Гурина Н.Н. Некоторые общие вопросы изучения древнего рыболовного и морского промысла на территории СССР

Рыболовство является одним из древнейших способов добывания пищи и той хозяйственной системой, которая на огромной части земного шара в течение многих десятков тысячелетий была господствующей, а в некоторых регионах сохранила такое значение до настоящего времени. Более поздним, как хозяйственная система, является морской промысел. Однако следы обеих названных отраслей хозяйства теряются в седой древности. По этому поводу можно вполне согласиться с мнением К. М. Бэра [1854], который писал: «Невозможно надеяться отыскать первое начало рыбной ловли. Всюду, где была рыба в достаточном количестве, человек находил средство ловить ее» [с. 41]. На древних поселениях уже с эпохи палеолита встречаются кости рыб.

Учитывая огромное количество рыбы в реках и море, в особенности во время нереста, когда рыба идет сплошной массой, можно предполагать, что в самом начальном периоде рыболовства ее ловили просто руками, без всяких приспособлений. Такой способ еще недавно практиковался у жителей побережья Амура. Во время массового хода рыбы, встав против течения, они выбрасывали ее на берег просто руками.

Она могла легко добываться и обитателями морского побережья, которые во время отлива собирали застрявшую рыбу между камнями или в углублениях. Очевидно, этот период следует воспринимать лишь в качестве подготовительного, а рыболовство как определенную систему хозяйства считать со времени применения специальных, хотя бы и простейших, орудий лова, пусть даже перенесенных с охоты на сухопутного зверя.

По всей вероятности, первыми рыболовными орудиями были копья, с помощью которых можно было заколоть рыбу прямо с берега или стоя в неглубокой, прозрачной воде. Мы вправе предположить, что таким способом добывали рыбу еще в палеолите, если учесть, что в мезолитическую эпоху в ряде районов нашей страны уже применяли очень совершенные, в принципе сохранившиеся до современности, рыболовные сооружения в виде сетей. Они найдены в Эстонии — Сийвертси [Indreko, 1948, S. 90— 95], и на Карельском перешейке — в Антреа, близ Выборга [Palsi. 1920b, S. 3—19]. Из тех же районов известны в мезолитических памятниках рыболовные крючки, остроги, зубчатые наконечники стрел и гарпуны.

5

Очевидно, этому предшествовал длительный период развития и совершенствования рыболовных орудий.

Как показывают материалы, рыболовство достигло расцвета в неолитическую эпоху и в некоторых благоприятных для этого областях стало основой экономики, хотя и дополнялось в большей или меньшей степени охотой и собирательством. Оно превратилось в определенную хозяйственную систему, внеся весьма существенные перемены в образ жизни людей, быти мировоззрение.

Необходимым условием для интенсивного развития рыболовства явилось изобретение средств водного транспорта — лодок, которым также предшествовали случайные средства, и прежде всего, вероятно, стволы деревьев.

Еще труднее, чем в рыболовстве, провести разграничительную черту между этапами специальной добычи морского зверя и использованием выброшенных морем. В историческое время зафиксирована масса случаев, в особенности в северных морях с их мощными приливно-отливными колебаниями, когда крупного морского зверя, вплоть до китов, море выбрасывало на берег или же, не успев уйти вместе с водой во время отлива, они «издыхали» в прибрежной зоне, становясь добычей человека.

Наши и зарубежные материалы свидетельствуют о наличии костей тюленя в мезолитических памятниках.[1] Корни этого промысла с большим основанием, чем рыболовство, следует искать в использовании случайных даров моря». Специальная охота на зверя требовала относительно совершенных орудий — гарпунов — и транспортных средств, способных обеспечить преследование его в море.

Основываясь на этнографических данных, можно предположить, что при охоте на морского зверя, когда животные залегали на лежбищах, применялись и очень примитивные орудия — дубинки. Этот способ, вероятно, возник еще тогда, когда добивали «обсохшего» зверя. Но такие орудия не оставили нам следов. Поэтому, несмотря на наличие, например, костей тюленя в палеолите и даже в мезолите, трудно решить, являются ли они результатом охоты в нашем понимании.

Вместе с тем на обширной территории Западной Европы и Восточной Прибалтики имеются бесспорные доказательства специальной охоты на морского зверя уже в эпоху мезолита. Так, в работе Г. Кларка [1953, 36, 37] приведена весьма интересная карта распространения костей тюленя, найденных вместе с гарпунами, и сами гарпуны. К нашему времени накопились новые обширные материалы, свидетельствующие об этом промысле.

Оценивая источники по древнему морскому промыслу, известные в настоящее время в нашей стране, можно прийти к некоторым общим выводам.

С достаточной достоверностью выявляется наличие костей морского зверя на территории Восточной Прибалтики уже в эпоху мезолита — в Ниде и нижних слоях Нарвы (город), а в раннем неолите — Нарва- Рийгикюла I, III — помимо тюленьих костей присутствуют и кости кита. Очень сильно увеличивается число костей тюленя в памятниках развитого

6

неолита, и в первую очередь на прибрежных и островных стоянках — Лоона и Наакамяэ (о-в Сааремаа). Следы охоты на тюленя встречены в значительном числе и на приморских стоянках Латвии и Литвы. Так, кости этого животного встречались в ранненеолитическом поселении Сарнате, где они найдены вместе с костями кольчатой нерпы, которые составляют 1/2 всех костных остатков. Много костей нерпы обнаружено в поселении Силиньупе; в Риниюкалис найдены и остатки гренландского тюленя. Все приморские стоянки Литвы также содержат кости тюленя. Они обнаружены (не менее 20 особей) и на ранненеолитической стоянке Иностранцева на Ладожском озере. Среди беломорских стоянок Карелии, датируемых развитым и поздним неолитом, пятнадцать содержат следы костей нерпы, тюленя, морского зайца, белухи. Костные остатки нерпы обнаружены и на стоянках Онежского озера (Кладовец II). Огромное количество костей ластоногих, исчисляемое сотнями тысяч, получено при исследовании поселений позднего неолита—раннего металла (датируемых в пределах III—середины II тыс. до н. э.) Кольского п-ова (Маяк II, Екатерининские стоянки).

Следы морского промысла, кости тюленя и кита, встречены и на Северо-Востоке европейской части СССР — стоянке Кузнечиха. расположенной в черте г. Архангельска. Большое количество костей нерпы известно из неолитических стоянок Прибайкалья. В Иркутской обл. огромное число костей ластоногих обнаружено в последние годы при исследовании В. В. Свиньиным мезолитических стоянок. [2] Отчетливо выражен зверобойный промысел и на стоянках Дальнего Востока. Однако материалы свидетельствуют о гораздо более позднем его появлении, нежели в западных областях, и прежде всего в Прибалтике.

Приведенные сведения более подробно изложены авторами на страницах данного сборника. Все же и они не являются исчерпывающими, что может быть объяснено рядом причин. Можно указать лишь три возможных -источника для суждения по этому вопросу, не одинаковых по значимости, но весьма надежных, когда они рассматриваются в комплексе.

