Гурина Н.Н. Рыболовство и морской промысел на Кольском полуострове

Кольский п-ов почти полностью расположен севернее Полярного круга. С трех сторон он омывается морями Баренцевым и Белым. Здесь насчитывается несколько тысяч озер. Сильно расчлененный рельеф берегов чрезвычайно прихотливых очертаний, с массой разделенных полуостровами и островами узких фиордообразных заливов, спокойных даже в самую бурную погоду. Сюда часто заходит морской зверь. Ряд крупных рек впадает в обширные песчаные бухты, удобные для рыболовства. Помимо наличия теплого течения, Баренцево и Белое моря обладают существенной особенностью: сильными отливно-приливными колебаниями, которые носят правильный полусуточный характер. Во время отлива на песчаных отмелях «обсыхает» нередко крупная рыба, крабы, а порой и млекопитающие.

Среди млекопитающих Баренцева моря главнейшими видами являются кольчатая нерпа, морской заяц, гренландский тюлень, морж, белуха, морская свинья, нарвал, белый медведь. В настоящее время здесь насчитывается 114 видов рыб. Особенно многочисленны семейства тресковых (треска, пикша, сайда, навага и сайка), камбаловых (особенно палтусы, масса которых достигает 300 кг), лососевые (семга, кумжа, голец, нельма), а также морской окунь, зубатка и сельдь. Воды Белого моря менее богаты. Из млекопитающих особое значение имеет гренландский тюлень.

Богата и разнообразна также ихтиофауна рек и озер. Реки являются резервуарами, куда дважды в год заходит нерестовать семга. Семужий промысел до самого последнего времени являлся одной из важных отраслей хозяйства населения Кольского п-ова. Огромным был улов сельди во время путины, когда сельдь устремляется в речные бухты метать икру.

Путешественники [Максимов, 1871; Дергачев, 1877] описывают, какая огромная масса рыбы устремлялась во время нереста к берегам. Еще в XIX в. сельдь иногда черпали у берегов ведрами и лопатами. Таким образом, природные условия чрезвычайно благоприятствовали развитию рыболовства и морского промысла, а вместе с тем суровый климат, каменистая малоплодородная почва не способствовали появлению земледелия и скотоводства.

Стратиграфические особенности — залегание древних артефактов близко к дневной поверхности, в отдельных случаях едва, а в других и вовсе

164

не прикрытых почвенным покровом, не благоприятствуют сохранению органических остатков на местах древних поселений. В особенности это относится к мезолитическим стоянкам, многие из которых сосредоточены на Рыбачьем п-ове. Это обстоятельство очень обедняет наши представления о типе хозяйства населения эпохи мезолита. Существуют лишь косвенные, но достаточно веские данные. Абсолютное большинство известных к настоящему времени мезолитических стоянок расположено на морских пляжах (рис. 1). В более позднее время они встречаются на берегах рек. Судя по

 

Рис. 1. Расположение древних стоянок на Рыбачьем п-ве. 1 – неолит, 2 – мезолит.

 незначительной площади и малой мощности культурного слоя, эти памятники оставлены небольшими человеческими коллективами. Ярко выраженная приуроченность поселений к морю говорит о большом значении его для человека. Следует предполагать, что «дары моря», обнажавшиеся в результате отливов, были одним из важных источников питания мезолитического населения. Дополнением служило рыболовство и собирательство.

Неолитические поселения, которых во много раз больше мезолитических, также располагаются на морском побережье, берегах озер или рек. Исчезнувшие органические остатки и в это время не позволяют восстановить достаточно полно характер орудий и способы лова. Однако для неолита известны каменные составные рыболовные крючки и грузила от сетей — орудия коллективного промысла. Вероятно, существовало большее количество

165

Рис. 2. Рыболовные крючки. 1‑3 – камень; 4‑8, 10‑22 – кость; 9 – железо. 1, 9 – Мыс Семерка II; 2, 4, 6‑8, 10, 11, 13‑22 – Маяк II; 3 – Маяк; 5‑12 – Екатерининская стоянка.

166

рыболовных орудий и приспособлений, изготовленных из кости, рога и дерева, о чем можно судить по памятникам других соседних областей, в особенности Прибалтики. Не исключено, что и каменные наконечники использовались при охоте на рыбу в прозрачной морской и речной воде.

Составные рыболовные крючки, обнаруженные на стоянках (рис. 2, 1—3), представлены типами, широко распространенными в Скандинавских странах и Карелии.

