
С индивидуальным способом рыбной ловли связаны крючные снасти. Их главной составной частью служили рыболовные крючки, встреченные в комплексах XIII-XV вв. в количестве 14 экземпляров. Все они железные и по своему устройству не отличаются разнообразием. Большинство из них отковано из четырехгранного стержня (64% - 9 экз.), остальные – из стержня круглого сечения. Бородка (жало) всех, кроме двух частично сохранившихся экземпляров, завершена хорошо выраогоме противошипом. Для более надежного прикрепления к лесе конец цевья у пяти изделий был раскован в «лопаточку» (рис. 2, 3, 8), цевье одного крючка на конце заметно изогнуто (рис. 2, 7). Ни у одного изделия завершение цевья не оформлено в виде петли. По промысловому назначению обнаруженные крючковые снасти распределяются на: 1) удилищные крючки с диаметром изгиба не более 1 см (2 экз. с размером 10 × 25 мм) (рис. 1, 9, 11); 2) переметные, самые крупные, крючки с прямым стержнем для лова крупной рыбы на живца или на «дурилку» (когда рыба насаживалась на крючок случайно, боком) (2 экз., 31-35 × 65 мм) (рис. 2, 12, 14):3) самые многочисленные и разнообразные по размерам — насадные крючки для донок, закидушек, поставуш, подпусков и других сходных по конструкции снастей (10 экз. – 71%, 12,5-26 × 29-48 мм). В рассматриваемой коллекции отсутствуют так называемые специальные живцовые крючки с оттянутым жалом для ловли крупной рыбы на живца.
Выделение грузил для крючных снастей и их подсчет сопряжены с большими трудностями в их распознавании среди огрузки рыболовных сетей и грузиков иного предназначения (например, пряслиц) [27]. Можно предположить, что в качестве таковых могли использоваться грузики с небольшим сквозным отверстием из свинца весом до 5 гр. (4 экз., рис. 2. 15, 16. 17, 18), небольшие огометричные (в отличие от пряслиц и грузил для ткацких станов) уплощенные грузила из местного камня (беого аргиллита или мергеля) (2 экз., 2,5 и 10,5 гр., рис. 2, 20, 21), несимметричное грузило, небрежно изготовленное из стенки керамического сосуда (1 экз.), весом 2,3 гр. (рис. 2, 19).
Основу коллекции рыболовного инвентаря XIII-XVвв. составляют грузила от различных сетяных снастей. Последние подразделяются на волоковые или отцеживающие и ставные, или объячеивающие, которые различались по форме элементов огрузки. Сечения грузил волоковых снастей, чтобы не создавать затруднения для нижнего подбора сети при перемещении ее по водоему, были симметричны относительно продольной оси крепежного отверстия, тогда как у грузил ставных сетей крепежное отверстие смещено к краю.
78
Рис. 2. Рыболовный инвентарь и инструменты для вязания сетей ХIII-XV вв. из г. Н. Новгорода (1, 5, 6, 8, 10, 12), с с-ща Ближнее Константиново-1 (3, 4, 9, 11, 13, 15-20, 22-25, 28-33) и г-ща Городок (2, 7, 14, 21, 26), из г-ща Оленья Гора (27): железные крючки (1-14), свинцовые (15-18), каменные (20, 21) и керамическое (19) грузила от удилищ, каменные грузила от ставных сетей (22-26), керамическое грузило от волоковой сети с клеймом (27), костяные иглы (28-32) и кочедык (33)
79
Таблица 4
Характеристики керамических грузил от волоковых сетей ХШ-ХV вв., обнаруженных в H. Новгороде и на памятниках из его округи
Форма
|
Количество |
Вес (гр.) |
Размеры (мм) |
|||
Средний |
Разброс |
Средние |
Разброс |
|||
1.1 |
17 9,3% |
17 |
42,9(6 экз.) |
36-48 |
36x36(15 экз.) |
(30-4б)×(30-46) |
2.1.а 2.1.6 2.2. а |
5 8,6% |
2 1 2 |
39,5(2 экз.) |
38-41 |
27,5x36,5(2 экз.) 25x50(1 экз.) 26,5x37,5(2 экз.) |
(27-28)×(35-38) (26-27)×(35-40) |
3.1.а 3.1.6 3.2.а
|
23 39,7% |
13 5 5 |
40(7 экз.) 67,5(2 экз.)
|
25,5-56 50-85 |
29,4x43,2(13 экз.) 31,5x67,5(2 экз.) 29,3x39(4 экз.)