Одним из таких источников является археологический материал, полученный в процессе раскопок. Однако он нередко бывает неполным и во многом зависит от случайности — наличия или отсутствия особо благоприятных условий. Поскольку в основном орудия рыболовства и морского промысла изготавливались из органических материалов, оничасто исчезают бесследно. При утрате их остаются лишь ничтожные данные и наши представления чрезвычайно обедняются. Вместе с тем существуют косвенные данные, в частности топография памятников. Как правило, мезолитические и неолитические стоянки и поселения располагаются на берегах озер, в тихих мелководных бухтах, на старичных протоках, тогда как побережья крупных рек оказываются освоенными древним населением слабо. Но часто инвентарь стоянок не содержит орудий рыболовства или зверобойного промысла. Кости рыб и ластоногих сохраняются даже реже, чем сухопутных животных, поскольку первые очень тонкие, а вторые менее твердые.

7

Показательно в этом отношении, например, огромное количество стоянок Валдайского Приозерья, встречающихся значительными группами на побережье мелких и до настоящего времени очень богатых рыбой озер. Нередко они занимают мысы, расположенные друг против друга и делящие водоем на небольшие соединяющиеся бассейны. Такие мысы и в настоящее время — излюбленные места рыболовов. Концентрация древних поселений на таких участках является свидетельством большого значения рыболовства для обитателей Валдайской возвышенности. Между тем среди богатейшей кремневой индустрии этих поселений отсутствуют предметы, связанные с рыболовством. Примерно такая же картина наблюдается в Карелии, но здесь несколько чаще, чем в других местах, встречаются специально изготовленные каменные грузила, среди находок есть специально приспособленные для их изготовления сверла [Гурина, 1951, с. 19]. Но даже и количество грузил не может отразить степень применения сетей. Вероятно, сети не всегда приносились в поселок, а оставлялись вблизи водоема (как это делают современные рыбаки), и потому часть грузил оставалась вне распространения культурного слоя. С другой стороны, очень часто для грузил использовались подходящие скатанные гальки, оплетенные берестой или просто обвязанные веревкой. Поскольку культурный слой в ряде районов насыщен камнями, выделить из них грузила трудно.

Чрезвычайно важным источником для познания интересующего нас промысла являются наскальные рисунки. Здесь все находится в единстве — орудия, объект охоты и сам человек. В этом отношении неповторимыми по своей силе и выразительности являются петроглифы Карелии. Хотя в наскальных изображениях, связанных с магическими и другими обрядами, являющихся отражением сложного миропонимания человека, показаны и фантастические образы, и мифические существа. Допуская возможность известных преувеличений, некоторую игру воображения древнего художника, продиктованных особым мировосприятием, вместе с тем нельзя не видеть реальности предметов и действий. В этом убеждает, например, различная трактовка тела налима и осетра, форма гарпунов, которые человек мечет в рыбу или морского зверя.

Учитывая современную тенденцию к выработке точной номенклатуры, мы считаем целесообразным внести уточнения в некоторые термины, необходимые для взаимного понимания. Речь пойдет о разграничении таких понятий, как «гарпун», «острога», «зубчатый наконечник копья», а также об унификации частей рыболовного крючка.

Прежде всего следует разграничить две сходные, но имеющие в известной мере различное назначение категории орудий — гарпуны и зубчатые наконечники копья или «зубчатые острия». Среди последних во многих случаях удается вычленить наконечники острог. Все эти орудия изготовлены из кости или рога и имеют зубцы от одного до множества, мелкие или крупные, с одной или двух сторон. Основное отличие их от гарпунов заключается в оформлении насада (тыльной части). Наконечники гарпунов в месте насада имеют отверстие, расширение или желобок, позволяющий привязать к нему веревку, соединенную с древком. Тыльная часть, нередко зауженная на самом конце, вставлялась свободно в углубление древка, а к расширенной части крепилась веревка. В момент нанесения удара

8

по объекту — морскому зверю или рыбе наконечник отделялся от древка, но, будучи привязанным к нему, соединял охотника с раненым зверем посредством веревки (маута). Иногда гарпуны скреплялись с древком при помощи посредника. Насады зубчатых наконечников или острог не имеют отверстия или расширения, а чаще всего уплощены или заострены.

Гарпуны делятся на две группы: бородчатые и поворотные. Для вторых характерно наличие отверстия и гнезда, в основном отсутствие зубцов (бородок). На конце или в боковой части некоторых из них вставляются каменные наконечники. В большинстве случаев они имеют «шпору» — резко выступающий угол в тыльной части. Смысл поворотных гарпунов заключается в том, что, попав в раненое животное, при натяжении веревки они поворачиваются и поэтому плотно удерживаются в теле, увеличивая рану.

Не всегда с полной уверенностью можно отграничить зубчатые наконечники копий (острий) от наконечников острог в силу сходства насада. Остроги достоверно выделяются в тех случаях, когда продольная осьих не прямая, а изогнутая или когда тыльная часть не просто заострена, а соответствующим образом срезана [Гурина, рис. 3, Г, I—III; 6, 10, 15— 18].[3] Однако это характерно только для крайних острий, тогда как центральные острия имеют прямую ось.

Гарпуны и остроги могли использоваться при охоте на морского зверя или рыбу, а также на других животных, обитавших в воде, — бобра, выдру, поскольку принцип лова их одинаков — раненое животное или крупная рыба в воде стремится уйти или скрыться под лед. Трудно допустить возможность применения гарпуна при сухопутной охоте (даже если она велась на открытом пространстве), поскольку веревка едва ли могла выдержать силу натяжения бегущего животного. Тем более трудно представить такую охоту в лесу, где веревка неизбежно запуталась бы среди деревьев.

При создании обобщенной типологии, предлагаемой читателю, мы исходили из оригинальности орудий и в то же время из их серийности. Так, тип выделялся в том случае, если тождественных орудий встречалось несколько. Исключение делалось для тех из них, которые в наших коллекциях хотя и единичны, но, обладая весьма оригинальными типообразующими признаками, являются полным аналогом орудий, распространенных за пределами нашей страны. Сопоставление производилось лишь на уровне категорий. Известные трудности сопоставления заключаются в том, что не во всех случаях орудия могут быть точно датированными, тогда как наиболее существенно было бы производить сопоставление в одном хронологическом срезе. Наша типология является открытой и легко может быть продолжена при выявлении в будущем новых типов. В настоящей статье будут рассмотрены следующие категории орудий: зубчатые острия и наконечники стрел и острог (рис. 1), гарпуны (рис. 2), рыболовные крючки (рис. 3), грузила (рис. 2).

Основываясь на настоящей типологии, можно будет сделать некоторые обобщения — выявить распространение сходных типов, чему способствует разработанная типология в некоторых статьях настоящего сборника (К. Л. Янитса, И. А. Загорской, Н. Н. Гуриной).

9

Рис. 1. Зубчатые костяные наконечники стрел. Здесь и далее римскими цифрами обозначены типы, арабскими – варианты.