Количество каменных рыболовных крючков, найденных на неолитических поселениях, в общем незначительно, так же как и специально изготовленных грузил. Однако исходя из данных этнографии и собственных наблюдений можно заключить, что, вероятно, в качестве грузил широко использовались округлые, скатанные морем гальки, которые не могли порвать сеть. Грузила, найденные на одной из стоянок р. Варзуги, лежали на очень ограниченном пространстве, причем восемь из них имели одинаковый размер, четырехугольные очертания с двумя выемками но краям, девятое — овальная галька, опоясанная желобком, выбитым точечной ретушью. Нахождение столь сходных грузил, лежащих компактной массой, свидетельствует о принадлежности их одной сети, при этом крупного размера.

Чрезвычайно ограниченные наши представления о способах рыболовства и морского промысла, полученные на основании древних памятников, лишенных органических остатков, особенно ощутимы по сравнению с памятниками, на которых они сохранились. Костяные крючки и гарпуны на Кольском п-ове до 1980-х гг. были известны лишь по Оленеостровскому могильнику на Баренцевом море и расположенной вблизи Екатерининской стоянке. В последние годы богатый материал дало поселение Маяк II на северном побережье Баренцева моря, в Дроздовской губе, лежащее на древнем острове. Расположение памятника весьма удобно для занятия рыболовством и морским промыслом. Артефакты свидетельствуют о длительном обитании этого места, притом в различные хронологические периоды — от неолита до раннего металла включительно. Залегание неолитических орудий и, в особенности, керамики в нижних слоях поселения совместно с костями ластоногих указывает на то, что населению эпохи неолита уже был знаком морской промысел. Это подтверждается и развитыми формами специальных рыболовных и зверобойных орудии в эпоху раннего металла.

Сведения о морском промысле в эпоху раннего металла весьма определенны. На уцелевшем останце культурного слоя разрушенной карьером Екатерининской стоянки (около 4 м2) обнаружено свыше 36 тыс. костей морских животных, на Маяке II — 271 348 экз. На большинстве участков кости образовали сплошные брекчии — вследствие плохой сохранности они превратились в массу трухи и потому не могли войти в подсчеты. Основное количество составляли кости морских животных: моржа, нерпы, кита, белого медведя, но преобладал гренландский тюлень.

Орудия рыболовства и морского промысла найдены на многих памятниках эпохи раннего металла. Они представлены каменными и костяными рыболовными крючками, наконечниками гарпунов и острог, грузилами от сетей.

Все крючки делятся на составные и цельные. Первые представлены цевьем (ножками) и жалами (рис. 3, Б, I—IV). Сланцевые стерженьки — небольшие округлые или овальные в поперечном сечении, слегка заужен-

167

Рис.3. Типология предметов, связанных с рыболовством. А – I‑ IV – цельные рыболовные крючки; Б – I‑ IV – составные рыболовные крючки; В – I‑ VI – наконечники бородчатых гарпунов. VII‑ VIII – оригинальный и поворотные наконечники гарпунов; Г – I ‑ III – наконечники острог; Д – I – V – грузила.

168

ные к верхнему концу и расширенные к нижнему — обушку. На обоих концах их нанесено по 2—3 нарезки. Вторая часть крючков, выполняющая функцию жала, как правило, на стоянках отсутствует, очевидно, они изготовлялись из кости или дерева. В Оленеостровском могильнике найден составной рыболовный крючок из кости. Ножка его длиной 6.5 см округлая в поперечном сечении, расширена к одному концу, противоположный конец оформлен в виде круглой головки. Вдоль стержня, начиная с середины, к нижнему концу вырезан паз, отчего поперечное сечение его приближается к полукругу. Заканчивается стержень выемкой, предназначенной, подобно пазу, для более прочного крепления жала. Жало — удлиненный, сильно уплощенный, заостренный на конце стержень, в тыльной части которого имеется выемка. С помощью ее оно очень хорошо укладывалось в паз и плотно скреплялось с цевьем, возможно, при этом еще и обмазывалось смолой. Костяные составные крючки найдены и на поселении Маяк II (рис. 3, Б, IV).

