Куликов А.В. Археологические свидетельства рыболовства на античном городище Акра

Рыбные промыслы являлись одной из важнейших отраслей экономики Боспорского государства. Исключительное разнообразие природной среды, обилие водоемов с богатыми рыболовными угодьями — все это создало условия для развития специализации отдельных регионов Боспорского государства на промысле тех или иных видов рыб.

В настоящее время ученые выделяют, по крайней мере, пять рыболовных регионов. Это низовья крупных рек — Дона и Кубани с системами лиманов, морское рыболовство в Азовском и Черном морях и, наконец, наиболее важная в экономическом отношении — зона Керченского пролива.

По географическому признаку регион пролива можно разделить на две примерно равные части — Керченский и Таманский, причем рыболовство наиболее развито на западной стороне пролива. Здесь, в свою очередь, выделяются три относительно самостоятельные района.

Прежде всего, это северный район, начинающийся у мыса Фонарь и простирающийся до самой Керченской бухты. Он характеризуется преимущественным развитием сельдяного и хамсового промыслов, в меньшей степени — промыслом осетровых и кефали. Затем следует центральный район — от мыса Ак-Бурун до мыса Малый, включающий побережье от Пантикапея до Тиритаки и Нимфея. Своеобразной границей служит коса Тузла, перегораживающая Керченский пролив. Здесь, безусловно, господствует сельдяной промысел, на втором месте по важности стоит добыча хамсы, кефали, скумбрии. Южный районвключает Акру и ее приморскую сельскую округу, он простирается от мыса Малый до мыса Такиль. Среди античных городов, лежащих на европейском берегу Боспора Киммерийского, Акра занимала особое место как один из главных центров рыболовства.

Будучи расположенной на сравнительно невысоком, но заметно выдающемся в море береговом мысу, Акра имела удобные морские гавани и обильные рыбные ловли. По свидетельству Страбона (Strabo, XI, 8), граница ледяного покрова зимой достигала Акры, южнее лежала широкая акватория незамерзающего моря, что делало возможным рыбный промысел практически в течение всего года. В отличие от других крупных центров боспорского рыболовства, которые специализировались преимущественно на вылове одного или нескольких видов рыб во время весенней и осенней путин, Акра к тому же располагала

251

редкой возможностью широкого внесезонного рыболовства[1]. Незамерзающие акватории давали возможность наладить круглогодичный промысел на устричных и мидийных банках в районе мыса Такиль, а обильные стада дельфинов, достигавшие еще в недавнем прошлом сотен и даже нескольких тысяч голов, позволяли развивать в районе Акры масштабный зверобойный промысел.

Кроме хамсы и сельди, всегда занимавших в керченском рыболовстве особое место[Данилевский, 1871; Александров, 1923; Марти, 1941], здесь ловились различные виды осетровых и многие типично черноморские виды рыб — кефаль, скумбрия, султанка и, главное, камбала-калкан. Значение камбального лова для региона было столь велико, что еще в XVIII, XIX и первой половине XX вв. эта рыба, пойманная в районе мыса Такиль и Анапской банки, была главным предметом вывоза в Керчь и другие города Крыма [Александров, 1923; Есипов, 1927].

Если северную и центральную часть Керченского пролива мигрирующие рыбы проходили сравнительно быстро, на протяжении всего нескольких недель, то на теплых черноморских водах к югу от косы, Тузла в районе Акры рыба могла задерживаться на несколько месяцев, периодически возвращаясь в пролив при смене течений. На протяжении всей холодной поры года у местных жителей оставалась возможность морского лова осетровых на крючные наживные снасти и ставными объячеивающими сетями.

Наконец, важнейшим фактором развития местного рыболовства было обилие соленых водоемов, из которых наиболее значительны озера Тобечик, Элькен и Узунлар. Даже если в древние эпохи эти озера были морскими заливами, в их акватории оставались отделенные пересыпями участки с высокой соленостью. Это позволяло налаживать систематическую добычу поваренной соли, которая отличалась своими высокими технологическими качествами, на экспорт и для посола рыбы [Невтонов, 1927].