10

Рис. 2. Наконечники гарпунов и грузила. I–VIII, X–XIV – типы бородчатых гарпунов, IX – тип поворотных гарпунов; А–Д – типы грузил.

11

Поскольку типология в пределах Восточной Прибалтики разработана И. А. Загорской и уже опубликована, мы считаем необходимым сохранить названия, данные ею определенным типам. В отдельных случаях целесообразно выделить некоторые варианты.

Тип I (1)[4] — наконечники кундского типа — односторонние, с частыми густо расположенными зубчиками. Внутри этого типа можно выделить значительное число вариантов: с гладким сильно заостренным насадом; с заостренным с одной стороны зубчатым насадом; 3) с двусторонним насадом, занимающим большую часть длины орудия;[5] 4) с клювовидными зубцами, расположенными группами с интервалом между ними.[6] Зубчатые наконечники копий и острог типа I встречаются в Эстонии [Янитс, рис. 2, 1—6], в Латвии [Загорска, рис. 2, 4—6], в Литве [Римантене, рис. 1, 9], на Украине [Неприна, рис. 1, З], на Северо-Востоке [Ошибкина, рис. 3, 6—8]. Все они, за исключением литовских, датируются эпохой мезолита.

Тип II (2) — односторонние с редкими тупыми (округлыми) или более острыми (треугольными) мелкими зубцами — шигирского тина. В них также наблюдаются значительные вариации: 1) односторонние, распределение зубцов от ½ до ⅓ длины орудия на равном расстоянии один от другого; 2) односторонние с мелкими зубцами, собранными по два и более, со значительными интервалами между группами; 3) двусторонние симметричные с мелкими зубцами; 4) односторонние мелкозубчатые с пильчатым насадом. Во всех вариантах величина зубцов различна, но в целом незначительна. Данный тип встречается в Латвии [Загорска, рис. 2, 4], на Украине [Неприна, рис. 1, 8], в Верхнем Поволжье [Крайнов, рис. 3, 10], на Северо-Востоке [Ошибкина, рис. 3. 2, З].

Тип III (3) — с треугольным или близким к этому поперечнымсечением и сильно зауженным выделенным черешком — «лубанский» тип. Отмечается не менее 5 вариантов: 1) с гладкими гранями; 2) с гранями, имеющими мелкие насечки, собранные в группы; 3) с зубчатыми гранями, занимающими не менее ⅔ всей длины пера наконечника; 4) с гранями, снабженными зубчиками, собранными в группы, между которыми имеются интервалы; 5) с гранями, снабженными зубчиками и насечками. Тип III встречается в мезолитических памятниках весьма узкой территории: Эстонии [Янитс, рис. 3, 5—7], в Латвии [Загорска, рис. 2, 1—3]и Литве Римантене, [рис. 1, 4].

Тип IV (4) — так называемый дувензейский тип — мелкозубчатый, вилковидный, односторонний, с округлыми или треугольными зубцами, густорасположенными по всей длине орудия. Тыльная часть слегка округлая, в других случаях приостренная. Внутри этого типа различается три варианта: 1) зубчики занимают всю длину орудия; 2) зубчики занимают лишь незначительную часть орудия; 3) зубчики занимают почти всю или ⅔ его длины. Наконечники типа IV известны в Латвии [Zagorska, 1974, Att. 5, 3, 4, 8, 11], в Литве [Римантене, рис. 1, 2, 10], на Украине [Неприна,

12

Рис. 3. Рыболовные крючки. I-XV – типы крючков; а-е – способы изготовления крючков

13

рис. 1, 12], в Лесостепи [Левенок, 1965, рис. 14], в Верхнем Поволжье [Крайнев, рис. 3, 14, 17, 18], на Северо-Востоке [Ошибкина, рис. 3, 4, 5; Козырева, рис. 1, 15; 2, 12, 15]. Хронологически они относятся к мезолиту и раннему неолиту.

Тип V (5) — однозубчатые, с зауженной или приостренной тыльной частью. Длина их и соответственно размещение зубцов значительно варьируют: 1) зубцы помещены на конце; 2) зубцы занимают ⅓ длины орудия; 3) зубец расположен приблизительно на 5/6 орудия. Территория распространения типа V весьма широкая, так же как и хронологические рамки, однако наиболее классические экземпляры известны из мезолитических и в особенности ранненеолитических памятников. Такие наконечники зафиксированы в Эстонии [Янитс, рис. 2, 14], в Латвии [Загорска, рис. 2, 17— 29], в Литве [Римантене, рис. 1, 12, 24], на Украине [Неприна, рис. 1, 19, 20], в Верхнем Поволжье [Крайнев, рис. 2, 7, 9—11], в Карелии [Гурина, 1956а, рис. 37, 1—14; 40, 1—10] на Урале [Там же, рис. 38, 1, 2].

Тип VI — двузубчатый, симметричный, с небольшими прямыми зубцами, заостренным насадом. Встречается в раннем неолите [Там же, рис. 39, 11-13].

Тип VII — в виде елки, с двусторонне расположенными треугольными, мелкими, строго симметричными зубцами, сосредоточенными в верхней части орудия. Имеет 4 варианта. 1. Насад, как правило, закруглен. Тип VII:1 имеет ограниченное распространение, встречается в Эстонии [Янитс, рис. 2, 9—11], в Латвии [Загорска, рис. 2, 10, 12—16], в Литве [Римантене, рис. 1, 13, 16—18]. 2. Несколько иной— «елковидный» наконечник известен на Украине. Отличие его заключается в том, что зубцы размещены по всему «стволу» — сверху донизу и имеют клювовидную форму [Неприна, рис. 1, 6]. 3. На конце имеются только два асимметрично расположенных зубца [Янитс, рис. 2, 10; Загорска, рис. 2, 11].4. Массивный, с 4 симметричными зубцами [Лозе, 1979, табл. XXVIII, 1—6]. Наибольшей выразительностью и изяществом обладают наконечники Литвы и Латвии.

Тип VIII — крупные с редкими или более часто расположенными зубцами подтреугольной или клювовидной формы, с зауженным или округлым насадом. Внутри этого типа выделяются варианты: 1) крупные наконечники с треугольными зубцами, размещенными по всей длине орудия, с зауженным насадом; 2) зубцы занимают лишь небольшую часть орудия по длине оси, встречается в неолитических памятниках Эстонии [Янитс, рис. 2, 13, 16; 3, 1], в Латвии [Zagorska, 1974, Att, 5, 1, 2], в Литве [Римантене, рис. 1, 3, 9], на Украине [Неприна, рис. 1, 8, 11, 13, 15], в Верхнем Поволжье [Крайнев, рис. 3, 14, 16, 17; 4, 8], на Северо-Востоке [Козырева, рис. 1, 16—18; 2, 7], в Костромском Поволжье [Гаврилова, рис. 2, 14], в Карелии [Гурина, 1956а, рис. 41, 1]; 3) с крупными треугольными зубцами, расположенными по всему орудию, и пильчатым односторонним или двусторонним насадом.