Цельные крючки во всех случаях изготовлены из кости, имеют различную величину и форму. Длина их варьирует от 3.5 до 12 см. Соответственно колеблется и ширина — от 1 до 3 см. Среди целых крючков выделяется не менее 7 типов, различающихся по оформлению головки и обушка (рис. 2, 5—22; 3, А, I—VI). Следует заметить, что в пределах одного памятника, даже при минимальном количестве экземпляров, встречается несколько типов. Так, на Екатерининской стоянке всего два крючка, относящихся к двум различным типам. Значительное количество крючков на Маяке II позволяет выделить уже несколько типов. Логично было бы усматривать развитие от простого к сложному, однако этого нельзя сделать на примере наших памятников. В общем же крючки, жало которых снабжено специальной бородкой, более действенны по сравнению с теми, которые лишены ее. Однако оба вида на Кольском п-ове сосуществуют.

Типология наших крючков выглядит следующим образом (рис. 3,A,I-VI; Б, I-IV).

Тип I—III — крючки, не имеющие бородки. Тип I — слегка уплощен-ная, плавно округлая ножка крючка увенчана очевидно шарообразной головкой, резко расширена и уплощена к обушку. Выделяется 2 варианта: обушок снабжен в нижней части отверстием для наживки; обушок не имеет отверстия. Тип II — округлая ножка изогнута, округлый обушок слегка скошен, головка утрачена, но устанавливается по аналогии с норвежскими крючками: она в виде двуступенчатого утолщенного овала, расположена под углом к ножке. Тип III — ножка прямая, слегка уплощенная, снабжена в верхней части желобком для крепления лески. Скругленный обушок, расположенный перпендикулярно ножке, имеет выступ в затылочной части. Бородка отсутствует.

Тип IV—VII — крючки, снабженные бородкой (рис. 2, 9, 12—14, 18, 20, 22). Тип IV — с прямой уплощенной ножкой, подчетырехугольный в нижней части (с прямым затылком, обушком и лбом), с крупной бородкой. Массивная головка подчетырехугольных очертаний (фрагментирована) с отверстием и выступом в передней части, расположена перпендикулярно ножке. Тип V — крупного размера (8.5 см) с округлой в сечении прямой ножкой, овальным обушком и бородкой, расположенной под прямым углом к ножке. По форме массивной головки выделяется 2 варианта: 1) с выем-

169

кой и отверстием; 2) с выемкой и желобком. ТипVI — крупного размера (до 12 см), с плавно изогнутой ножкой, округлым обушком, резко переходящим в прямой лоб. Удлиненная своеобразная головка с несколькими выступами (напоминающая человеческое лицо в профиль) расположена под углом к ножке. По форме бородки различаются 2 варианта: 1) бородка образована в результате непосредственно срезанного под углом кончика лба; 2) бородка образована небольшим пальцеобразным выступом. Тип VII выделяется условно в связи с фрагментарностью. Это крючки с относительно тонкими ножками, отчетливо округлым обушком, судя но сохранившейся части дуги, округлым лбом, головка короткая, опоясанная неглубоким желобком. Часть фрагментированных крючков не может быть реконструирована с достаточной достоверностью.

Как указывалось, среди рыболовных крючков встречаются крючки значительного размера (до 12 см) с глубиной поддева изнутри, равной 6 см, предназначенные для крупной рыбы, по всей вероятности, семги, трески и палтуса.

Помимо крючков или в комбинации с ними при индивидуальной ловле применялись особые приспособления — блесны. Такая блесна найдена на поселении Ловозеро. Она представляет собой плоскую небольшую (5 см) пластинку из слюдистого песчаника, ярко сверкающего на солнце. Зауженные концы пластинки снабжены небольшими выемками, позволяющими плотно привязать к ней леску.

Так же, как и в неолитическую эпоху, в памятниках раннего металла не сохранилось остатков сетей, однако о сетевом рыболовстве свидетельствуют грузила и иглы для их вязания.

Грузила, характерные для раннего металла, представляют собой сильно окатанные морем округлые и овальные гальки различных, чаще средних (8 см), реже более крупных (до 15 см) размеров, опоясанные по всей окружности желобком. Другой тип грузил — плоские плитки с выемками по краям (рис. 3, Д). Очевидно, в качестве грузил применялись и небольшие округлые, сильно скатанные гальки, встречающиеся в скоплениях, по-видимому, принадлежащие одной сети.