экз.) |
(25-45)×(30-70) (30-33)×(55-80) (25-34)×(34-45) |
4 |
3 5,2% |
3 |
83,5(1 экз.) |
|
31,5x50(2 экз.) |
(28-35)×50 |
5.1.а 5.1.6 5.2.а |
6 10,4% |
1 3 2 |
57(1 экз.) 57(2 экз.) 31,7(2 экз.) |
50-64 28-35,5 |
37x50(1 экз.) 29-37(3 экз.) 31,5x39(2 экз.) |
(25-35)×(35-40) (28-35)×(38-40) |
6 |
1 1,7% |
1 |
53(1 экз.) |
|
37x40(1 экз.) |
|
7 |
1 1,7% |
1 |
43,5(1 экз.) |
|
30x57(1 экз.) |
|
80
Преобладают разнообразные по форме грузила от волоковых сетей (58 экз.). Их классификация построена на распределении всего морфологически определимого материала по трем иерархическим уровням (рис. 1, табл. 4). Первый предполагает разбивку на группы по основной модели формы продольного сечения, второй - на отделы по наличию или отсутствию подрезки боковых сторон и третий - на разновидности по основной пропорции (отношению диаметра к длине). Преобладают грузила двух групп - шарообразные и продольно-овальные, суммарно составляющие около 2/3 всех находок. Первые имеют достаточно устойчивый размер и вес. По материалам раскопок Н. Новгорода и Коломны шарообразные грузила в отличие от большинства прочих форм исчезают к началу XVI в. и,следовательно, могут претендовать на роль датирующих находок [28].
По весу симметричные грузила распределяются на три категории, вероятно, соответствующие различным размерам снастей. Выделяются легкие (25-31 гр. - 5%), средние - преобладающие (35-48 гр. - 65%) и тяжелые (50-85 гр. - 30%). Их изготавливали из одного небрежно сформованного комка глины (группа 1), насаженного на палочку, выгоравшую в процессе обжига, или путем навивки глиняного жгута на деревянный прут с последующей профилировкой поверхности (группы 2-7). Керамическое тесто изделий тонкое (30%), либо содержит примеси дресвы (40%) или песка (30%). Посредственное качество обжига, характерное для основной массы посудной керамики этого времени, может служить датирующим признаком рассматриваемых изделий.
Интересные наблюдения над эволюцией грузил от волоковых сетей в исторической перспективе были сделаны при изучении комплекса рыболовного инвентаря XVI-XVIII вв. из раскопок Нижегородского кремля (2001-2002 гг.). Оказалось, что стилистические особенности этих изделий, технология их изготовления, в целом, обуславливались бытующими гончарными традициями. Классификация симметричных грузил XVI-XVIII вв. по качеству обжига, характеру обработки внешней поверхности, составу глинистого сырья позволяет провести прямые соответствия с известными подразделениями московской керамики. Так, в Н. Новгороде встречены изделия, имеющие параллели с красноглиняной гладкой середины XV-XVI вв., красноглиняной лощеной XV-XVIвв. красноглиняной ангобированной XVI вв., белоглиняной гладкой XVI-XVII вв., белоглиняной лощеной XVIII в., чернолощеной XVI-XVIII вв., мореной неполивной и мореной с прозрачной цветной поливой XVIII в. посудой.
81
В период XIII-XV вв. большинство грузил производилось кустарным способом, о чем могут свидетельствовать находки расшлакованных экземпляров в подпечных ямах жилых построек (например, на городище Оленья Гора [29]). Невысока среди них и доля круговых изделий (8%). Первые грузила, изготовленные ремесленниками-гончарами, скорее всего, встречаются в комплексах XIV — начала XV вв., некоторые из них имели клейма (рис. 2, 27)[30]. В XVI в. основная масса рыболовных волоковых грузил изготавливалась уже с помощью гончарного круга. С этого времени отчетливо фиксируется стандартизация их форм и некоторое увеличение в весе. В XVI-XVIII вв. преобладают продольно-овальные грузила с боковой подрезкой различных пропорций (из отдела 3.2, см. рис. 1). Средний вес изделий этого времени (измеренный по 12 экземплярам из разных объектов Н. Новгорода - 56,6 гр.) выше на 12,6 гр., чем вес грузил XIII-XV вв. (по 23 экз. - 44 гр.). Эти наблюдения, в целом, соответствуют результатам, полученным по другому памятнику г. Коломне, и, скорее всего, обнаруживают универсальную тенденцию к увеличению размеров сетевых снастей и к интенсификации промысла в XVI-XVIII вв.[31].
Грузила от ставных сетей изготавливались из камня и керамики. Для последних характерна довольно правильная округлая, либо овальная, слегка уплощенная форма с направляющим желобком для крепящей веревки по краю (два из них - с городища Оленья Гора [32], одно — из г. Балахны [33]) (рис. 1). Каменные грузила изготавливались из местных пород — известняка, мергеля или аргиллита. По форме они распределяются на две группы. В первую (3 экз.) входят изделия, напоминающие керамические грузила овально-яйцевидных очертаний с направляющим желобком для крепежной веревки (рис. 2, 23, 24).Они изготавливались из достаточно аморфного органогенного известняка. Грузила второй группы (5 экз.) вырезали из пород с характерной плитчатой отдельностью (из аргиллитов, мергелей). Эти уплощенные изделия имели, как правило, аморфные очертания (рис.2,22,25,26). На некоторых из них сохранились следы не одного, а нескольких крепежных отверстий (рис. 2, 25, 26).Грузила от ставных сетей в среднем в два раза тяжелее (средний вес по 6 экз. - 79 гр.), чем грузила от волоковых (44 гр. по 23 экз.).