Тип IX — резко удлиненных пропорций, с редкими мелкими зубчиками иногда клювовидной формы, с сильно заостренным насадом. Выделяется два варианта: 1) односторонние, 2) двусторонние асимметричные. Данный тип известен пока лишь в Карелии и относится к раннему неолиту [Гурина, 1956а, рис. 41, 9].

14

Тип Х аналогичен типу IX, но снабжен на конце овальным углублением, куда вставлялся каменный наконечник. Весьма ограниченное распространение и оригинальность формы позволяют присвоить ему наименование «зубчатое острие оленеостровского типа», встречается в раннем неолите Карелии [Там же, рис. 42].

Тип XI — наконечник иногда резко удлиненных пропорций, односторонний или двусторонний, асимметричный, с заостренным насадом и кремневым вкладышем с одной стороны. Известен в Карелии, в раннем неолите [Там же, рис. 48, 1—7].

Тип XII — два варианта: 1) с двумя крупными зубцами на одной стороне наверху и мелкими зубчиками на обеих сторонах, включая тыльную часть; 2) с двумя симметричными зубцами наверху и мелкими зубчиками по обеим сторонам, исключая тыльную часть.

Тип XIII — односторонний со сдвоенными и строенными зубчиками.

Таковы основные выделенные нами типы острий. Несомненно, эта классификация может быть продолжена как по линии выделения новых типов, так и по увеличению количества вариантов внутри уже выделенных типов.

Территориальное распространение выделенных нами типов острий показано в табл. 1.

 Таблица 1

 

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

Х

XI

XII

XIII

Эстония

+

 

+

 

+

 

+

+

 

 

 

 

 

Латвия

+

+

+

+

+

 

+

+

 

 

 

 

 

Литва

+

 

+

+

+

 

+

+

 

 

 

 

 

Украина

+

+

 

+

+

 

+

+

 

 

 

 

 

Верхнее Поволжье

 

+

 

+

+

 

 

+

 

 

 

 

 

Костромское Поволжье

 

+

 

+

 

 

 

+

 

 

 

 

 

Северо-Восток

+

 

 

 

 

 

 

+

 

 

 

 

 

Карелия

 

 

 

 

+

+

 

+

+

+

+

 

 

Урал и Предуралье

 

+

 

+

+

 

 

 

 

 

+

+

+

Примечание. Типы I-IV характерны для мезолита

 

При типологической классификации известных к настоящему времени гарпунов нами взяты за основу семь наиболее характерных типообразующих признаков (в результате чего выделено 15 типов гарпунов с вариантами): 1) характер насада (тыльной части) — а) с отверстием, б) с расширением; при этом учитывалось также, как расположено отверстие: симметрично по отношению к продольной оси орудия или асимметрично; 2) количество зубцов: а) однозубчатые, б) многозубчатые; 3) расположение зубцов: а) одностороннее, б) двустороннее; 4) положение зубцов по отношению друг к другу: а) симметричное, б) асимметричное; 5) размеры: а) крупные (11—18 см), б) средние (5.5—10 см), в) мелкие (4—5 см); 6) комбинированные гарпуны; 7) поворотные.

15

Тип I — в виде елки: 1) с симметрично расположенным отверстием в насаде, многозубчатый, двусторонний, с симметричными зубцами, крупного размера (до 18 см); 2) с асимметрично расположенным отверстием и асимметрично размещенными зубцами: 3) с овальным отверстием, симметрично расположенными зубцами. Тип I не имеет широкого распространения, встречается в единичных экземплярах в мезолите Верхнего Поволжья [Крайнев, рис. 3, 15], в мезолите Кавказа [Церетели, рис. 1, 1—3] и в позднем неолите — раннем металле Кольского п-ова [Гурина, рис. 6, 1, 2, 9].

Тип II: 1) односторонний, двузубчатый, крупный, с асимметрично расположенным отверстием в насаде; 2) однозубчатый, с отверстием в асимметричном или симметричном насаде. Внутри гарпунов типа II прослеживается значительное различие в величине, в большем или меньшем расширении тыльной части, что объясняется, вероятно, широким распространением этого типа в пространстве и во времени — от раннего неолита до раннего металла включительно. Они встречаются в Латвии [Гурина, 1956а, рис. 35, 6—10], в Литве [Римантене, рис. 1, 14], в Приладожье [Иностранцев, 1882, фиг. 82], в Верхнем Поволжье [Крайнев, рис. 4, 3, 10, 13], на Северо-Востоке [Фосс, 1952, рис. 23, 4], в Карелии и на Кольском п-ове [Гурина, 1956, рис. 34, 1; 6, 3, 5—9, 11].

Тип III — односторонний, с одним-тремя зубцами, с симметрично или асимметрично расширенным насадом. Выделяется 6 вариантов: 1) однозубчатые с симметрично расширенным насадом; 2) однозубчатые с асимметрично расширенным насадом; 3) с круговой нарезкой; 4) однозубчатые с двумя треугольными выступами в тыльной части; 5) двузубчатые с симметрично расширенным копьевидным насадом; 6) двузубчатый с симметрично или асимметрично расширенным насадом. Этот тип гарпуна наиболее широко распространен территориально и хронологически — от раннего неолита до раннего металла включительно. Он встречается в Эстонии [Янитс, рис. 4, 8],в Литве [Римантене, рис. 1, 22], на Украине [Неприна, рис. 1, 21], в Белоруссии [Чернявский, рис. 1, 1—7], в Верхнем Поволжье [Крайнев, рис. 4, 6, 7, 14; 5, 3, 8, 11], в Костромском Поволжье [Гаврилова, рис. 1, 10, 11], в Карелии [Гурина, 1956а, рис. 34, 2—5], на Кольском п-ове [Гурина, рис. 7, 1-3, 6—15, 17].

Тип IV — с двумя симметрично расположенными зубцами и симметрично расширенным насадом, средней величины. Такие гарпуны известны на поселениях раннего металла Кольского п-ова [Гурина, рис. 7, 24].

Тип V — двусторонний, с двумя асимметрично расположенными зубцами. Выделяется 3 варианта: 1) с симметрично расширенным насадом; 2) с заостренным насадом, снабженным двумя симметрично расположенными тоненькими зубчиками; 3) с уплощенным насадом, имеющим с одной стороны два небольших утолщения для крепления веревки. В целом тип V оригинален, представлен серией на Кольском п-ове, в Сибири может быть назван «наконечник гарпуна кольского типа» [Гурина, рис. 7, 8-21].

Тип VI — с двузубчатым острием сердцевидной формы и своеобразной рюмковидной ножкой, заканчивающейся маленьким прямым, округлым в сечении стерженьком. Встречается в могильнике эпохи раннего металла [Гурина, 1973а, рис. 3, 9].

16

Тип VII — сильно уплощенный, односторонний с одним или несколькими зубцами, с расширенным насадом. Известен на Кольском п-ове и в Норвегии в памятниках раннего металла [Гурина, рис. 7, 22].