Особенно ценным было наличие постоянных рынков сбыта для продукции местного рыболовства: в столичный Пантикапей и другие города Боспора свежий улов можно было доставлять в течение нескольких часов плавания. Удобная гавань и порт, которыми располагала Акра, позволяли производить отгрузку товаров на экспорт из рыбных хранилищ на городище.

Совокупность факторов, стимулирующих развитие рыболовства, сделала античную Акру крупным центром боспорского рыболовства. Пожалуй, ни один из раскопанных городов Боспора не дает такого обилия разнообразных археологических свидетельств древних морских промыслов. В немалой степени этому способствует тот факт, что культурные слои городища сильно повреждены береговой абразией, и многочисленные предметы из металла (а изделия, связан-

 252

ные с рыболовством, занимают среди них немалую часть) встречаются в виде переотложенных скоплений на дне моря и в прибрежной полосе.

Систематические археологические наблюдения и сборы подъемного материала, проводимые Акринской экспедицией Керченского заповедника под руководством автора с 1982 по 2004 гг., дали представительную коллекцию изделий, связанных с древним рыболовством: разнообразные грузила, крючья, иглы для плетения и ремонта сетей, фрагменты гидроизолирующей штукатурки от рыбозасолочных ванн.

На основании собранных материалов стало возможным говорить не только о масштабном рыболовстве на Акре, но и реконструировать основные типы рыболовных орудий и приспособлений, а также основные способы лова[2].

Современная теория рыболовства обозначила основные критерии классификации рыболовных орудий и приемов лова [Трещев, 1974], которые в свое время были использованы мною при составлении функциональной типологии рыболовных грузил из культурных слоев античного Боспора [Куликов, 1995]. Археологические свидетельства древнего рыболовства на Акре дают нам две принципиальные конструктивные системы рыболовных орудий: сетные и крючные снасти, типы которых мы попытаемся рассмотреть ниже.

1. Сетные снасти

Сетные снасти относятся к числу наиболее древних изобретений человечества. Первоначально громоздкие и малоуловистые, сетные снасти стали едва ли не самым эффективным орудием лова древних рыбаков. Из плетенных сетных заколов и ловушек на путях миграции рыб, фактически являющихся пассивным видом рыболовных орудий, сети эволюционировали одновременно в нескольких направлениях, дав три типа основных орудий лова: неводы, ставные сети и накидные снасти. Да и сами сетные ловушки постепенно превратились в громадные и сложные сооружения, которые порой обслуживало до нескольких десятков рыбаков. Самыми совершенными формами ловушек стали подъемные сетные заводы и ставники-лабиринты, широко известные этнографически (правда, их существование в античную эпоху подтверждается только косвенными данными).

Среди неводных снастей, относящихся к классу процеживающих орудий лова, исследователи рыболовства выделяют несколько подвидов: сравнительно небольшие по размерам бредни и волокуши, которыми пользовались на прибрежном мелководье, более крупные сооружения, имеющие специальную мотню-приемник для пойманной рыбы, и, наконец, грандиозные по размерам одно- и двухкрылые невода, которыми пересыпали широкие акватории с проходящими косяками рыбы. Для эффективного использования таких снастей были необходимы так

253

называемые тони, т.е. участки берега, свободные от подводных препятствий, куда выволакивали невода с уловом[3]. Использование так называемых кошельковых неводов для морского лова рыбы для античной эпохи не столь характерно, хотя существуют определенные данные об использовании древними греками сетей для обметывания крупных косяков рыбы, как, например, тунцов.

Конструкции неводных снастей античной эпохи едва ли существенно отличались от описанных этнографами и ихтиологами в XIX — начале XX вв. Основу невода составляли два каната, на которые была «посажена», т.е. пришита сеть. К нижнему канату, или «нижней подборе» сети крепились специальные грузила для того, чтобы снизу орудие лова было плотно прижато ко дну и скользило, не позволяя рыбе уходить, подплывая под край сети. Сверху конструкция сетной стенки поддерживалась набором поплавков, чаще всего, деревянных, которые поднимали верхний край сети к поверхности воды. Для приема рыбы использовался вшитый в снасть специальный сетной мешок, так называемая «мотня». Конец этого мешка был стянут веревкой, которую при перегрузке рыбы на берегу можно было развязать.

