Тураев В. А., Спеваковский А. Б. Захарова И. А. Рыболовство в хозяйстве эвенов
В комплексном хозяйстве большинства эвенов добыча рыбы наряду с охотой и оленеводством занимала важное место. Уже в первых сообщениях русских казаков об эвенах подчеркивалось, что многие «оленные люди» приходят на реку Охоту «для корма рыбново»[22]. По мере продвижения эвенов к востоку от Охоты активно осваивались и другие нерестовые реки — Кава, Тауй, Армань, Ола, Яма, Вилига, Гарманда и др. Главным объектом рыбного промысла на Охотском побережье были лососевые — кета, горбуша, чавыча, кижуч. У янских, индигирских, отчасти колымских эвенов рыболовство играло меньшую роль и имело вид попутного промысла. Ловили омуля, чира, нельму, щуку; в верховьях горных рек — хариуса. О момских эвенах В. Н. Скалон писал даже, что «рыбным промыслом они не занимаются вовсе»[23].
Основными орудиями лова рыбы у эвенов были традиционные общетунгусские крючковые снасти: удочка ченчъ и марик элгъ, которым ловили обычно лососевую рыбу во время ее хода на нерест. Марик представлял собой разновидность остроги. К концу длинного шеста привязывался тонкий ремень, другой его конец крепился к костяному или железному крюку с зазубринами, который вставлялся в специальное углубление на шесте. При поколке крюк легко соскакивал с древка, илахтачий ремень удерживал пойманную рыбину. Наблюдавший такую рыбалку у «пеших тунгусов» в XVIII в. капитан Сарычев метко назвал ее «багрением»[24].
69
Удочкой ченчъ эвены добывали гольцов, хариуса, другую речную и озерную рыбу. Ченчъ не имел удилища. Леска из сухожилий задних ног оленя разматывалась с небольшой дощечки, которая хранилась в специальном чехле, для крючков также была особая сумочка. К леске привязывали небольшое грузило из свинца (иногда эту роль выполняла медная гильза) и крючок. Вместо наживки использовалась кисточка из заячьего меха, окрашенная в красный цвет ольховой корой или охрой. Тауйские, ямские и таллинские эвены такой удочкой рыбачили и подо льдом, но роль приманки в этом случае выполнял свинцовый червячок с крючком. Его отливали в специальных деревянных формочках. Удочкой в отличие от марика, которым рыбачили только мужчины, ловили рыбу все, независимо от пола и возраста.
Из других орудий лова эвены использовали сети адал, которые весьма искусно плели из белого конского волоса, вымениваемого у якутов. Волосяная сеть отличалась прочностью, служила по 25—30 лет, и ее охотно покупали русские. На Камчатке, в Якутии, а также анадырские и гижигинские эвены заимствовали у коряков, ительменов и юкагиров запорное рыболовство. Запор нипкыр перегораживал реку полностью или частично. Он представлял собой невысокий частокол с узкими проходами, в которых размещали «морды» кэнгыр — своеобразные мешки из ивовых или тополиных прутьев. Рыба, встретив препятствие, движется вдоль изгороди и попадает в «морду», из которой ей уже не выбраться. По краям частокола (в том случае, если перегорожена часть реки) вбивали небольшие колья, к которым привязывали пучки веток. Они не давали рыбе обойти частокол. «Мордами» ловили рыбу и не делая запоров. В. Г. Богораз, наблюдавший запорное рыболовство у колымских эвенов в конце XIX в., отмечал, что освоив этот вид промысла, многие эвены тем не менее не умели делать «морды»[25]. Очевидно, запоры и «морды» вошли в обиход эвенов сравнительно недавно. До конца прошлого века реки Охотского бассейна, особенно в период нереста лососей, были буквально переполнены рыбой. Ее добыча не требовала сложных орудий лова, и потому традиционные снасти эвенов не претерпели сколь-нибудь существенных изменений вплоть до 20-х гг. нашего столетия. Переход к более производительным орудиям промысла начался по существу уже в советские годы в связи с развитием на побережье промышленного рыболовства.
Для лососевого промысла эвенов было характерно половое разделение труда. Мужчины добывали рыбу, женщины разделывали ее особым ножом с тонким длинным лезвием и чуть закругленным острием. Вся рыба разделывалась чрезвычайно экономно. Выбрасывались только внутренности, все остальное шло в дело. Существовало несколько способов разделки в зависимости от назначения улова. Крупную рыбу разрезали от передних плавников до задних, точно такой же сплошной разрез делался и на спинной части. Затем мясо отделяли от костяка. Получались две толстые пластинки, соединенные между собой в хвостовой части кожицей. Таким способом рыба разделывалась для варки. Если же готовилась юкола, то с полученных таким образом пластин срезалась часть мякоти (так называемые бочки, или хидики), а оставшийся тонкий слой с кожицей надрезался поперек легкими движениями ножа, чтобы рыба лучше вялилась. При разделке мелкой рыбы выпотрошенную брюшную полость расширяли специальной палочкой хилуняй. В таком виде тушку рыбины вялили.