Иглы для вязания сетей изготовлены из кости и камня (рис. 4, 9, 10). Игла с Маяка II (9) костяной уплощенный стержень 18.5 см длиной, округлый в тыльной части и заметно суженный к концу. В 4 см от конца, на боковых сторонах расположены, одна против другой, широкие выемки, а в 8 см — овальное прорезанное отверстие. Вся поверхность предмета помимо тщательной шлифовки имеет характерный блеск от длительного использования в работе. Очевидно, нить пропускалась через отверстие, а затем захлестывалась петлей, которую задерживали от скольжения выемки. О том, что при движении предмета нить натягивалась в сторону тыльной части, указывает удлиненная форма отверстия и отходящий от него небольшой желобок, направляющий нить. Вторая игла — из погребения в бухте Большой Песконец (10) , изготовлена из черного глинистого сланца, также представляет собой стержень, только более короткий и узкий, снабженный продольным желобком, проходящим по обеим сторонам, соответственно чему тыльная часть раздвоена. Рабочий конец орудия оформлен в виде головки уточки. На теле иглы, под углом к продольному желобку, нанесены косые нарезки. Вся поверхность предмета, помимо зашлифовки, залощена до блеска в результате использования. Предположительно с пле-

170

Рис. 4. Предметы, связанные с рыболовством и морским промыслом. 1 – костяное орудие для чистки рыбы (?); 2, 8 – костяные и 3, 15 – каменные ножи для разделки рыбы и мяса; 4 – грузило от сетей; 5 – каменная лампа-жировик; 6, 14 – роговые кинжалы; 7 – каменный наконечник копья; 9 – костяная и 10 – каменная игла для плетения сетей; 11, 13 – крючки для вязания сетей (?); 12 – фрагмент керамики с орнаментом в виде сети.

171

Рис. 5.Зооморфные изображения и рисунок на камне. 1 – скульптура нерпы; 2, 3 – изображение головы белого медведя; 4, 5 – камень с изображением реки и сетей; 6 – роговой гребень с головой медведя. 2, 4, 5 – Дроздовка; 1, 3, 6 – Маяк II.

тением сетей связаны небольшие костяные крючки (рис. 4, 11, 13) (от 6 до 8 см), сильно залощенные, в особенности в области бородки. Эти крючки, как показывает практика, очень удобны для вязания. Подтверждением применения сетей в эпоху раннего металла на рассматриваемой территории служит керамика (12) и рисунок, выполненный на куске

172

мыльного камня (стеатита) (рис. 5, 4, 5). На его лицевой стороне двумя зигзагообразными параллельными линиями показана, очевидно, река с плывущей по ней стайкой рыб в виде резко удлиненных треугольников. На одном из концов перегораживают «реку» нанесенные параллельные черточки — возможно, какое-то заградительное сооружение, непосредственно за которым, но уже на другой стороне предмета, прочерчены перекрещивающиеся линии — сети. На той же лицевой стороне показаны две другие параллельные зигзагообразные линии, пространство между которыми занято «сетями». Судя по рисунку, реки перегораживались сетями. Интересно, что рисунок на камне обнаружен на поселении левого берега Дроздовской губы в 5 км от современного русла р. Дроздовки, которая и в настоящее время перегораживается сетями во время ежегодных массовых заходов сюда семги и кумжи во время нереста.

Рыбу ловили также и при помощи острог и гарпунов. Они найдены в большом количестве на поселении Маяк II, в Оленеостровском могильнике, на Екатерининской стоянке. Остроги представлены на поселении Маяк II. Применялись и костяные наконечники стрел, снабженные зубцами, отличавшиеся от гарпунов только твердым (постоянным) креплением к древку. Гарпуны и остроги нельзя в полной мере отнести к категории орудий индивидуального способа рыболовства и тем более морского промысла. Очевидно, мелкие гарпуны применялись для битья рыбы и могли использоваться одним рыбаком в том случае, если он закалывал рыбу с берега или стоя в воде. Но этот способ в известной мере становился уже коллективным, если совершался с лодки, поскольку требовал участия не менее 2 человек, из которых один бил рыбу, а другой был гребцом. Тем более это было необходимо при использовании гарпунов в морском промысле. Выход в море, даже в начале тихой Дроздовской губы, должен был совершаться на лодке или нескольких лодках при участии значительной группы людей.