Невод заводился в море при помощи одной или двух лодок, которые по команде руководителя лова, в керченском рыболовстве — «атамана», обсыпали проходящие косяки промысловой рыбы. Снасть распределялась в акватории в виде широкой подковы, концы которой, так называемые тяги, упирались в берег. По команде распорядителя лова остававшиеся на берегу рыбаки или погонщики специально запряженного тяглового скота начинали выбирать сети одновременно с двух концов, пока вся попавшая в снасть рыба не оказывалась на мелководье, а потом на берегу. Порою во время активного хода рыбы новая снасть заводилась в море еще в то время, пока шла выборка рыбы из предыдущего замета. Уловы древних рыбаков могли быть грандиозными: например, в конце XIX в. в Камыш-Бурунской бухте во время осенней путины за один замет было уловлено около шестисот тысяч сельдей [Данилевский, 1871].

Для неводных снастей использовались специфические формы грузил, которые были одновременно достаточно весомыми и в то же время легко, без зацепов перемещались по дну. Идеальной формой такого грузила являлись цилиндр, усеченный биконус со сквозным центральным отверстием, либо уплощенный сегмент с двумя отверстиями или проточками по краям. В материалах с городища некоторые описанные типы действительно присутствуют, например, керамические бочковидные грузила, изготовленные в разъемных двухчастных формах (табл. I,3,4)[4]. В то же время среди находок довольно часто попадаются массивные свинцовые грузила, изготовленные из свернутых в трубку широких полос. Они, как нельзя, более соответствуют именно неводной снасти (табл. I,5-17). К неводной снасти также следует отнести достаточно крупное грузило из

254

округлой плоской морской гальки из плотного известняка, в котором аккуратно высверлено широкое отверстие для крепления к сети (табл. I,1,2).

Может показаться удивительным, что, кроме описанных выше находок, других типов неводных рыболовных грузил не было найдено: Так, например, совершенно не встречаются удлиненные каменные или керамические грузила (из вторично использованных амфорных ручек) с круговыми проточками на концах. Однако, не будем забывать, что использование неводных снастей обусловлено, прежде всего, характером морского дна и побережий: для эффективного лова нужны участки берега с пологим песчаным дном. В окрестностях Акры таких участков сравнительно немного. Возможно, именно поэтому крупные невода не нашли в данном рыболовном регионе широкого применения. И, кроме того, обилие свинца, более пригодного для грузил, чем камень или керамика, делало практику изготовления грузил других видов совершенно излишней.

Завершая описание археологических свидетельств неводных снастей, следует упомянуть об уникальной находке — отпечатке рыболовной сети на морской гальке. Дело в том, что для придания сетному полотну, связанному из легких органических волокон, особой прочности и долговечности, его регулярно вываривали в растительном масле, различных дубильных веществах, а зачастую попросту смолили. Горячая смола пропитывала растительные волокна (льняные или конопляные), и это увеличивало прочность сети на износ и на разрыв, хотя и заметно утяжеляло снасть. Вероятно, что вытащенная для просушки в жаркий летний день неводная сеть легла на нагретую солнцем морскую гальку, которая впитала часть смолы, отпечатав на себе часть сетного полотна.

Отпечаток, найденный при раскопках в слое III-IV вв. н.э., достаточно красноречив: размеры ячей (20x20 мм от узла до узла или 40 мм по диагонали) говорят об использовании сети для ловли достаточно крупной рыбы, например, сельди или кефали. Ячеи сети вывязаны ровно, без перекосов, узлы одинаковые по размеру и туго затянуты. Это может говорить о высоком профессионализме древних мастеров, занимавшихся на Боспоре плетением сетей.

Этнографически известно, что обычно сетное полотно прядут особые специалисты-кустари, а не сами рыбаки. Последние заняты, как правило, только кроем сетей и сшиванием отдельных кусков в рыболовную снасть. Челнок с нитками рыбаки берут в руки обычно для ремонта сетей. В то же время, найденные при сборах подъемного материала бронзовые двухсторонние вилки, прототипы современной «глички» для плетения сетей, могут говорить и о местном производстве сетей на Акре в первые века нашей эры (табл. III,1‑3).