Тип VIII — комбинированные наконечники с расширенным насадом, однозубчатые. На конце стержень имеет лопаткообразное углубление, куда вставлялся каменный наконечник. Встречен в Оленеостровском могильнике Кольского п-ова, эпоха раннего металла [Гурина, 1973а, рис. 3, 10]. Вследствие оригинальности формы ему может быть присвоено наименование «наконечник гарпуна оленеостровского типа».

Тип IX — поворотные гарпуны. В рассматриваемый период на территории СССР — явление весьма редкое. Формаих разнообразна, намечаются следующие варианты: 1) наконечник, сочетающий в себе признаки бородчатого гарпуна и поворотного, односторонний, трехзубчатый (зубцы выделены с помощью сверлений), с отверстием и желобком в тыльной части, размер средний; 2) подтреугольных очертаний, со скошенной тыльной частью, образующей небольшую шпору, с отверстием и гнездом; 3) крупного размера подчетырехугольных очертаний, с округлым концом, с одной стороны тыльная часть ступенчатая, с другой имеет гнездо; 4) очень массивный наконечник со скошенной тыльной частью, с отверстием и желобком с обеих сторон. Обнаружены в памятниках эпохи раннего металла Кольского п-ова [Гурина, рис. 7, 16, 8, 12—14; Гурина, 1973а, табл. 3, 11]. Тип IХ:2 близок наконечникам поворотных гарпунов Украины [Неприна, рис. 1, 16—18].

Тип X — односторонний, многозубчатый (как правило, до 6 зубцов), крупный (до 25.5 см). Зубцы преимущественно треугольные, размещены от острия до тыльной части или занимают ½—¾ длины орудия. Выделяется 4 варианта: 1) с отверстием в тыльной части; 2) с расширением в тыльной части; 3) с пильчатой тыльной частью; 4) пятизубчатый с симметрично расширенным насадом. Тип Х имеет достаточно широкое распространение и большой хронологический диапазон — от мезолита до развитого неолита включительно, в связи с чем для локальных областей может быть установлена более дробная и потому более точная классификация, что уже сделано в Эстонии К. Л. Янитсом. Помимо Эстонии [Янитс, рис. 4, 1, 4], такие гарпуны встречаются в Верхнем и Костромском Поволжье [Крайнев, рис. 4, 9, 11; Гаврилова, рис. 1, 22, 23], на Северо-востоке [Козырева, рис. 1, 4; 2, 4].

Тип XI — односторонние, дву- и трезубчатые, с крупными редкими клювовидными зубцами, сосредоточенными преимущественно в верхней части орудия. Расширенные насады оформлены различно. Выделяется 4 варианта: 1) насад с односторонней выемкой; 2) насад с двусторонней выемкой; 3) насад с отверстием; 4) насад с 2 округлыми выступами. Тип XI известен в Эстонии [Янитс, рис. 4, 6], в Верхнем и Костромском Поволжье [Крайнев, рис. 4, 11, 13, 14; Гаврилова, рис. 1, 13], в Карелии [Гурина, 1956а, рис. 34, 4, 5], в лесостепных районах [Левенок, 1973, табл. 52, 26, 27].

Тип XII — односторонние дву- и многозубчатые наконечники, заостренные тыльные части которых оформлены в виде одного или двух зубцов, обращенных в сторону, противоположную острию, в результате чего получается орудие как бы с двумя рабочими лезвиями (дублированное).

17

Размер различен от небольшого (тонкого) до крупного (массивного). Гарпуны этого типа единичны и относятся к мезолиту и раннему неолиту. Они известны в Эстонии [Янитс, рис. 2, 7], в Карелии [Гурина, 1956а, рис. 34, 5], на Северо-Востоке [Козырева, рис. 1, 1].

Тип XIII выделяется до некоторой степени условно — наконечники очень массивные, однозубчатые и двузубчатые, односторонние, в ряде случаев (в Латвии) при выделке зубцов применено сверление. Выделяется не менее 4 вариантов: 1) однозубчатый, с массивным асимметричным насадом; 2) однозубчатый, с отверстием в тыльной части; 3) однозубчатый с муфтообразной тыльной частью; 4) двузубчатый с маленьким отверстием в тыльной части. Такие гарпуны известны в Эстонии [Янитс, рис. 5, 1], в Латвии [Загорска, рис. 1, 1—4; Лозе, 1979, табл. XXVIII, 14, 17], на Украине [Неприна, рис. 1, 19], в Верхнем и Костромском Поволжье [Крайнев, рис. 5, 1; Гаврилова, рис. 1, 8, 9].

Таковы основные типы гарпунов, встречающиеся преимущественно в европейской части СССР. Типология является открытой и может бытьлегко продолжена по мере выявления нового материала.

Территориальное распределение основных типов гарпунов дано в табл. 2.

Таблица 2

 

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

Эстония

 

 

+

 

 

 

 

 

 

+

+

+

 

Латвия

 

+

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

+

Литва

 

+

+

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Украина

 

 

+

 

 

 

 

 

+

 

+

 

 

Верхнее Поволжье

+

+

+

 

 

 

 

 

 

+

+

 

 

Костромское Поволжье

 

 

+

 

 

 

 

 

 

+

+

 

 

Севере-Восток

 

+

 

 

 

 

 

 

 

+

 

+

 

Карелия

 

+

+

 

 

 

 

 

 

 

+

+

 

Кольский п-ов

+

+

+

+

+

+

+

+

+

 

 

 

 

Урал и Предуралье

 

 

+

 

 

 

 

 

 

+

+

+

 

Приладожье

 

+

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Белоруссия

 

 

+

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Примечание. Уральские гарпуны имеют ряд особенностей в оформлении деталей

Переходя к рассмотрению рыболовных крючков, следует унифицировать название частей. Ценно наименование рыболовных крючков, соответствующее современной номенклатуре, предложенное В. Ф. Исаенко (см. его статью в наст. сборнике, рис. 1). Со своей стороны мы хотим внести лишь одно уточнение, поскольку именно в этой части чаще всего допускается неточность. Речь идет об уточнении понятий «жало» и «бородка». Вслед за И. А. Загорской нам кажется целесообразным понимать бородку как выступающую часть жала. Таким образом, жало может быть с бородкой и без нее — гладкое.

18

Затруднение составления общей типологии крючков заключается в отсутствии большой серийности и в резко выраженном разнообразии, отражающем, вероятно, индивидуальный способ их изготовления. И все же, хотя и с трудом, удается уловить некоторые хронологические и этнокультурные особенности.

В основу нашей типологии положены следующие основные признаки. Все рыболовные крючки делятся на две группы: 1) составные и 2) цельновырезанные (которые мы для краткости будем называть цельными). Составные крючки разделяются на каменные и костяные. Обычно на поселениях встречаются лишь каменные стержни (ножки) и отсутствуют жала, очевидно, последние изготовлялись из кости или дерева. Второй особенностью каменных крючков является довольно четкая территориальная локализация, в основном в северо-западных областях — на Кольском п-ове, Карелии, Финляндии и Норвегии.