На поселении Маяк II обнаружены части (зубцы) от различных острог (рис. 3, Г, I—III; 6, 10, 15—18). Четыре из них (3 завершенных — 16—18 —и одна заготовка) относятся к одному типу. Это резко удлиненные, округлые в сечении, небольшого диаметра стержни длиной до 13.5—18.5 см, плавно изогнутые, заканчивающиеся одним небольшим зубцом, тыльная часть их уплощена с помощью срезов, иногда с небольшим выступом для более прочного крепления с древком. Очевидно, острога состояла только из двух стержней, поскольку они однозубчатые изогнутые, наконечников прямых, которые бы крепились в середине, не найдено.

Составная часть остроги второго типа (рис. 6, 10) относительно короткая (9 см), но массивная, с овальным поперечным сечением, довольно сильно выгнутая, снабженная двумя асимметрично расположенными зубцами. Тыльная часть срезана в поперечном направлении (более толстая, чем вся остальная часть наконечника), не уплощена. Судя по сильно изогнутой форме и одностороннему расположению зубцов, можно заключить, что составных частей (наконечников) в остроге скорее всего было две и предназначалось орудие для битья крупной рыбы, а возможно, и морского зверя.

Оригинален третий тип наконечника остроги, хотя и сильно фрагментированного, но по характерной тыльной части несомненно относящегося к этой категории орудий (рис. 6, 15). По внешнему виду сохранившаяся по-

173

Рис. 6. Наконечники гарпунов и острог. 1‑9, 11 – бородчатые гарпуны; 10, 15‑18 – остроги; 12‑14 – поворотные гарпуны.

174

ловина напоминает серп. Она сильно уплощена в поперечном сечении, верхний конец отсутствует, нижний сужен и срезан по продольной оси орудия для более удобного бокового крепления к древку. Возможно, что острога состояла из двух таких наконечников, соединенных срезами друг с другом или расположенных по бокам древка, т. е. она была двурогой. Вместе с тем не исключено и предположение о трехрогой остроге, когда в середине мог быть помещен еще и третий наконечник, имеющий с двух сторон уплощенную тыльную часть и снабженный скорее всего двумя симметричными зубцами.

Рис. 7.Планы рыболовных сооружений. 1 – Добруджа; 2 – Северная Азия; 3 – Финляндия; 4 – Кольский п-ов.

На Кольском п-ове не известно пока остатков древних специальных рыболовных сооружений — ловушек. Однако применение их в наше время на весьма широкой территории (рис. 7) дает основание предполагать существование их в древности и на Кольском п-ове. Это тем более вероятно, что простейшие сооружения типа заколов, заборов употреблялись до последнего времени. Рыболовство на море вследствие приливно-отливного режима имело специфические черты, отличные от озерных. Рыбаки Кольского п-ова до самого последнего времени строили особые ловушки, чтобы задержать уплывавшую во время отлива вслед за водой рыбу. Простота их устройств позволяет предполагать возможность подобных сооружений в древности. Такие ловушки — «тайники» или «убеги» — строились в мелких морских бухтах. Вблизи острова или материка на кольях натягивалась сеть длиной до 24 м. Перпендикулярно ей укреплялась также на палках вторая сеть, образующая фигуру сердца (овал с загнутыми внутрь несомкнутыми концами). Нижняя часть сети придавливалась ко дну довольно крупными камнями. Во время прилива вода покрывала всю сеть до верха, а при ее спаде зашедшая рыба, стремясь уйти за водой, натыкалась на сетку, идущую от берега. В поисках выхода рыба пробиралась в узкую щель — отверстие овала — и попадала в ловушку. Такие «тайники» или «убеги», теперь уже забытые, существовали на Кольском п-ове еще в конце сороковых годовXX в. Во время прилива на поверхности воды были заметны лишь торчащие палки, во время же полного отлива по сухому дну моря ходили рыбаки, подбирая зашедшую в сети рыбу (рис. 8).

175

Рис. 8.Рыболовное сооружение. Пос. Убеги на Кольском п-ове.

176

Весьма значительную группу составляют гарпуны, варьирующие по величине и форме. Очевидно, наиболее крупные и массивные из них применялись при охоте на морского зверя, мелкие же и средние (от 4 см и более — при рыболовстве. Встречаются сложные формы — комбинированные и поворотные. Наконечники наших гарпунов можно классифицировать следующим образом (рис. 3, В, I—VIII).