Сети-накидки. Применение неводов и волокуш требовало привлечения сравнительно большого коллектива участвующих в лове людей и, главное, довольно значительных капитальных вложений на постройку лодки, орудия лова и аренду участка береговой полосы. Использование сетей-накидок (этнографически известных на Черном море как «наметы», «хапуны») не требовало столь значительных затрат и привлечения большого коллектива рыбаков, этими сна-

255

стями можно было рыбачить индивидуально или небольшими коллективами [Даналевский, 1871; Тихий, 1917; Кадеев, 1970].

Накидная снасть обычно представляла собой мешок из сетной ткани с широким горлом-раструбом. Дно мешка было туго затянуто веревкой, а по внешнему краю были равномерно распределены свинцовые грузила, укрепленные к нижней подборе сети (табл. II). Через центральные отверстия в грузилах была свободно продернута скользящая веревка, что позволяло с ее помощью быстро затягивать горловину мешка. В сложенном положении сеть-накидка находилась на плече рыбака или на согнутой левой руке. Небольшой вес снасти (около 5 кг) позволял производить бросок на расстояние до 10 метров. Заметив плотно идущий косяк рыбы, «наметчик» снимал сложенную снасть с левой руки и производил прицельный бросок, причем вращающаяся накидка летела таким образом, что горловина мешка раскрывалась в воздухе, и сеть падала на воду правильным кольцом. Массивные свинцовые грузила заставляли сеть быстро погружаться в толще воды, увлекая за собой и захваченную рыбу. Мастерство рыбака заключалось в том, чтобы вовремя затянуть горловину веревкой, сделав резкий рывок левой рукой.

Из этнографической литературы известно, что за один замет можно было поймать до нескольких пудов рыбы [Тихий, 1917]. При неудачном броске попытку можно было повторить примерно через минуту, что было особенно важно при ходе крупного косяка рыбы. Лов наметами производился индивидуально или с одним помощником, который складывал и подавал снасть и вынимал из сети добычу. Для использования наметов не требовалось строительства лодки, поскольку броски можно было производить с прибрежных скал или с выступающего в море невысокого обрыва. Если в распоряжении рыбаков была небольшая лодка, это намного упрощало поиск добычи и процесс лова. В этом случае помощник «наметчика» сидел на веслах или управлял парусом.

При помощи намета можно было ловить сельдь, небольшую кефаль, ставриду, саргана, но главным объектом была все же хамса. Использование наметов для ловли мелкой рыбы требовало мелкоячеистого сетного полотна или даже редкой ткани. В любом случае, изготовление и ремонт намета можно было производить индивидуально или кустарным способом, не привлекая специалистов. Правда, унифицированные формы грузил, скорее, говорят о том, что изготовлением наметов могли заниматься и профессионалы.

Грузила накидной снасти обычно имели форму плоского замкнутого кольца или капли с одним или двумя отверстиями (табл. II,1‑15). Они изготавливались в односторонних или двухсторонних разъемных формах, которые были выполнены из обожженной глины [Куликов, 1998, рис. 9, 10]. В случае необходимости рыбак мог изготовить форму для грузила прямо на берегу моря, оттиснув в глине одно из грузил своей снасти. Свинец на Акре всегда был в изобилии, а его плавка, литье и последующая обработка не представляют технических сложностей. Вес одного грузила составлял 30-50 гр. В зависимости от размеров к накидной снасти пришивалось до 40-50 таких грузил. Иног-

256

да слишком тяжелый набор грузил заставлял рыбаков облегчать отдельные изделия, срезая с них часть свинца (табл. II,6).

Находка на Раскопе 1 в 1997 г. на полу жилого помещения «Г», относящегося к III в. н.э., одного свинцового грузила подтверждает высказанное нами ранее предположение, что грузила накидных снастей, находимые в затопленной части городища в переотложенном виде, могут относиться к античной эпохе.