С плетением сетей, традиционно связывают костяные иглы и кочедыки, находки которых известны на всех памятниках, с которыми связан рыболовный инвентарь (рис. 2, 28, 29, 30, 31, 32, 33).
82
Наиболее распространенным и эффективным способом рыбной ловли в средневековой Руси был ез, представляющий собой заграждение русла реки или протоки частоколом с «запертым» сетью-ловушкой отверстием. Следы подобных запорных систем пока археологически не зафиксированы.
Среди всех категорий рыболовного инвентаря в Н. Новгороде и на памятниках его округи преобладают предметы, связанные с сетевым способом лова. Среди последних особой популярностью пользовались волоковые снасти (в отличие, например, от Пскова, где преобладал лов ставными сетями [34]). Превалирование сетей над крючными снастями сближает Н. Новгород с такими городами, как Укек [35] и Коломна [36]. Обратное соотношение (преобладание крючков над грузилами) характерно для памятников Подонья VIIIXI вв. [37] и, вероятно, для сельских поселений Волжской Болгарии XI-XIV вв. [38]. Отмеченная особенность связана не только с различием в экологических условиях лова, она фиксирует преимущественно промысловый характер нижегородского рыболовства.
Интересные результаты получены путем сопоставления реконструированных способов лова, природных особенностей местных водоемов и состава потребляемой ихтиофауны для селища Ближнее Константиново-1. В настоящее время площадка памятника достаточно удалена от источников воды. Селище располагается на приводораздельном склоне на берегу сухой балки, устье которой выходит в пойму небольшой, напоминающей ручей, р. Юлы в 250-300 м от поселения. Река Юла, сливаясь с другой небольшой рекой (ручьем) Чекой в 450 м от селища, образует исток р. Рахмы (правобережного притока р. Волги). Реки Юла и Чека протекают в глубоких каньонах (с высотой бровок в 15-30 м), и только сливаясь, выходят в заболоченную пойму, шириной около 60 м. Как показали палеогеографические исследования, проведенные в окрестностях памятника в 2002 г. под руководством к.г.н. С.А. Сычевой (Институт географии РАН), экологическая ситуация в окрестностях поселения существенно изменилась за последние 200-300 лет. При шурфовке балочных отложений вблизи поселения под мощным слоем делювия были зафиксированы следы древнего ручья и небольшого искусственного водоема (пруда), исчезновение которых связано с началом массового сведения лесов и тотальной распашки в XVII—XVIII вв. Тем не менее, совершенно очевидно, что существовавшие в XIV в. вблизи поселения водоемы — пруд, устроенный с помощью насыпной плотины в одном из расширений балки (с максимальными размерами 50×20 м),
83
небольшие омуты, очевидно, существовавшие в пойме р. Рахмы у слияния ее истоков-ручьев, наконец, сама Рахма, по своим характеристикам не были способны обеспечить местных насельников такими ценными породами осетровых рыб, как севрюга, осетр, белуга (заметим, что обнаруженные остатки принадлежали крупным особям обычных промысловых размеров). По мнению специалистов, даже в существенно отличных от современных экологических условиях рыбы этих пород не могли заходить в р. Рахму из Волги, по крайней мере, подниматься по ней на 7 км (заметим, что ширина современного русла р. Рахмы уступает длине отдельных экземпляров рыб, остатки которых были встречены при раскопках данного селища). Определенные сомнения вызывает возможность массового лова в р. Рахме и стерляди, преобладающей в совокупном рыбном рационе местных жителей. Маловероятно, чтобы в местные водоемы заходили и такие рыбы, как судак, жерех, сазан, лещ, чехонь. Основными «трофеями» местных рыбаков, скорее всего, были окунь, плотва и язь, которые отлавливались небольшими волоковыми и ставными сетями, на удилища и с помощью других крючных снастей. Разрозненный рыболовный инвентарь (как и костные остатки рыб) был обнаружен при обследовании почти всех подпольных и подпечных ям жилых наземных построек. Очевидно, что местный промысел не выходил за рамки подсобного, а осетровых и рыб некоторых других пород на поселение могли только привозить либо с нижегородского торга, либо непосредственно с рыболовных угодий - с рек Оки и Волги. Потребление деликатесной рыбы являлось привилегией знати, что находит свое отражение даже в плане социальной топографии при раскопках древнерусских городов [39]. Следовательно, массовые находки на данном поселении костей русских осетров, белуги, севрюги (к тому же специально сюда привезенных) служат еще одним подтверждением его высокого социального статуса. В этой связи очевиден и обратный, более универсальный, вывод: массовые находки костей рыб ценимых осетровых пород на русских селищах, удаленных от соответствующих водоемов, могут служить одним из археологических признаков для атрибуции их как владельческих сел.