Тип I, два варианта: 1. С отверстием, симметрично расположенным в насаде, многозубчатый, двусторонний, с симметричными зубцами, крупного размера (18 см). Особенностью этого гарпуна является наиболее крупный по сравнению с другими размер. Сохранившаяся в месте слома часть зубца указывает, что в прошлом со второй стороны гарпуна имелся еще зубец. Оригинальной чертой этого орудия является также нарезной орнамент в виде косой сетки на тыльной части — там, где оно вставлялось в древко (рис. 6, 9). Судя по тому, что сетка нанесена очень острым инструментом, можно предположить, что она выполнена металлическим орудием и предназначалась для более устойчивого положения в древке; 2. С отверстием, асимметрично расположенным в насаде, многозубчатый, двусторонний, асимметричный, крупный (12 см), поверхность сильно залощена от длительного употребления.

Тип II, два варианта (рис. 6, 5, 6): 1. С асимметрично расположенным отверстием в тыльной части, многозубчатый, односторонний, крупного размера (около 14 см), имеет сильно залощенную поверхность и короткие нарезки на одной стороне по обоим краям (по 9 на каждом), при этом с одного края они нанесены непосредственно на зубце. Острие утрачено, но оставшаяся небольшая часть указывает на наличие второго зубца (6); 2. С асимметрично расположенным отверстием в насаде, однозубчатый, крупного размера (около 11 см) (5).

Судя по характеру зубцов и величине, к I и II типам относится целый ряд фрагментированных гарпунов (рис. 6, 11), в том числе насады от 7 гарпунов с отверстиями.

Тип III, три варианта (рис. 9,1,8,12,13, 17): 1. С расширенным насадом, однозубчатый, средней величины (10 см) (17);2. С асимметрично расширенным насадом, однозубчатый, средней величины (8.5 см) (13). Поскольку тип III является наиболее многочисленным (свыше 10 экз.), в нем прослеживаются значительные вариации в форме зубцов (длинные, короткие), в деталях оформления насада (плавно расширенный, резко расширенный). Именно среди этого типа встречаются мелкие гарпуны. Обращают на себя внимание три наконечника. Один из них (1) очень тонкий, с длинным острым зубцом, как бы с биконическим насадом (длина его 5 см). Второй наконечник (12) с очень мелким зубчиком и симметрично расширенным насадом, покрытый с обеих сторон глубокими косыми нарезками, предназначенными, по-видимому, для задержки в гнезде древка. Индивидуальная особенность третьего гарпуна — необычайно широкое округлое острие. Зубчик гарпуна фрагментирован, и не исключено, что острие получило такую форму после того, как конец его обломался и подвергся вторичной обработке. Подобные явления имели место, на что указывает подвеска, утилизированная из нижней части гарпуна; 3. Два маленьких (4 см) наконечника однозубчатые, с круговыми неглубокими выемками дя крепления веревки (8).

177

Рис. 9.Костяные наконечники гарпунов. Маяк II. 1‑15, 17‑24 – бородчатые; 16 – наконечники поворотных гарпунов.

Тип IV — с симметрично расширенным насадом, с двумя симметричными зубцами, средней величины (10 см), сильно залощенные (рис. 9, 24).

Тип V, три варианта (рис. 9, 18— 20): 1. С симметрично расширенным насадом, двусторонний, двузубчатый, асимметричный, средней величины (10 см) (18); 2. С заостренным насадом, снабженным двумя небольшими симметрично расположенными выступами для крепления веревки, двусторонний, двузубчатый, асимметричный (19); 3. С уплощенным насадом, на котором нанесены нарезки, двузубчатый, асимметричный (20). Этот тип в целом является очень отчетливо выраженным, не имеет прямых аналогий, в силу чего ему можно присвоить название «наконечник гарпуна кольского типа».

178

Тип VI — двузубчатый, уплощенный. В особую группу (тип VIa) можно выделить частично фрагментированные гарпуны, сильно уплощенные, многозубчатые, односторонние, очевидно, с расширенным насадом (он сохранился лишь в одном случае) (рис. 9, 22).

Тип VII — наконечник из Оленеостровского могильника по всем основным параметрам сходен с типом III : 1, однако оформление острия придает ему неповторимое своеобразие. Слегка уплощенный конец гарпуна тупо срезан и с одной стороны имеет углубление, куда вставлен удлиненный, двусторонне обработанный сланцевый наконечник. Прямые аналогии данному гарпуну нам не известны, можно указать лишь на костяные многозубчатые, резко удлиненные наконечники стрел из Оленеостровского могильника (Онежское озеро), острия которых также заканчиваются углублением, куда вставлялись кремневые наконечники.