Рыбу, добытую поздней осенью, обычно замораживали, не разделывая. Хранили ее в амбарах (позднее на чердаках) в подвешенном состоянии или в специальных коробах таки в ямах. Слой рыбы в коробе не превышал 10 см. Сверху яму закрывали жердями и заваливали землей. В юго-восточной Якутии и тауйские эвены мороженую рыбу хранили в срубе на вешалах[26].
Изготовление юколы было наиболее распространенным способом заготовки рыбы впрок. В понятии эвенов юкола и просто вяленая рыба — далеко не одно и то же. Рыба хорошо вялилась при сухой, безветренной и прохладной погоде.
70
Такую вяленую рыбу называли хочемас. Для приготовления собственно юколы обязательно нужно солнце. Под воздействием солнечных лучей, поднимающихся от земли теплых потоков воздуха изменялся химический состав мяса рыбы. Она приобретала специфические вкус и запах, становилась юколой, которую можно было хранить длительное время.
С середины XIX в. все большее распространение среди эвенов Охотского побережья начали получать соление и копчение рыбы. Вначале солили исключительно брюшки кеты, так называемые «пупки». Позднее засаливали и саму тушку, но обязательно разделанную на две пластины. Кроме лососей стали засаливать речную и озерную рыбу.
Копчение к началу XX в. было освоено в основном ольскими эвенами. Коптили рыбу в специальных постройках-поварнях. Остатки этих коптилен до сих пор встречаются по рекам Яма, Сиглан, Лайковая и в других местах. Н. В. Слюнин так описал этот процесс: в коптильне рыбу размещают на верхних жердях (рукой человеку не достать) на один день, потом ее спускают во второй рад, где она висит10—14 дней; отсюда балыки спускаются еще ниже (на высоту плеч человека) и остаются здесь до конца копчения. Весь процесс длится 45 дней[27]. Возможно, длительность процедуры копчения и была причиной того, что у кочевых эвенов копчение не получило распространения. В Северо-Эвенском районе даже в 30-е года нашего века эвены сами рыбу не коптили, а отдавали ее для этих целей корякам в обмен на оленину.
С конца 20-х гг. потребительское рыболовство у эвенов начинает приобретать товарный характер. Особенно интенсивно шел этот процесс на Охотском побережье, а также в бассейне Анадыря. Развитию товарного рыболовства способствовало создание в 1927 г. интегральной кооперации, развернувшей активное кооперирование промыслового населения. Повсеместно создавались сезонные артели. Кооперативы снабжали их современными орудиями промысла, обеспечивали спецодеждой, учили новым способам добычи рыбы. В путину 1931 г. на Гижигинском побережье работало уже 10 сезонных бытовых артелей эвенов, артельный лов велся на реках Сиглан, Армань, Яна, в бухте Мотыклей Тауйского побережья. Доходы от добычи и продажи рыбы государству способствовали улучшению материального положения эвенов. В Ольском районе, например, их покупательная способность в 1931 г. выросла к уровню 1928 г. в 4 раза[28]. Появилась возможность покупать продукты питания, одежду, предметы культурно-бытового обихода.
Новый импульс развитию товарного рыболовства дало колхозное строительство. Хозяйства колхозников-эвенов добывали рыбы в 3—5 раз больше единоличников. К середине 30-х гг. доля рыболовства в структуре доходов коренного населения уже явно преобладала над другими отраслями хозяйства и составляла в Охотском районе 41.1 %, в Ольском — 36.8, в Северо-Эвенском — 47 %.[29]К 1939 г. доходность рыбной отрасли в колхозах увеличилась до 65 %.[30]
Эвены активно осваивали новые объекты (нерестовую сельдь) и орудия промысла — сети, закидные невода. Места рыбалок коренного населения стали смещаться из верховьев и среднего течения рек к устьям, где уловы были значительно выше. Начался постепенный переход от речного рыболовства к прибрежному и морскому. Эвенский колхоз «Красный Октябрь» первым на Охотском побережье стал применять морской ставной невод. Для добычи сельди создавались сезонные межколхозные объединения. Они арендовали у государства необходимые орудия промысла и оборудование. После путины такое объединение распускалось. Новая форма работы оказалась весьма эффективной. В 1937 г. колхозы Ольского района, например, получили через объединения две трети всех доходов от рыболовства[31].
Развитие сельдевого рыбного промысла внесло существенные коррективы в годовой хозяйственный цикл эвенов-оленеводов, проводивших часть лета на
71
морском побережье. Если раньше они выходили со своими стадами к морю в июле-августе, то теперь стали появляться здесь уже в начале мая. До июля они ловили сельдь, затем начиналась лососевая путина. Все это время стада находились на вольном выпасе. Табуны начинали собирать лишь с первым снегом. Особенно характерным стало такое содержание стад у ольских и вилигинских эвенов, в наибольшей степени вовлеченных в сельдяной промысел[32].