При классификации цельных крючков выделяется две подгруппы по характеру жала: 1) гладкие и 2) бородчатые. Тип определяется комплексом признаков. Используются следующие типообразующие признаки: а) длина и форма ножки, б) характер обушка, в) величина жала (глубина поддева изнутри), г) величина и местоположение бородки, д) оформление головки. Важными, хотя и вторичными, признаками являются величина крючка и техника его изготовления.

Из числа встреченных сериями и обладающих оригинальными чертами можно выделить следующие 15 типов (рис. 3).

Тип I — с округлой прямой или изогнутой ножкой (цевьем), заканчивающейся шарообразной головкой, с массивным, слегка вогнутым на конце обушком, снабженным отверстием (очевидно, для наживки), с тонким гладким жалом. Встречается на Кольском п-ове и в Норвегии, датируется эпохой раннего металла [Гурина, 1953, рис. 25, 3, 4].

Тип II — со слегка изогнутой ножкой и слегка скошенным в области затылка обушком, с гладким жалом. Головка в виде двуступенчатого овала, расположена под углом к ножке. Встречается на Кольском п-ове и в Норвегии [Гурина. рис. 2, 7].

Тип III — ножка крючка прямая, слегка утолщенная, снабженная в верхней части двумя кругловатыми нарезками, скругленный обушок расположен перпендикулярно ножке, имеет выступ в затылочной части, жало массивное, гладкое. Известен на Кольском п-ове в эпоху раннего металла.

Тип IV — крючки с прямой слегка утолщенной ножкой, подчетырехугольным обушком, бородчатым жалом, с подчетырехугольной головкой, имеющей отверстие и выемку. Встречается на Кольском п-ове и в Норвегии [Гурина, рис. 2, 12: 1953, рис. 25, 6-8].

Тип V — массивные, с округлой в сечении, почти прямой или плавно изогнутой ножкой, жало с бородкой, головка массивная, расположенная почти под прямым углом к ножке. Варианты: 1) с отверстием и выемкой в головке, 2) только с выемкой. Встречается на Кольском п-ове и в Норвегии — ранний металл [Гурина, рис. 2, 17, 18].

Тип VI — с плавно изогнутой ножкой, округлым обушком, резко переходящим в прямой лоб, в результате чего он близок по форме к рассеченному вдоль овалу. Жало с бородкой, головка массивная, расположенная под углом в 45 ° к ножке, с несколькими выступами (напоминающая в про-

19

филь человеческое лицо). Размер крупный (до 12 см). Выделяются варианты: 1) бородка расположена на конце жала; 2) бородка расположена в середине жала. Известен на Кольском п-ове и в Норвегии, в раннем металле [Гурина, рис. 2, 14. 22; Simonsen, 1961, fig. 93].

Тип VII — якоревидный обушок близок к сердцевидной форме, имеет два коротких гладких жала, небольшой, с мелким поддевом. Варианты: 1) головка с округлым утолщением на конце; 2) головка с нарезкой. Известен на Украине [Неприна, рис. 2, 7, 8].

Тип VIII — с резко выпуклой с внешней стороны ножкой, переходящей в массивный, широкий овальный обушок, снабженный коротким гладким жалом. Глубина поддева очень незначительна, она занимает менее ¼ его длины. Наблюдается диспропорция между массивной ножкой и тонким жалом, а также крошечной головкой. Имеется 3 варианта: 1) с овальным обушком и маленькой шарообразной головкой; 2) обушок имеет срезанный затылок, головка с отверстием; 3) массивный с усеченным внизу обушком. Крючки типа VIII встречаются на Украине [Неприна, рис. 2, 1—6], в Эстонии [Янитс, рис. 5, 2, 10, 11] и в Верхнем Поволжье [Крайнев, рис. 3, 1]. Не исключено, что впоследствии они выявятся и на промежуточной территории.

Тип IX — наиболее многочисленный и разнообразный. В большой мере морфология этих крючков предопределена техникой изготовления — нижняя часть ножки (с внутренней стороны), обушок и жало разделены с помощью одной высверлины. Иногда вторая высверлина оформляет нижнюю часть обушка. По форме жала и головки можно выделить не менее 3 вариантов: 1) головка с отверстием, жало с маленькой бородкой; 2) головка шарообразная, жало с маленькой бородкой; 3) головка утолщенная, жало с двумя бородками. Размеры и пропорции различны. Тип IX встречается в Эстонии [Янитс, рис. 4, 10], Латвии [Загорска, рис. 4, 2, Д2; 3, А1-5, В1-2, Д1-3,Е1-2; 4, В1-3], на Украине [Неприна, рис. 2, 11],в Литве [Римантене, рис. 1, 28], в Белоруссии [Исаенко, рис. 2, 22—26,28],в Костромском Поволжье [Гаврилова, рис. 1, 4]. Таким образом, локализация этого типа крючков (если не принимать во внимание единичный экземпляр из Костромского Поволжья) достаточно четкая: Восточная Прибалтика, Белоруссия и Украина.

Тип Х — средних пропорций, с U-образной формой обушка и преимущественно зубчатой головкой (иногда зубчики занимают и часть ножки), с коротким гладким жалом. Данный тип встречается в Белоруссии [Исаенко, рис. 2, 31, 32, 34], на Северо-Востоке [Ошибкина, рис. 1, 1, 3;Козырева, рис. 2, 20].

Тип XI — по форме обушка близок к типуX, но более удлиненных пропорций, преимущественно крупный, также с гладким, но еще более коротким жалом, иногда с U-образным обушком. Оформление головки различно: 1) с отверстием; 2) с шарообразным утолщением, расположенным на некотором расстоянии от самого конца ножки; 3) головка гладкая. Данный тип крючка отчетливо представлен в Латвии [Загорска, рис. 4, 1, A5, B1-3, С1, С3-4], на Северо-востоке [Ошибкина, рис. 1, 8, 9], в Литве [Римантене, рис. 1, 29], в Белоруссии [Чернявский, рис. 2, 4]. Существенно, что они встречаются в памятниках мезолита и раннего металла. Все эти крючки, несмотря на значительный размер, вследствие отсутствия

20

бородки и малой величины поддева менее совершенны по сравнению с крючками других типов.

Тип XII — с прямой тонкой ножкой, нарезной головкой, с подчетырехугольным или округлым зубчатым обушком, гладким жалом, средней величины, встречается в Верхнем Поволжье [Крайнев, рис. 3, 2,3].

Тип XIII — массивный крючок с непропорциональной головкой, имеющей выемку; расположенной перпендикулярно ножке, с массивным подчетырехугольным толстым обушком и двубородчатым жалом. Предназначался на очень крупную рыбу. Пока известен один экземпляр такого крючка в Верхнем Поволжье [Крайнев, рис. 3, 4], однако ярко выраженная оригинальность заставляет выделить его в особый тип.

Тип XIV — с прямой ножкой и плавно изогнутым обушком, с узким жалом; снабженным массивной бородкой.