Объячеивающие сети.Группа сетных снастей, основанных на улове запутавшейся в ячеи рыбы, несомненно, широко использовались рыболовами античной Акры. Объячеивающие сети выставлялись на путях хода косяков рыбы (сельдь, ставрида, скумбрия) или в районе постоянного обитания объектов лова (камбала, осетровые). В зависимости от поведения рыбы сети могли выставляться в толще воды, у поверхности, либо у самого дна. Для каждого объекта лова предназначалась сеть с определенным размером ячеи, самая крупная вывязывалась для промысла осетровых рыб.

Конструктивно наиболее простыми были так называемые одностенные сети, сшитые из одного сетного полотна. Более сложными были конструкции двух-и трехстенных сетей: центральное полотно предназначалось для, собственно, объячеивания попавшей рыбы, а внешние, с более крупной ячеей, несли дополнительную нагрузку. Рыба свободно проникала сквозь внешнее прозорое полотно и упиралась в более густое. В попытках выскользнуть из пространства между двумя сетными полотнами рыба неизбежно «объячеивалась», т.е. запутывалась сразу в двух стенках снасти.

Исследователи черноморского рыболовства отмечали, что широкое распространение объячеивающих сетей было связано с определенным кризисом крупного неводного рыболовства [Есипов, 1927]. Действительно, постройка и эксплуатация крупного невода была весьма затратным делом, в то время как изготовление и обслуживание комплекта ставных сетей было под силу членам одной рыбацкой семьи. Обычно одно рыбацкое хозяйство имело два и более комплекта сетей (комплект составлялся из нескольких соединенных полотен). Одна часть снастей находилась в море, а другая вывозилась на берег для просушки и починки.

Грузила сетных снастей данного типа были двух основных видов: это грубо обработанные морские гальки с отверстиями или проточенными желобами для привязывания веревки, либо свинцовые полосы или скрутки, которыми обжимался канат нижней подборы сети [Куликов, 1998, рис. 13].

Гальки использовались в тех сетях, которые выставлялись в толще воды. Длиной веревки, привязанной к грузилам, можно было управлять расположением сети на пути косяков рыбы. Обычно грузила-гальки привязывались к снасти непосредственно в море во время постановки сетей и там же снимались при их выборке. Гальки подбирались приблизительно одинаковыми по весу, и в случае потери могли быть легко заменены новыми. В археологических комплексах такие грузила могут быть прослежены с большим трудом, поскольку сети и грузила хранились раздельно: первые — на берегу моря в корзинах, вторые — в корзинах в специальных

257

навесах-сушилах. Тем не менее, нам удалось найти несколько таких грузил, происходящих из размытых морем культурных слоев Акры римского времени.

Свинцовые грузила представлены обильными находками, и прежде всего потому, что крепились непосредственно к сети. Очевидно, сосуществование двух типов грузил было обусловлено величиной самих сетей и размерами промысловой рыбы. Несомненно то, что ставные сети со свинцовыми грузилами на нижней подборе предназначались для лова донной рыбы, камбалы-калкана, которой этот регион был известен еще с древних времен. Так, например, в 1993 г. при раскопках Китея в заполнении одной из исследованных хозяйственных ям I в. до н.э. были обнаружены кости четырех крупных камбал, поймать которых было возможно только специальной снастью.

Снасть для лова камбалы представляла собой длинную двухстенную сеть, которую устанавливали так, чтобы она широкими складками лежала в толще воды у самого дна. Верхнюю подбору сети поддерживают небольшие деревянные поплавки (их обычно не удается обнаруживать из-за плохой сохранности органики в культурных слоях боспорских городов). Свинцовые грузила крепятся к канату нижней подборы с определенным расстоянием, «шагом», обычно в 0,60-0,80 м друг от друга.

Изготавливались грузила для донных сетей из тонких свинцовых листов, согнутых пополам, или прямоугольных слитков металла, скрученных в трубку[5] (табл. I,11-17).Многие грузила имеют характерные следы изношенности, ударов, вторичного использования при замене пришедшей в негодность сети.