Тип VIII — поворотные гарпуны (рис. 6, 12—14; 4 экз.: один из Оленеостровского могильника, три—из Маяка II), два варианта: 1. Подтре-угольных очертаний со скошенной тыльной частью и отверстием. Гнездо расположено с одной стороны, ближе к краю, имеет прямоугольную форму, величина незначительна (5 см), возможно, выполнен специально для погребения; 2. Фрагмент (размер 11Х4 см) крупного гарпуна. Тыльная часть его скошена, имеется отверстие, форма гнезда удлиненная, гнездо расположено в средней части. Если предположить, что отверстие, как и в гарпуне типа VIII : 1, помещалось примерно на расстоянии ⅔ от острия, то длина наконечника этого гарпуна должна составить примерно 19.5 см, что указывает на применение его при охоте на морского зверя.

Поскольку на приморских поселениях среди остатков фауны помимо морских видов обнаружены и сухопутные, в том числе северный олень, лось, медведь, возникает затруднение выделить среди каменных наконечников именно те, которые применялись для битья морского зверя. И все же имеется некоторое основание для их дифференциации. На приморских поселениях эпохи раннего металла обращает внимание очень большое количество наконечников копий, изготовленных из сланца, крупного размера, листовидной, реже удлиненно-листовидной формы (рис. 6, 7), не характерных для неолита и поселений, расположенных в центре полуострова, но очень типичных для приморских стоянок охотников на морского зверя.

Возможно, в качестве орудий для морского промысла использовались и костяные кинжалы, найденные в большом числе в Оленеостровском могильнике и на Маяке II (рис. 4, 6, 14). Среди них весьма своеобразный, длиной около 40 см, слабо изогнутый (возмoжнo, слегка деформированный), сильно зауженный и заостренный к концу (6). Противоположный конец орудия снабжен двумя маленькими выступами, расположенными один под другим на расстоянии 4 см, напоминающими зубцы гарпуна. Внешняя поверхность его сильно залощена. Способ использования не вполне ясен. Можно предположить, что утолщенный конец служил рукоятью, а заостренный — рабочей частью, в этом случае зубцы предназначались для задержания руки при скольжении. Второй кинжал (14) размером 31Х2 см изготовлен из трубчатой кости лося, треугольный в поперечном сечении, резко срезан (на расстоянии 12 см от конца) с одной боковой стороны, благодаря чему образована зауженная рукоять, заканчивающаяся кольцом. В месте, где начинается рукоять, на одной из граней кинжала в направлении к ост-

179

рию прорезан глубокий и широкий желобок с очень четкими параллельными сторонами, очевидно, металлическим орудием. Вся поверхность кинжала очень тщательно зашлифована и залощена от длительного употребления. Вероятно, это орудие эффективно использовалось при морской охоте.

Целая группа кинжалов найдена в Оленеостровском могильнике из метокарпальных костей северного оленя. Очень массивные кинжалы найдены на Маяке II. По всей вероятности, при охоте на ластоногих использовались и кинжалы из кремнистого сланца, с выраженной рукоятью.

У нас нет прямых доказательств о применении особой категории предметов, как нам кажется, могущих заменить дубинки в процессе охоты на морского зверя: это крупные (до 15 см), сильно скатанные морем гальки, преимущественно овальной формы. Большое количество позволяет заключить о несомненной значимости их для жителей побережья, так как они не встречаются почти в стоянках материковых. Нередко они залегают парами или по несколько штук рядом.

Об активном способе охоты на ластоногих указывают поворотные гарпуны, которые могут использоваться только в море с лодок. Такой способ промысла свидетельствует о достаточно высокой социальной организации — слаженности коллектива, его беспрекословном подчинении команде, поскольку от этого зависел не только успех промысла, но и сама жизнь людей. Петроглифы Карелии довольно подробно отражают процесс такой охоты, дают представление о количестве лодок и занятых в промысле людей.

Наиболее частым объектом охоты, как показывает фаунистический материал, являлся гренландский тюлень — животное, совершающее регулярные миграции от района нагула к местам размножения и обратно. Летом тюлени живут небольшими группами у кромки льда, осенью собираются в более крупные стада и движутся к местам размножения, которых достигают зимой. Существенно, что современное «беломорское стадо» проходит через горло Белого моря. После рождения детенышей, во время кормления их, а затем спаривания и линьки тюлени залегают на льдах, образуя мощные «линные» залежи. Весной они начинают откочевывать к местам летнего нагула. Следовательно, образ жизни гренландского тюленя предоставлял возможность охоты на него в течение целых трех сезонов, исключая лето (да и тогда отдельные группы находились поблизости от берегов). Но особенно продуктивной была охота во время залежки-щенки, выкармливания детенышей и линьки, доказательством чему служит наличие костей младенческих особей в коллекции Маяк II.