Тип XV — с массивной овальной ножкой, имеющей выступ и отверстие с округлым брюшком, с толстым жалом, заканчивающимся слабо выраженной бородкой.

При сопоставлении техники изготовления крючков можно уловить некоторые местные традиции. Так, тип IX, как указывалось, известен в Восточной Прибалтике, Белоруссии и на Украине. Крючки этого типа изготовлялись очень простым и рациональным способом — сверлением. Процесс был, очевидно, следующим: из плоской костяной пластинки вырезался удлиненный овал нужной длины и ширины. Далее ближе к одному концу в середине просверливалось отверстие, затем вырезали ножку крючка, внешний край которой совпадал с внешним краем пластинки, а конец ее внутренней части — с ранее сделанной высверлиной, в результате чего получился обушок. Косой срез края от отверстия к противоположному краю пластинки оформлял жало крючка, которое получалось с небольшой бородкой. Завершалась обработка маленьким вырезом в верхнем, внешнем крае пластинки, в результате чего оформлялась головка (рис. 3, а—д).

При изготовлении крючков типа IX : 3 (двубородчатых) применяемый прием был в общем сходным с только что описанным, но пластинка делалась более удлиненной и узкой. Выявляется и достаточно отчетливо способ изготовления крючков типа VI. Так же, как и в первом случае, подготовлялась пластинка, но не овальной, а четырехугольной формы. С внешней стороны на верхнем конце срезался угол оформления будущей головки, на нижнем округлялся угол затылка обушка, прямой лоб обушка оконтуривался механически противоположным краем пластинки. Затем вырезался внутренний край головки, ножки и обушка, после чего двумя косыми срезами выделялась бородка. На такую последовательность процесса указывает заготовка крючка, найденная на одной из норвежских стоянок [Simonsen, 1961, fig. 163а] (рис. 3, е).

Еще более простым следует считать процесс изготовления крючков типа Х и XI. В этом случае в удлиненно-овальной, в большей или меньшей степени заостренной пластинке вырезались одной линией с внутренней стороны ножка и обушок.

Территориальное распространение основных типов рыболовных крючков показано в табл. 3.

21

Таблица 3

 

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

X

XI

XII

XIII

Эстония

 

 

 

 

 

 

 

+

+

 

 

 

 

Латвия

 

 

 

 

 

 

 

 

+

 

+

 

 

Литва

 

 

 

 

 

 

 

 

+

 

+

 

 

Украина

 

 

 

 

 

 

+

+

+

 

 

 

 

Белоруссия

 

 

 

 

 

 

 

 

+

+

+

 

 

Верхнее Поволжье

 

 

 

 

 

 

 

+

 

 

 

+

+

Костромское Поволжье

 

 

 

 

 

 

 

 

+

 

 

 

 

Северо-Восток

 

 

 

 

 

 

 

 

 

+

+

 

 

Кольский п-ов

+

+

+

+

+

+

 

 

 

 

 

 

 

Урал и Приуралье

 

 

 

 

 

 

 

+

 

 

+

 

 

Весьма выразительны рыболовные орудия Сибири, свидетельствующие о высоком развитии этого промысла. По ряду признаков они очень резко отличаются от европейских. В особенности это относится к рыбкам-приманкам и рыболовным крючкам. Последние в абсолютном большинстве составные и потому чаще представлены каменным цевьем (ножкой), тогда как жало крючков (костяное или деревянное) сохраняется реже. Разнообразие формы цевья и их повторяемость позволяют выделить несколько устойчивых типов. Среди них: I — крупные (до 20 см и более), с грибовидными расширениями на концах (гладкими или гладким и зубчатым); II — бочковидные с продольным желобком и кольцевыми нарезками на концах; III — стержни с частичным уплощением, многочисленными круговыми нарезками в верхней части и отверстием — в нижней.

Цельновырезанные крючки немногочисленны, в основном они подражают медным — плавно выгнутые, жало гладкое или с бородкой, иногда двумя, расположенными симметрично или асимметрично.

Гарпуны в большинстве случаев крупные (до 20 см и более, двусторонние, преимущественно многозубчатые (до 8 зубцов на каждой стороне). Часты гарпуны елкообразные с симметрично или слабо асимметрично расположенными зубцами. Насады оформлены различно — с односторонней выемкой, симметричными или асимметричными выступами, реже с асимметричным выступом и отверстием. Встречаются с двумя-тремя зубцами среднего размера и крупные.

Вторая группа гарпунов односторонние (до 6 зубцов) с подтреугольными, редко приближающимися к клювовидным, очертаниями зубцов. Тыльные части их с симметричным или асимметричным выступом, а также асимметрично расположенным отверстием.

Особенностью зубчатых костяных острий и гарпунов Урала является их крупная величина (до 28.5 см) и высокосовершенная техника изготовления. Мелкие гарпуны (5.5—7.5 см) встречаются реже. Вторая особенность названных орудий — наличие на некоторых экземплярах (на стержне и зубцах) орнаментации в виде нарезок, зигзагообразной линии и сетки.

Часть орудий относится к выделенным типам, характерным для Прибалтики, Северо-Востока, Карелии и Центра европейской части СССР,

22

представляя различные варианты. Ряд наконечников острий и гарпунов находят аналогии в мезолитической культуре Кунда.

Среди грузил выделяется 4 типа: А — овальные сильно скатанные морем гальки, на которых точечной ретушью выбит глубокий желобок, опоясывающий орудие по длинной оси; Б — скатанные гальки, где точечной ретушью выбиты выемки только на двух противоположных краях; В — окатанные морем округлые или четырехугольные гальки с просверленными отверстиями; Г — гальки, оплетенные берестой, иногда они крепились к деревянной дужке.

Рассмотренные здесь орудия рыболовства и морского промысла несомненно не отражают всего их разнообразия, существовавшего в действительности. Важным источником является сохранившаяся ихтиофауна. Кости, найденные в Прибалтике, подтверждают существование рыболовства в мезолите. В мезолитических памятниках Эстонии — Пулли, Кунда, Умбузи встречены кости щуки, судака и леща, на ранненеолитической стоянке Кяэпа — щуки и сома.[7] Особенно же многочисленна и разнообразна ихтиофауна в развитом и позднем неолите — на поселении Тамула, Лоона, Ридали. Здесь найдено много костей рыб, свидетельствующих об использовании и многих мелких рыб, которых могли ловить лишь мелкоячеистыми сетями.

Обращает на себя внимание крупный размер рыб и соответственно их большая масса. Встречается щука длиной 125 см, массой 16.5 кг. Ихтиофауна фиксируется уже на стоянках пребореального периода (Iслой стоянки Звейниеки II — Латвия) — кости щуки, леща и линя. Количество и разнообразие костей рыб возрастает в позднем мезолите и в последующее время — в суббореальный период (Абора,. Звейсалас, Ича, Пиестиня). Число видов выловленных рыб достигает 14. При этом они имеют крупный размер — щука до 130см, массой до 18 кг, возрастом от 6 до 12 лет; сом длиной 245 см, возрастом от 5 до 20 лет. Такие же крупные размеры рыб отмечаются и на поселениях Верхнего Поволжья.