Сети-ловушки. К числу самых распространенных сетных снастей относились ловушки различных типов, предназначенные как для активного, так и пассивного лова. Самыми древними были пассивные виды орудий лова — верши и различные лабиринты, укрепленные на дне моря при помощи столбов, якорей и системы растяжек. Их проверяли несколько раз в день, вынимая пойманную рыбу, в непогоду такие ловушки обычно снимались. Более сложными были активные ловушки, которыми управляли один или сразу несколько человек. Они выставлялись у обрывистых берегов, чтобы была хорошо видна идущая вдоль берега рыба. В некоторых случаях на участках низкого берега сооружались специальные смотровые вышки, о которых упоминает Страбон.

Археологические свидетельства об использовании таких орудий лова в античную эпоху очень скудны, поскольку для их сооружения не требовались специальные грузила или какие-то другие долговечные приспособления. Единственным намеком на возможность использования таких ловушек могут служить вторично использованные в античных кладках каменные якоря из валунов с проточками для привязывания каната или массивные плиты с продольными и поперечными желобами.

258

Ловушки могли быть установлены у дна, в толще воды до самой поверхности в зависимости от характера поведения промысловой рыбы. Можно выделить хамсовые и сельдяные ставники, ловушки для скумбрии и ставриды и кефальные заводы. Поскольку промысел этих видов проходил в разное время года, каркас ловушки мог использоваться на протяжении всего промыслового сезона, а типы сетей использоваться разные.

Сачки.Появление сачка относится к весьма отдаленным историческим временам. Изображение креветок на античных чернолаковых рыбных блюдах определенно говорит об использовании сачков, которые по существу представляли собой небольшую индивидуальную волокушу. К деревянной раме с рукоятью пришивался мелкоячеистый сетной мешок, который мог иметь более или менее длинную мотню для удержания улова. Использование сачка, точнее, подсака, для выемки пойманной рыбы из сетей также несомненно. К сожалению, такие орудия лова пока не могут быть прослежены археологически. Обильно поросшие морскими водорослями, цистозирой и зостерой, участки мелководья привлекали большое количество различных ракообразных. Кроме как сачками ракообразных добывали подъемными краболовками, представлявшими по существу тот же сачок, но без ручки (деревянная рама с распорной крестовиной и натянутой сетью). Для привлечения добычи в краболовки помещали наживку, обычно протухшую рыбу или мясо

Драги. Драга представляет собой тяжелую волокушу, перемещаемую по дну с определенным усилием. Иногда драга напоминает сачок, но главным отличием являются металлические зубья по внешнему краю снасти. Драги разных видов использовались для донного лова моллюсков: одни перемещались при помощи лодки с гребцами, другими можно было вручную снимать мидии с подводных камней [Кузнецов, 1887; Кадеев, 1970]. Обилие раковин мидий, которые образуют значительные прослойки в культурных слоях античной Акры, говорит в пользу того, что описанные выше орудия широко применялись в местном рыболовстве. Археологически драги на Боспоре не прослежены, но они хорошо известны в средневековом Херсонесе [Кадеев, 1970].

Раковины черноморских устриц тоже не редкость на Акре. Однако биология устриц заметно отличается от таковой у других прикрепленных моллюсков, например, мидий. Устрица прикрепляется к скале или скоплению живых раковин других моллюсков очень прочно, так что даже с большим усилием ее невозможно: отделить от субстрата. Устриц добывали специально тренированные ныряльщики, которые при помощи зубила отделяли моллюски от скалы. Естественно, что устрицы были доступны далеко не всем слоям населения античных городов.

2. Крючные снасти

Коллекция рыболовных крючков из находок на городище Акра насчитывает всего десять экземпляров, из них сохранились полностью только два небольших бронзовых крючка и один крупный (табл. VI). Насколько можно судить по

259

виду сохранившихся крючков, их изготовление было специализированным занятием ремесленника: все они изготовлены по одной технологии и стандартизированы по размерам. Сначала мастер отковывал необходимой длины заготовку из куска проволоки, расклепывал сторону, за которую крепится леса, проковкой вытягивал сторону, где намечено острие. Затем он сгибал крючок, немного проковывал на наковальне, благодаря чему рабочая часть крючка получалась несколько уплощенной в сечении, и, наконец, делал бородку. Последними технологическими этапами были заточка крючка и обязательная закалка.