Очевидно, также били и моржей, поскольку эти животные держатся стадами и обычно на побережье в конце лета в одних и тех же местах или на льдах образуют лежбища. Вероятно, круглый год, в особенности в промежутках между массовыми забоями тюленей и моржей, охотились на нерпу, которая обитает преимущественно в прибрежных водах. В коллекции имеется большое количество лопаток нерпы, пробитых, очевидно, копьем. В отдельных случаях бывает по два отверстия. На силу удара указывает одна из плечевых костей, пробитая по диагонали.

Осознание неразрывной связи с морскими животными нашло свое отражение в искусстве древних обитателей побережья Ледовитого океана. На поселении Маяк II найдена роговая скульптура нерпы (рис. 5, 1),

180

а также роговая (6) и каменная скульптура белого медведя (3). Головка белого медведя обнаружена и на соседнем поселении Дроздовка (2). На поселении Маяк, в углублении скальной поверхности, обнаружено захоронение позвонков нерпы, засыпанное сверху красной охрой.

О продуктивности зверобойного промысла населения Кольского п-ова в эпоху раннего металла могут свидетельствовать такие факты. Только на останце Екатерининской стоянки (4 м2) из 36 тыс. костей животных (при определении лишь 1/6 их) оказалось 2270 экз. костей гренландского тюленя, из которых удалось выделить 24 особи. Чтобы реально представить себе количество добытой биомассы древними жителями этой стоянки, следует указать, что живая масса 24 особей гренландского тюленя составит 2400—3800 кг. Учитывая далее, что подвергнутый определению материал составил лишь 1/6 найденных и определимых костей, количество биомассы достигнет 14—23 т.[1] Сведения о еще большем количестве забитого зверя дает поселение Маяк II.

Подводя итог, можно сказать следующее. Очевидно, в эпоху мезолита море обладало для обитателей Кольского п-ова огромной притягательной силой, являясь важнейшим источником питания. Нужда заставила людей адаптироваться в новой обстановке, многое познать. Постепенно возросшая сумма наблюдений, полученных в трудовом процессе, позволила им в последующее — неолитическое время усложнить орудия и способы охоты на сухопутного и морского зверя. Усовершенствование транспортных средств — лодок сделало возможным выезд на промысел в открытое море, на что указывают поворотные гарпуны — наиболее совершенные орудия морского промысла в то время. Морская охота особенно развилась в эпоху раннего металла. Очевидно, помимо деревянных лодок люди пользовались кожаными. Морские животные доставляли людям все необходимое: шкуры для покрытия жилищ, обувь, одежду. Мясо животных использовалось в пищу, жир — для освещения и, по-видимому, для отопления жилищ (на что указывают каменные лампы и особый сажистый слой в очагах). Из костей кита изготовлялись крупные предметы — доски, из ребер моржа — струги для обработки шкур. Клыки моржа применялись для изготовления орудий (тесел, кинжалов) и произведений искусства. Обо всем этом говорят артефакты Маяка II.

Поселения этого времени имеют большие размеры и мощный культурный слой — показатель длительного обитания в них значительных человеческих коллективов. Разнообразные предметы быта (гребни, пуговицы, украшения) и изобразительного искусства говорят о прогрессивном развитии духовных потребностей людей того времени.

181

[1] Следует указать, что масса тюленя достигает 100—160 кг, моржа — 1000, нерпы — 70 кг. При этом И. М. Громов отмечает, что размер древних тюленей был больше современных.

 ЛИТЕРАТУРА

Дергачев, 1877 - Дергачев Н. Русская Лапландия // Статистический, географический и этнографический очерк. Архангельск, 1877.

Максимов, 1871 - Максимов С. Год на Севере. Спб., 1871. Т. 1.

 

ПУБЛИКАЦИЯ: Гурина Н.Н. Рыболовство и морской промысел на Кольском полуострове // Рыболовство и морской промысел в эпоху мезолита - раннего металла в лесной и лесостепной зоне Восточной Европы. Л., 1991. С. 164-181.