Остатки рыболовных орудий и сооружений, а также предметы, связанные с рыболовством, — весла, лодки указывают на разнообразные и весьма совершенные приемы рыболовства. В общем в эпоху мезолита—раннего металла были освоены все приемы, которые дожили до современности. Обилие костей рыб и их размеры говорят о значительном количестве получаемой биомассы.

Еще более продуктивным был морской промысел, истоки которого прослеживаются в мезолите. Среди морских животных первое место занимали тюлень и нерпа, на что указывает преобладание их костей. Били также морских зайцев, моржей, белух и даже китов. Определенное значение для жителей побережья северных морей имела охота на белого медведя. Помимо относительной легкости добычи, тюлень привлекал к себе внимание и высокими вкусовыми качествами мяса. Кларк указывает, например, на тот факт, что в Сиреторпе (Швеция) при наличии костей домашних животных кости тюленя составляют около 84 % всей фауны [Кларк, 1953, с. 83]. По его мнению, особое развитие этот промысел полу-

23

чил в неолите во время распространения в Северной Европе земледелия и скотоводства, поскольку близкое соседство земледельцев и скотоводов с рыбаками стимулировало обмен продуктами.

Очевидно, не только в мезолите, но и в последующеевремя — в неолите и эпоху раннего металла удельный вес различных отраслей хозяйства не был стабильным. Вероятно, он менялся даже с колебаниями климата и в соответствии с этим и с изменениями в литоральной зоне, с перемещением кормовых угодий, а следовательно, и мест нереста рыб и морского зверя. Климатические изменения влияли, на количество и состав и сухопутных животных, вызывая при неблагоприятных условиях их миграцию. Таким образом, соотношение охоты и рыболовства менялось даже в пределах одного региона.

Вместе с тем существовала и общая закономерность. Рыболовство, как определенная система хозяйства, появившись позже охоты, продолжало развиваться, а усовершенствование орудий, транспортных средств и навыков в мореплавании создали возможность перехода к более прогрессивной форме присваивающего хозяйства — морскому промыслу. Однако в целом в течение всего рассматриваемого периода существовало сложное многоукладное хозяйство, в котором сочеталось рыболовство с охотой и морским промыслом, а также собирательством. В некоторых прибрежных районах большое значение имел сбор моллюсков.

Значение рыболовства и морского промысла нашло свое отражение не только в материальной, но и духовной культуре. На ряде поселений этого времени найдена скульптура рыбы и морского зверя; сцены рыболовства и охоты отражены в графике и наскальных изображениях (см. статьи И. А. Загорской, Ю. А. Савватеева, Д. А. Крайнева, И. В. Гавриловой, Н. Н. Гуриной в настоящем сборнике). Это искусство в особенности важно для тех областей, где плохо или вовсе не сохранились фаунистические остатки.

Оценивая материалы по морскому промыслу, известные в пределах нашей страны, очевидно, следует заключить, что начало возникновения этой отрасли хозяйства можно отнести к эпохе раннего неолита. При этом обращает на себя внимание тот факт, что самые ранние материалы, связанные с этим промыслом, фиксируются в западных областях нашей страны — в Прибалтике. Довольно рано появляется он и в районах, близких к этим областям, — в Карелии и на Кольском п-ове, в то время как в восточных регионах он фиксируется только в более поздние периоды древней истории.

Итак, рассмотренные материалы по рыболовству и морскому промыслу бесспорно указывают на прогрессивное развитие человеческих коллективов с этой формой хозяйства, выражающееся в усовершенствовании орудий труда, быта, искусства и соответствующих изменениях в общественной организации.

24

[1] См. статьи Л. Ю. Янитса и И. А. Загорской в настоящем сборнике.

[2] По сообщению В. В. Свиньина на заседании неолитической группы Ленинградского отделения Института археологии.

[3] Без указания года издания дается ссылка на авторов статей настоящего сборника.

[4] Цифра в скобках означает нумерацию И. А. Загорской, выделившей 5 типов.

[5] Возможно, что такие наконечники с зубчатым насадом могли использоваться как гарпуны.

[6] Более подробное — хронологическое членение этого и четырех последующих типов см.: Zagorska, 1974. S. 36, Alt. 7.

[7] В приморских стоянках в этот период (в Лоона) в количественном отношении преобладает треска, до 100 см длиной, массой 20 кг.

ЛИТЕРАТУРА

Бэр, 1854 - Бэр К. М. Материалы но истории рыболовства в России и в принадлежащих eй морях // Учен. зап. Императорской Академии наук. Спб., 1854. Т. 2. Вып. 4.

Гурина, 1951 - Гурина Н. Н. Поселения эпохи неолита и раннего металла на северном побережье Онежского озера // МИА. 1951. № 20.

Гурина, 1953 - Гурина Н. Н. Памятники эпохи раннего металла на северном побережье Кольского полуострова // Палеолит и неолит СССР. МИА. 1953. № 39.

Гурина,1956а - Г урина Н. Н. Оленеостровский могильник // МИА. 1956а. № 47.

Гурина,1973а - Гурина Н. Н. Древние памятники Кольского полуострова // МИА. 1973а. № 172.

Иностранцев, 1882 - Иностранцев А. А. Доисторический человек каменного века побережья Ладожского озера. Спб., 1882.

Кларк, 1953 - Кларк Д. Г. Доисторическая Европа. М., 1953.

Левенок,1965 - Левенок В. П. Долговская стоянка и ее значение для периодизации неолита на Верхнем Дону // МИА. 1965. № 131.

Левенок, 1973 - Левенок В. П. Неолитические племена лесостепной зоны европейской части СССР // МИА. 1973. №. 172 (2).

Лозе, 1952 - Лозе И. А. Поздний неолит и ранняя бронза Лубанской равнины. Рига, 1979.

Фосс, 1952 - Фосс М. Е. Древнейшая история севера европейской части СССР // МИА. 1952. № 29.

Indreko, 1948 - Indreko R. Die mittlere Sleinzeit Estlands (Kngl. Vitterhets Historie och Antiquitets Akademiens Handlingar, 66). Stockholm, 1948.

Pälsi, 1920b - Pälsi S. Ein steinzeitlicher Moorfund bei Korpilahti im Kirchspiel Antrea, Län Wiborg // Ibid. 1920b.

Simonsen, 1961 - Simonsen P. Varanger-Funnene II. Tromso; Norwav, 1961.

Zagorska, 1974 - Zagorska I. Vidējā akmens laikmeta zivju škēpi Latvijā // Arheologija un etnogrāfija. Rigā, 1974. NXI.

 

ПУБЛИКАЦИЯ: Гурина Н.Н. Некоторые общие вопросы изучения древнего рыболовного и морского промысла на территории СССР // Рыболовство и морской промысел в эпоху мезолита - раннего металла в лесной и лесостепной зоне Восточной Европы. Л.,1991. С. 5-24.