С организационной стороны рыболовный промысел в окрестностях Н. Новгорода, как и по всей Руси, носил двоякий характер. О широком распространении его в сфере мелкого натурального хозяйства как на селе, так и в городе, свидетельствуют многочисленные находки рыболовного инвентаря в Н. Новгороде и на единовременных ему окрестных сельских поселениях. Судя по находкам, промысловые способы сетево-
84
го лова (неводами, бреднями и т.д.) преобладали над индивидуальными, связанными с крючными снастями, а значит, рыболовство занимало заметное место среди других способов добычи пищи в небольших натуральных хозяйствах рядовых жителей Н. Новгорода, окрестных сел и деревень.
Археологические данные по сравнению с письменными источниками менее информативны в контексте изучения специализированного рыболовного промысла. Для освещения вопросов, связанных с профессиональным рыболовством на Нижегородской земле, необходимо обратиться к актовым материалам конца XIV-XV вв. Рассмотрение грамот из монастырских архивов показывает, что рыболовный промысел, по крайней мере, в конце XIV-XV вв. занимал заметное место не только в сфере мелкого натурального производства, но и в других структурных единицах местной экономики - в составе феодальной вотчины и в городском хозяйстве.
Древнейшее известие о рыбных ловлях и тонях в окрестностях Н. Новгорода (на р. Оке у Дудина монастыря) связано с деятельностью первого великого князя Нижегородско-Суздальского княжества Константина Васильевича [40]. Во второй половине XIV в. значительная часть рыболовных угодий в окрестностях города находилась, вероятно, в распоряжении великих нижегородских князей, а потом и их детей, однако сохранившийся актовый материал содержит единичные указания на этот счет. Так, нижегородский князь Семен Дмитриевич (а до него - его отец, великий князь Дмитрий Константинович) владел озером Колодливым «...с меншими озерки...» на левом берегу Волги вблизи города [41]. В хозяйство великого нижегородского князя Бориса Константиновича входили обширные рыбные ловли по левому берегу р. Суры (от устья до р. Курмышки) [42]. Частью нижегородских рыболовных угодий (Еллинскими и Люлеховскими водами) во времена Нижегородско-Суздальского княжества владел, скорее всего, на правах частного лица московский князь Дмитрий Иванович Донской [43]. После утраты Н.Новгородом политической самостоятельности во время междоусобиц конца XIV- первой половины XV вв. права на многие местные промысловые акватории перешли к дому великих московских князей. Первое упоминание о великокняжеских рыболовах на нижегородских землях встречается в грамоте Василия Темного, выданной игумену Нижегородского Печерского монастыря на угодья по р Волге - в Артемовских лугах и на озеро Колодливое [44]. Как великокняжеское владение (Ивана III) известны Подвясские воды на р. Оке [45], самое раннее известие о которых датируется 1481-1482 гг. [46].
85
Организация рыболовного промысла на р. Волге не была исключительно великокняжеской привилегией. В актах Благовещенского монастыря имеется свидетельство о частном владении «водами» на Волге неким Семеном Рознежским [47] (в документе начала XVI в. эти воды названы Рознежскими [48]).
Много промысловых акваторий, «тянущих» к Н. Новгороду во второй половине XIV-XV вв., перешли во владение к нижегородским и московским монастырям. Несмотря на заметные «бреши» в своде сохранившихся источников, утверждение о том, что в конце XV в. большая часть рыбных ловищ на территории бывшего нижегородского удела входила именно в монастырские вотчины, вряд ли является большой натяжкой. По протяженности рыболовных угодий лидировал нижегородский Спасо-Благовещенский монастырь, к концу XV в. его «воды» простирались вдоль берегов рек Оки, Волги и Суры более чем на 90 км [49] (рис. 3). Кроме него на р. Оке рыбными ловлями владели нижегородские Амвросиев Никольский Дудин (в Дудинских водах) [50] и Вознесенский Печерский [51] монастыри. На р. Волге рядом с городом находились рыбные ловли Троице-Сергиева [52] и Симонова [53] московских монастырей и нижегородского Печерского монастыря [54].
Монастырские рыболовные промыслы обслуживались большими коллективами зависимых крестьян. В местах ловищ возникали специализированные рыбацкие поселения-ватаги и тони [55]. По грамоте Василия Темного нижегородскому Печерскому монастырю (1433-1462 гг.) известны тони в Артемовских лугах под Н.Новгородом на озерах Святом и Мелком [56]. На берегу первого из них было обнаружено древнерусское селище [57]. По этому памятнику можно составить некоторое представление о поселениях такого типа.