Полученные бронзовые рыболовные крючки по качеству и уловистости мало в чем уступали современным стальным. Думается, что даже в римскую эпоху, когда местным кузнецам были под силу довольно сложные железные изделия, рыболовные крючки продолжали изготавливать из бронзы именно благодаря ее высокой пластичности и коррозионной стойкости.

Удочки.Рыбалка с удочкой для одних была праздным развлечением, для других — едва ли не единственным средством к существованию. При сборах подъемного материала, происходящего из размытых морем культурных слоев античной Акры, грузила поводковых крючных снастей составляют одну из самых массовых находок. Они различны по весу, форме и способу крепления к снасти.

Первую категорию составляют грузила, специально изготовленные для ловли удочкой. Они отлиты в специальных формах или сделаны из тиражированных заготовок. Это пирамидальные и уплощенно-пирамидальные грузила весом в 20-50 гр. со сквозным отверстием для привязывания, свинцовые слитки, изготовленные в открытой прямоугольной или овальной форме, рубленые полосы металла с отверстиями. Сюда же следует отнести пластины треугольной формы с загнутой вершиной, которая удерживала лесу. Вес таких грузил колеблется в пределах от 10 до 30 гр. Заметим, что для профессионального рыболовства с удочкой требуется достаточно тяжелое грузило, которое обеспечивает точность заброса снасти. Можно предположить, что более легкие грузила предназначались для ловли ручной закидной снастью, а более тяжелые — для ловли с помощью удилища. Удилища, вероятно, имели небольшую длину, они изготавливались из гибкой ветви молодого дерева — орешника или вербы (заготовка сырья для удилищ могла быть предметом особого промысла для жителей пойм крупных рек).

Леса для удочек могла изготавливаться из жил или конского волоса, как это делалось в Европе до изобретения полимерных волокон. Иногда для изготовления примитивных лес использовались кора и луб некоторых пород деревьев. Не исключено, что древние обитатели побережий знали дикорастущие растения с крепкими волокнами, из которых можно было изготовить прочную лесу.

И все же следует заметить, что для массового рыболовства указанные выше способы изготовления снасти не подходят. Скорее всего, леса на поводковых снастях была льняной, из тонкой крученой нити. При необходимости нити свивали в две и более жилки. Известно, что для прочности льняные нити выварива-

260

ли в масле или в экстрактах дубильных веществ. Вероятно, что технология изготовления, окраски и пропитки рыболовной лесы была сходна с технологией обработки сетного полотна, описанной исследователями черноморского рыболовства в начале прошлого века.

Грузила второго типа изготовлены из листового свинца. В ходе судоремонта при замене отдельных участков свинцовой корабельной обшивки оставалась масса отходов и обрезков листового металла, которые впоследствии поступали в переплавку[6]. Анализ рыболовных грузил, изготовленных из отходов судоремонта, показывает, что строго определенной формы и системы изготовления они не имели. Обычно брали кусок листового свинца и скручивали его в трубку, обжав рыболовную лесу с привязанным крючком. Поскольку при неплотном скручивании леса проскальзывала, и грузило неизбежно съезжало бы вниз, его дополнительно обжимали зубами. Практически все рыболовные грузила этого типа имеют на себе следы зубов античных рыбаков[7].

Наконец, следует сказать еще о рыболовных грузилах, изготовленных их подручных средств. Чаще всего это были свинцовые скобы для ремонта керамических сосудов. Крупные скобы весом 80-100 гр. делили на части. Поскольку скобы имеют удобные выступы для привязывания лески, в них отверстия не пробивались. Большое число деформированных и разрубленных скоб, находимых при сборах подъемного материала на Акре, говорит о широкой практике их использования в рыболовстве.

Несомненно, что для поводковых снастей использовались каменные гальки с отверстиями, сверленые стенки керамических сосудов, однако, у нас нет бесспорных находок такого типа из культурных слоев городища.

