Корусенко М.А. Материалы к изучению рыболовства населения низовьев р. Тары

 

В нашем сообщении речь пойдет о такой важной для археолого-этнографических сопоставлений проблеме как поиск рыболовных и охотничьих стоянок, а именно стационарных сооружений в этих местах. В настоящее время уже очевидно, что при сопряжении археологических и этнографических материалов, собираемых на одной территории, в данном случае это низовья р. Тары, заселенной постоянным населением, необходимо исследовать следы, остатки и действующие формы различных сооружений (жилых построек, надмогильных сооружений, построек в местах добычи рыбы или зверя). Цель таких работ ‑ на основании собранного материала попытаться реконструировать подобные постройки в более ранние периоды, что позволит предметно говорить о хозяйстве изучаемых этнических образований в то или иное время.

Исследования, например, жилых построек тюркского населения, проживающего в настоящее время в низовьях р. Тары, выявили практически повсеместное и относительно недавнее бытование полуземлянок. Работы на погребальных комплексах показали значительные расхождения в устройстве могильной ямы, деталях надмогильных сооружений внутри одной локальной группы тарских татар. Проводились такие же работы по обнаружению и фиксации стационарных сооружений для лова рыбы и т.д.

В августе 1996 г. группа научных сотрудников Омского филиала Объединенного института истории, филологии и философии СО РАН обследовала правый берег р. Тары от д. Окунево (Муромцевский район Омской области) в направлении устья этой реки. Примерно в 3 км от упомянутого населенного пункта, вблизи одного из старичных озер, было обнаружено заброшенное сооружение, которое нами было предположительно названо землянкой рыболовов.

Приведем его описание. На момент осмотра землянка представляла собой подтреугольный в сечении земляной холм, с лицевой стороны имеющий стену, обшитую досками, в центре расположена дверь. При обследовании этой постройки выяснилось, что она состоит из деревянной рамы ‑ каркаса, обшитого досками и засыпанного землей, и котлована, над которым вся конструкция собственно и расположена.

Котлован. Основная часть его образована прямоугольной в плане ямой глубиной 20 см, размером 250x280 см. В центральной части этой ямы сделано прямоугольное углубление размером 280x80 см и глубиной 20 см, оно разделяет основания двух лежаков-нар, которые

72

дополнительно выложены сверху досками толщиной 2 см. В «ногах» (условно) одного из лежаков зафиксирован развал из кирпичей (видимо, остатки печи), здесь же в крыше находится округлое отверстие для трубы. Сама труба лежит снаружи.

Рама-каркас. В лицевой части состоит из косяка, представляющего собой вертикальную прямоугольную конструкцию из бревен (диаметр 15 см), в которой навешана дверь. Навесы изготовлены из широких полос резины с кордной нитью. Дверь состоит из пяти плотно сбитых досок, снаружи обшита полиэтиленовой пленкой. Оставшееся незанятым косяком пространство на лицевой стороне постройки заделано несколькими рядами небольших досок, прибитых параллельно земле.

В стенке, расположенной над лежаком с печью сделано окно квадратной формы размерами 25x25 см. Оно, видимо, было раньше закрыто стеклом, остатки которого лежат как внутри, так и снаружи постройки. В задней (тыльной) части постройки установлен один опорный столб. На уже упомянутый косяк и этот столб уложена матица (бревно диаметром 10 см). Сверху матица перекрыта горбылями, установленными наклонно. Второй ряд досок перекрывает щели в первом ряду. Все доски прибиты гвоздями фабричного изготовления. Сверху доски обернуты полосами рубероида. Примерно в середине каждой стороны (по длине) свода крыши прибиты продольные жерди, видимо, для придания крыше прочности. Все эти конструктивные элементы присыпаны грунтом, взятым вокруг подковообразного в плане котлована, окружающего с трех сторон землянку.

Теперь определим время бытования этого сооружения, его функциональное назначение и этническую принадлежность. По деталям конструкции и материалу, из которого изготовлена землянка, ее можно датировать 1970-ми ‑ 1980-ми гг., что подтверждается и сохранностью сооружения. Оно еще не имеет следов разрушения: доски не подгнили, дерновый слой на крыше практически не деформирован и так далее.

О функциональном назначении постройки позволяет судить то, что не смотря на наличие рядом постоянного животноводческого стана д. Окунево, она явно не использовалась пастухами. Прежде всего здесь нет коновязей, что обязательно наличествует на сооружениях подобного рода. Важно и то, что на стане есть постоянная рубленная изба, а землянка расположена за жердевой оградой этого комплекса. Кроме того, как мы уже отмечали, она расположена вблизи старичного озера и протоки из него в р. Тару. На этой протоке мы обнаружили примерно в 5-7 метрах от описанного сооружения следы запорного устройства, в настоящий момент разрушенного. Представляется оправданным предположить, что землянка функционировала в момент открытия запоров в протоке. Отсюда понятна и цель ее сооружения ‑ не допустить вскрытия запора и присвоения улова посторонними людьми.

Работы в окрестностях д. Окунево и исследование земле- и природопользования русских и татар, проживающих в низовьях р. Тары,

73

показали, что русское население не промышляло на этом озере вплоть до второй половины XX в. Скорее, это угодье жителей д. Инцисс, расположенной на противоположном берегу р. Тары. Эту деревню населяют представители этнической общности, именуемой в настоящее время в научной литературе тарскими татарами (подгруппа аялы). Видимо, первоначально, запорному устройству и запасам рыбы не угрожало посягательство посторонних, затем возникла необходимость сооружения этой землянки. В последнее пятилетие уровень паводков в р. Тара не позволял наполняться старинным озерам, что снизило уловы, вследствии чего землянка и запорное устройство были заброшены. Ориентировочно это произошло до 1990 г. Конечно данные умозаключения нуждаются в проверке, прежде всего в деревне Инцисс, что и будет сделано летом 1997 г.

74

 

ПУБЛИКАЦИЯ: Корусенко М.А. Материалы к изучению рыболовства населения низовьев р. Тары // Интеграция археологических и этнографических исследований. Омск; Уфа, 1997. С. 72-74.