Оно располагалось на западном берегу протяженного старичного озера (современное название - Свято) при устье небольшой протоки на высоте 3-4 м над уровнем воды и занимало часть верхней площадки прируслового вала. Размеры поселения невелики (1500 кв. м), культурные напластования маломощны (18 см). По характеру распространения подъемного материала оно имело рядовую застройку, вытянутую вдоль берега на 75 м. Собранные на памятнике материалы позволяют предположить, что начало специализированного рыболовства в этих местах приходится еще на XIIIXIV вв. К рыбацким поселениям относятся, очевидно, и многие другие известные памятники, расположение которых соответствует местам известных рыболовных угодий [58]. Память о них сохранилась и в местной топонимике (например, известно озеро Семитонное в урочище Княжий Луг на левом берегу р. Волги недалеко or устья р. Ватомы [59])
86
Рис. 3. Места известных рыболовных угодий, «тянущих» к г. Н. Новгороду (на вторую половину XVначало XVI вв. — по актовым материалам)
87
Невозможно вообразить себе Н. Новгород в XIV-XV вв. без рыбных торговых рядов, профессиональных рыбаков и рыбных торговцев. Наверняка, в нем, как и в других русских городах, рыболовство выделилось в отдельную профессию достаточно рано, однако, прямыми источниками, подтверждающими это, в настоящее время мы не располагаем. Городские воды Н. Новгорода впервые упоминаются лишь в документе 1509-1510 гг. [60]. Однако ватаги нижегородских рыбаков можно было встретить и вдали от родного города. На это есть косвенное указание в жалованной грамоте Василия Темного архимандриту Печерского монастыря Игнатию на беспошлинный провоз рыбы [61]. Из текста документа следует, что рыбацкие поселки можно было встретить даже ниже устья р. Суры и, если на них не распространялся иммунитет, в казну великого князя рыбаки платили поватажную, побережную и другие пошлины.
Основными видами лова в специализированном промысле были «волочение» водоемов сетями и использование запоров-езов. «Княжий невод» и «волочение» как способ лова упоминаются даже в актовом материале [62]. Организация регулярного профессионального лова предполагала и предварительную расчистку водоемов, столь необходимую при использовании волоковых сетевых снастей («...озеро Колодливое с мелкими озерами, что себе сами чистили» [63]). Широкое распространение запорных систем подтверждается письменными источниками и местной гидронимикой. Так, езы на р. Волге выше и ниже г. Городца упоминаются в духовной 1401-1402 гг. Владимира Андреевича, князя Серпуховского и Боровского [64], «езы в истоцех» во владениях Благовещенского монастыря на р. Суре известны по грамоте 1473-1489 гг. [65], озеро Езовое было известно в «Подвясских водах» на р. Оке (по акту 1484-1485 гг. [66]).
Рыболовные угодья, излюбленные места рыболовного промысла в «водах», тянущих к Н. Новгороду, как следует из всего свода сохранившихся актовых материалов, располагались исключительно в долинах главных рек края - Оки, Волги и Суры по берегам старинных озер, проток, мелких рек и заводей.
Значительная доля местных уловов вывозилась в Москву. Напомним, что крупными рыболовными угодьями здесь располагали московские Симонов и Троице-Сергиев монастыри. Большую роль в вывозе рыбы играл и митрополичий Благовещенский монастырь [67]. Уже во второй половине XIV в., судя по упоминанию владений Дмитрия Донского [68], из окрестностей Н. Новгорода рыба могла поступать в столицу Московской земли.
88
Так как без соли нельзя впрок сохранить большие уловы, именно рыболовный промысел, очевидно, стимулировал и становление местного солеварения. Прямое указание на существование соляных варниц недалеко от Н. Новгорода (точнее у г. Городца) имеется в документе 1401-1402 гг. [69]. Древнейшие археологические материалы, собранные на месте соляных колодцев г. Балахны (в 32 км от Н. Новгорода вверх по Волге), датируются XIV-XV вв. [70].
Изложенные выше материалы подводят к выводу о существовании специализированного рыболовного промысла в окрестностях Н. Новгорода, по крайней мере, уже во второй половине XIV в. Очевидно, он занимал одну из ключевых позиций в структуре местной экономики, и рассмотрение его развития автономно, вне сферы всей хозяйственной системы в целом, невозможно без существенного ущерба для истины.
Следует полагать, что в начале освоения земель вблизи устья р. Оки роль рыболовства (как и охоты) в домашнем хозяйстве колонистов была существенно выше, чем в последующий период налаженного специализированного промысла. Только после сложения системы местного специализированного рыболовства (предполагающего функционирование профессиональных рыбацких артелей, торговцев-рыбарей, рыбного торга, наличие оборудованных и обжитых мест регулярного лова) произошла переориентация значительной части мелких натуральных хозяйств на занятие земледелием и животноводством. Очевидно, именно в это время начинают заселяться земли на некотором удалении от долин Волги и Оки - в бассейнах малых рек (Рахмы, Кудьмы и других). Между тем, среднее потребление рыбы на душу населения вряд ли имело тенденцию к уменьшению, недостаток в этом продукте в рамках рядового домашнего хозяйства стал покрываться торгом (возможно, этим объясняется преобладание в рационе питания рыб промысловых пород и размеров).