Конец 30-х гг. — время расцвета товарного рыболовства эвенов. В последующие годы их участие в рыбном промысле неизменно сокращалось Слабость технической базы рыбной промышленности Дальстроя, в ведении которого находились эвенские колхозы, определяла и отсталость колхозного рыболовства. К тому же за годы войны в результате интенсивного промысла были подорваны запасы лососевых, на добычу которых традиционно ориентировались национальные хозяйства. К концу 40-х гг. заметно поредели стада нерестовой сельди. Для ее добычи требовался теперь экспедиционный флот, которого в колхозах не было. Отрицательно повлияло на участие эвенов в рыбном промысле объединение их колхозов с русскими артелями: в объединенных хозяйствах эвены оказались в меньшинстве, началось постепенное их вытеснение из наиболее доходной рыбной отрасли.
Развитие государственной рыбной промышленности во вновь созданной Магаданской области в 60—70-е гг., переход к активному морскому рыболовству окончательно решили судьбу колхозного рыбного промысла. Колхозы были преобразованы в специализированные оленеводческие совхозы и перестали заниматься товарным рыболовством. В настоящее время на Охотском побережье остался единственный колхоз, ведущий добычу рыбы (им. Вострецова в Охотском районе Хабаровского края), однако и здесь эвены в рыбной отрасли практически не работают.
В современном хозяйстве большинства групп эвенов рыболовство, как и прежде, носит подсобный характер. Для личного пользования рыбу добывают во многом традиционными способами, характерными для той или иной местности. В верховьях горных рек Камчатки ловят небольшой конусообразной сетью (чируч, или мироса).Один человек держит чируч в воде, второй гонит рыбу к сетке, двигаясь по реке или бросая в нее камни с берега.
Горбушу, чавычу, кету, гольца, реже кумжу и форель ловят почти все региональные группы эвенов сетью. Существует несколько способов такой добычи. Один из них состоит в том, что конец сетки привязывают на берегу. Со вторым заходят в воду и, двигаясь по течению, описывают большую дугу. Рыба, поднимающаяся по реке вдоль берега, попадает в этом случае в сеть. На Индигирке, других крупных реках с одним концом сети идут по берегу люди, второй конец находится в лодке. Практикуется и такой оригинальный способ. Один конец сети привязывают к бревну, которое плывет по течению. Со вторым концом рыбак идет по берегу вслед за бревном. В вертикальном положении подводой сеть удерживают каменные грузила. Когда в сеть набралось достаточно рыбы, бревно подтягивают к берегу за веревку. В Охотском районе Хабаровского края для закидывания сети используют длинную жердь. Сеть с такой жердью называется анун.
Пользуются, особенно в Ольском районе, и традиционной острогой со съемным металлическим крючком. Ранней весной в низовьях и устьях рек рыбачат удочкой с самодельными крючками уривун. Зимой в прорубях на блесну добывают хариуса, ленков и другую рыбу. Следует, однако, сказать, что эвены весьма нетерпеливые рыболовы. В случае плохого клева проявляют раздражительность и прекращают лов. Пенсионеры нередко живут на рыбалках круглый год. Быт их в этом случае в наибольшей степени приближается к традиционному.
72
[22] Роспись рекам и имяна людям, на которой реке которые люди живут // Известия Всесоюзного географического общества. 1959, Т. 90, вып. 5. С. 441.
[23] Скалон В. Н. Распространение дикого оленя в Северной Азии (Рукопись) // Архив Всесоюзного научно-исследовательский института охоты и звероводства (г. Якутск). С. 14.
[24] Сарычев Г. А. Путешествие флота капитана Сарычева по северо-восточной части Сибири, Ледовитому морю и Восточному океану в продолжении осьми лет при географической и астрономической экспедиции, бывшей под начальством флота капитана Биллингса с 1785 по 1793 г. СПб., 1802. С. 53.
[25] Богораз В. Г. Ламуты // Землеведение. 1900. Кн. 1. С. 67.
[26] Николаев С. И. Эвены и эвенки юго-восточной Якутии. Якутк, 1964. С. 65.
[27] Слюнин Н. В. Охотско-Камчатский край. С. 567.
[28] Попова У. Г. Эвены Магаданской области. С. 233.
[29] Центральный Государственный архив РСФСР, ф. 310, оп. 18, д. 488, л. 48.
[30] Государственный архив Магаданской области, ф. 38, оп. 1, д. 39, л 126.
[31] Центральный Государственный архив РСФСР, ф. 310, оп. 18, д. 488, л. 122.
[32] Государственный архив Магаданской области, ф. 50, оп. 1, д. 5, л. 8.
ПУБЛИКАЦИЯ: Тураев В.А., Спеваковский А.Б., Захарова И.А. Хозяйство: раздел «Рыболовство». с. 69-71. В кн.: История и культура эвенов. Историко-этнографические очерки / Отв. ред. В.А. Тураев. СПб., 1997. – 180 с.