Как известно, почвы в окрестностях Н. Новгорода не отличаются плодородием и по данным статистики даже в самый урожайный год второй половины XIX в. жители Нижегородской губернии были не в состоянии прокормить себя собственным выращенным хлебом [71]. Именно поэтому в эпоху Средних веков с достаточно примитивным уровнем агротехники и незначительными посевными площадями в местных условиях рыболовство не переставало быть важнейшим способом добычи пищи. Это положение хорошо иллюстрирует археологическая карта русских поселений, отражающая ситуацию преимущественно на конец XIV в. [72]. Расположение заселенных районов показывает, что главной стратегией местного славяно-русского расселения было освое-
89
ние земель вдоль крупнейших водных артерий края, которые аккумулировали в себе его главные рыбные ресурсы, а не тех редких плодородных лесостепных участков в южной половине территории нынешней Нижегородской области, которые были наиболее пригодны для занятия земледелием. Возможно, отмеченная особенность хозяйственного освоения земель в рассматриваемый период была свойственна и для других областей со скудными «резервами плодородия». Так, еще С.Б. Веселовский применительно к округе Москвы XV в. отмечал, что «...и симоновские старцы, и Минины, и Бутурлины не вели в своих владениях никакого земледельческого хозяйства: вся их деятельность выражалась в эксплуатации природных богатств самыми примитивными способами - в бортном пчеловодстве, ловле рыбы в озерах и охоте на зверя и птицу» [73].
При серьезных нарушениях в рассматриваемой сфере местной экономики последствия становились плачевными. Систематическое разорение нижегородской земли в конце XIV- начале XV вв. не могло не сказаться на отлаженной системе рыболовного промысла. Обилие рыбы в окрестных озерах и реках не спасло нижегородцев от страшного голода 1422 г., когда цены на хлеб на местном рынке подскочили до рекордной, по сравнению с другими городами, величины и люди «...ядяху траву и тину, и древо гнилое, и мертвечину» [74].
Говорить о местном рыболовстве как о вспомогательной отрасли можно лишь применительно к мелким натуральным хозяйствам. Для экономики края в целом именно эта отрасль, скорее всего, обеспечивала значительную часть совокупного рациона.
Высказанные выше положения предлагается рассматривать в качестве «рабочей гипотезы» при разработке концепции истории местного хозяйства. Однако значение рыболовства для нижегородской земли отнюдь не исчерпывалось решением исключительно внутренних «региональных» задач. В XIV-XV вв. окрестности Н.Новгорода становятся одним из широко известных центров рыбного экспорта. Наибольший размах это явление приобретает после устранения «татарской угрозы», уже в эпоху Московской Руси [75].
Примечания
1. Куза А.В. Рыбный промысел в Древней Руси. Автореф. дис. ...канд. ист. наук. М., 1970.
2. Там же. С. 23-24.
90
3. Исключением является диссертация Таловина Д.С., в которой отмечается большое значение данного промысла в эпоху Нижегородско-Суздальского княжества, см.: Таловин Д.С. Великое Нижегородско-Суздальское княжество (1341-1392гг.) в системе земель Северо-Восточной Руси. Автореф. дис. ...канд. ист. наук. Н. Новгород, 2001. С. 20-21.
4. О границах нижегородского удела см.: Кучкин В. А. Нижний Новгород и Нижегородское княжество в XIII-XIV вв. // Польша и Русь. М., 1974. С. 242-244; Кучкин В.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв.M., 1984. С. 215-217, 228-229.
5. Кирьянов И. А. Отчет об археологическом обследовании остатков древней крепости на Оленьей Горе близ г. Лысково (1955 г.) // Архив ИА РАН. Р-1. № 1082; Черников В.Ф. Отчет о частичных раскопках крепости «Оленья Гора» близ г. Лысково Горьковской области в 1963 г. // Архив ИА РАН. Р-1. №№ 2766, 2766а.
6. Грибов Н. Н. Отчет об археологической разведке в Дальнеконстантиновском, Кстовском и Большемурашкинском районах Нижегородской области в 2002 г. // Архив ИА РАН. Р-1.
7. Иванова Н.В. Отчет об археологическом обследовании правого берега р.Волги в черте г. Балахны Нижегородской области в 2001 г. // Архив ИА РАН. Р-1.
8. ПСРЛ. Л.,1926. Т. 1.Стб. 445.
9. Археологические комплексы, датированные в пределах только XV в. на территории средневекового города в настоящее время не известны, хотя отдельные редкие находки этого времени (керамика, нумизматический материал) встречены при раскопках как детинца, так и посада.
10. Черников В.Ф. Отчет об археологическом исследовании в г.°Горьком (1964 г.) // Архив ИА РАН. Р-1. № 2936.
11. Авторы приносят благодарность сотруднику ИИМК РАН к.и.н. Лапшину В.А. за возможность воспользоваться материалами его исследований.
12. Грибов Н.Н. Отчет об охранных археологических раскопках в Н.Новгороде в переулке Крутом в 1999 г. // Архив ИА РАН. Р-1.
13. Памятник открыт нижегородским археологом Рогачевым А.Ю..
14. Грибов Н.Н. Охранные раскопки в окрестностях Н. Новгорода // АО-2003 г. М., 2004 (в печати).
91
15. Грибов Н.Н. Раскопки усадьбы на русском селище Ближнее Константиново-1 близ Нижнего Новгорода // Нижегородские исследования по краеведению и археологии. Н. Новгород, 1997. С. 36-49.
16. Дятловы горы — название местности, в которой расположен Н. Новгород, сохранившееся в местных преданиях. См.: Легенды и предания Волги-реки. Н. Новгород, 2002. С. 32-33.
17. М.Грибов Н.Н. История славяно-русского расселения в Нижегородском Поволжье в период XII-XIV вв. Автореф. дис... канд. ист. наук. Н. Новгород, 2000. С. 20-21.
18. Костные остатки рыб изучены и определены на кафедре ихтиологии МГУ им. М.B. Ломоносова к.б.н. Цепкиным Е.А. Авторы выражают признательность Цветкову В.Б. за организацию этих работ.
19. Цепкин Е.А. Остатки рыб из раскопок древнего Кремля и Зарядья / Древности Московского Кремля // МИА. № 167. М., 1971. С. 191.
20. Сычевская Е.К. К истории рыболовства в Тверском княжестве (XIII-XV вв.) по материалам раскопа Тверской Кремль-11 // Тверской кремль: комплексное археологическое источниковедение (по материалам раскопа Тверской кремль-11, 1993-1997 гг.). СПб., 2001. С. 183.
21. Мазуров А.Б., Цепкин Е.А. Рыболовный промысел в XII—XVIII вв. (по данным раскопок в Коломне) // РА. 2003. № 4. С. 133.
22. Винников A.3. Славяне лесостепного Дона в раннем средневековье (VIII — начало XI века). Воронеж, 1995. С. 53-54.
23. Салмина Е.А. Результаты определения костных остатков рыб из раскопов на улице Ленина // Археологическое изучение Пскова. Раскопки в древней части среднего города (1967-1991). Вып. 3. Т. 1. Псков, 1996. С. 210.
24. Кириков С.В. Промысловые животные, природная среда и человек. М., 1966. С. 50, 258, 448.
25. Весь исследованный рыболовный инвентарь из археологических исследований на территории Нижегородской области 1994-2002 гг. хранится в музее ННГУ. Сведения о находках, связанных с работами 1955-1993 гг., взяты из указанных выше научных отчетов.
26. Куза А.В. Рыбный промысел в Древней Руси... С. 10.
27. Салмина Е.В. Возможности реконструкции экологической ситуации по комплексам рыболовного инвентаря (на материалах раскопок в Пскове и Псковской земле). // Новгород и Новгородская земля. История и археология. Вып. 10. Новгород, 1996. С. 165.
28. Мазуров А.Б., Цепкин Е.А. Рыболовный промысел... С. 130.
92
29. Черников В.Ф. Крепость «Оленья Гора» близ г. Лысково на Волге // КСИА. Вып. 110. 1967. С. 90.
30. Там же. С. 88, рис. 31, № 4.
31. Мазуров А.Б., Цепкин Е.А. Рыболовный промысел... С. 132.
32. Черников В.Ф. Отчет о частичных раскопках... № 2766а. Л. 8, №№ 2,5.
33. Иванова Н.В. Отчет об археологическом обследовании... Ил. 6-2.
34. Салмина Е.В. Рыболовный инвентарь из раскопок в Пскове // Археологическое изучение Пскова. Вып. 2. Псков, 1994. С. 169.
35. Недашковский Л.Ф. Рыболовный инвентарь из Укека и его округи / Поволжье и сопредельные территории в средние века // Труды ГИМ. Вып. 135. М., 2002. С. 126.
36. Мазуров А.Б., Цепкин Е.А. Рыболовный промысел... С. 130. 37. Винников A.3. Славяне лесостепного Дона... С. 56.
38. Руденко К.А. Материальная культура булгарских селищ низовий Камы XI-XIV вв. Казань, 2001. С. 62.
39. Салмина Е.В. Результаты определения костных остатков рыб... С. 211.
40. АСВР. Т.З. Гр. 298. С. 326.
41. Соколова Н.В. Древнейшие акты Нижегородского Печерского монастыря // Проблемы происхождения и бытования памятников древнерусской письменности и литературы. Н. Новгород, 1995. С. 54-55, 65.
42. АФЗ и X. Ч. 1. Гр. 229. С. 201-202.
43. АСВР. Т. 2. Гр. 339. С. 337.
44. Соколова Н.В. Древнейшие акты... С. 65.
45. АСВР. Т. 3. Гр. 300. С. 327-328.
46. АФЗ и X. Ч. 1. Гр. 240. С. 207-208
47. АФЗ и X. Ч. 1. Гр. 236. С. 206.
48. АФЗ и X. Ч. 1. Гр. 237. С. 206-207.
49. Угодья Благовещенского монастыря локализованы по следующим актам: АФЗ и X. Ч. 1. Гр. 237. С. 206-207; Гр. 229. С. 201-202; Гр. 236. С. 206; Гр. 237. С. 206-207.
50. АСВР. Т. 3. Гр. 298. С. 326; Гр. 300. С. 327-328.
51. Половина Чирятова озера в Сеемском лугу. См.: АФЗ и X. Ч. 1. Гр. 240. С. 207-208.
52. Хресцовская заводь, озеро Лунское и прочее. См.: Каштанов С.М. Очерки русской дипломатики. М., 1970. С. 381; Черкасова М.С. Троицкие владения в Нижегородском Поволжье в XV-XVII ве-
93
ках // История и культура Волго-Вятского края (К 90-летию Вятской ученой архивной комиссии). Киров, 1994. С. 96-99.
53. Воды Еллинские, Люлеховские, Сопчино. См.: АСВР. Т. 2. Гр. 339. С. 337; Гр. 389. С. 395.
54. Соколова Н.В. Древнейшие акты... С. 65-66.
55. Ватаги упоминаются на озерах и водах, тянущих к Ельне, см.: АСВР. Т. 2. Гр. 389. С. 396; тони — на р. Оке в Дудиных водах (АСВР. Т. 3. Гр. 298. С. 326) и на р. Волге в Артемовских лугах {Соколова Н.В. Древнейшие акты... С. 65-66).
56. 0 датировке грамоты см.: Соколова Н.В. Еще раз о древнейших актах Нижегородского Печерского монастыря // Поволжье в средние века: Тезисы докладов Всероссийской научной конференции, посвященной 70-летию со дня рождения Г.А. Федорова-Давыдова (1931-2000). Н. Новгород, 2001. С. 158.
57. Селище Свято, см.: Миронос А.А. Отчет о разведочных работах в Кстовском районе Горьковской области в 1989 г. Архив ИА РАН. Р-1. № 14445. Л. 3; Грибов Н.Н. Отчет о работе разведотряда экспедиции Нижегородского историко-археологического центра «Регион» в Нижегородской области (в г. Н.Новгороде, в его ближайшей округе и на территории административного подчинения г. Саров) в 1996. Архив ИА РАН. Р-1. Л. 35-36.
58. Например, селища Курмыш-1, -3, -4 на р. Суре, Малая Ельня-3 на р. Волге, см.: Грибов Н.Н. Структура русского расселения в Нижегородском Поволжье на рубеже XIV-XV вв. // НИКА. Н. Новгород, 2000. С. 42-44.
59. АФЗ и X (акты московского Симонова монастыря 1506-1613 гг.). Л., 1983. Гр.232. С.279; озеро Симитонное показано на современной топографической карте, выпущенной Главным управлением геодезии и картографии при Совете Министров СССР в 1986 г. масштаба 1:100000, лист D-45-44.
60. АФЗ и X. Ч. 1. Гр. 237. С. 206-207.
61. Соколова Н.В. Древнейшие акты... С. 66.
62. АСВР. Т. 3. Гр. 299. С. 327; Соколова Н.В. Древнейшие акты... С.65.
63. Соколова Н.В. Древнейшие акты... С. 65.
64. ДДГ. Гр. 17. С. 47-50.
65. АФЗ и X. Ч. 1. Гр. 235. С. 205.
66. АСВР. Т. 3. Гр. 300. С. 327.
94
67. 0 давней принадлежности нижегородского Благовещенского монастыря к Московской митрополии см.: Храмцовский Н.И. Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода. Н. Новгород, 1998. С. 324, 326, 567.
68. АСВР. Т. 2. Гр. 339. С. 337.
69. ДДГ. Гр. 17. С. 50.
70. Иванова Н.В. Гончарная керамика Балахны // НИКА. Н. Новгород, 2003. С. 47.
71. Действия НГУАК. Журналы и доклады. Заседания 58-68. Н. Новгород, 1903. С. 74.
72. Грибов Н.Н. Структура русского расселения... С. 42—43.
73. Веселовский С.Б. Подмосковье в древности. М., 2002. С. 19.
74. ПСРЛ. Т. 25. М.;Л., 1949. С. 245; Гациский А.С. Нижегородский летописец. Н. Новгород, 1886. С. 27.
75. 0б ограблении и пленении рыболовов на Оке и Волге отрядом татар еще в начале XVI в. см.: Гациский А.С. Нижегородский летописец... С. 30.
95
ПУБЛИКАЦИЯ: Грибов Н.Н., Цепкин Е.А. Рыболовный промысел в окрестностях Нижнего Новгорода в средние века // Нижегородские исследования по краеведению и археологии. Сборник научных и методических статей. Нижний Новгород, 2004. С. 71-95.