Различными видами удочек местные жители (как правило, дети и старики) ловили мелкую рыбу — бычков, ставриду, султанку. Особенно уловистым был промысел бычков, которых в пик сезона можно было вылавливать по нескольку десятков килограммов в день[Данилевский 1871; Богдановский, 1890; Александров 1923]. Не исключено, что кроме наживных видов снастей широко использовались и другие виды крючной снасти — самодуры и зацепы-хватуны. Последние эффективны при точном забросе в плотно идущие косяки, когда резкой подсечкой удается зацепить даже крупную рыбу.

Переметы и самоловные крючья. Находка на Акре достаточно крупного бронзового крючка позволяет говорить об использовании крупной крючковой снасти в местном рыболовстве.

261

Наживные переметы могли насчитывать от нескольких десятков до нескольких сотен крючков. Особенно эффективны переметы для ловли камбалы, которой издревле славилась южная часть Керченского пролива. В качестве наживки использовалась мелкая рыба — хамса, ставрида или бычки, которые наживлялись на крючок сразу по нескольку штук. Вероятно, что в качестве случайного прилова в такие переметы могли попадать другие промысловые рыбы ‑ акула-катран, скаты, судак и даже осетровые. Весьма вероятно, что для морского лова осетровых использовалась специализированная снасть, выставлявшаяся в открытом море далеко от берега. Подобным образом промышляли черноморского осетра и белугу греки-рыбаки Южного Берега Крыма в ХIX — начале XX вв. [Кадеев, 1970].

Самоловные крючья, столь широко используемые в недавнем прошлом в азовском рыболовстве, на Акре, скорее всего, не применялись. Дело в том, что постановка такой снасти рассчитана на определенное поведение рыбы в теплый сезон года, когда осетры на мелководье трутся боками об песок и камни, удаляя с кожи паразитов. В мелководном Азовском море с ровным дном и постоянными течениями такой вид снасти весьма эффективен, хотя и дает большой процент сорвавшейся покалеченной рыбы, которая обычно вскоре погибает. В Черном море; и предпроливье, где вели основной промысел акринские и китейские рыбаки, участков с ровным дном и небольшими глубинами не так много, и все они, очевидно, использовались для неводного лова.

Анализ рыболовства древней Акры был бы неполон без упоминания о дельфиньем промысле. Единичные кости дельфинов, находимые в культурных слоях городища, говорят и о морской охоте. Еще в сравнительно недавнем прошлом стаи дельфинов в Черном море достигали несколько десятков, а то и сотен голов; Дельфины окружали косяки идущей рыбы и рассеивали их, чем наносили определенный вред рыболовству. Кроме того, дельфины часто выкусывают из сетей запутавшуюся рыбу и могут совершенно испортить снасти. Поэтому у древних рыбаков отношение к дельфинам; было неоднозначным (вспомним, что дельфин наряду с трезубцем был одним из атрибутов Посейдона; и Аполлон также превращался в дельфина). Потребности хозяйственной жизни заставляли греческих рыбаков промышлять дельфинов, которые ценились за качественный технический жир и водопрочные кожи. Именно из такой кожи могли шить рыбацкие сапоги-бахилы, куртки и брюки для лова в холодное время года. Промышляли дельфинов, обметывая косяки сетями, затем животных били острогами, трезубцами и стрелами. Сравнительно небольшое количество дельфиньих костей скорее говорит в пользу того, что мясо морских животных систематически не использовалось в пищу.

Обработка уловов производилась на Акре в домашних условиях, крупных обрабатывающих хозяйств, подобных тиритакским и мирмекийским, здесь не найдено. Несколько фрагментов розоватой цемяночной штукатурки, которая использовалась для гидроизоляции цистерн виноделен и рыбозасолочных ванн, пока что не могут быть весомым аргументом в пользу того, что на Акре в первые века

262

нашей эры существовала крупная промышленная рыбообработка.: Не исключено, что во время массового лова рыбы акринские рыбаки отвозили уловы в соседние города и там их реализовывали через своих агентов-перекупщиков.

Яркой иллюстрацией домашней переработки уловов является достаточно редкая находка ‑ это синопская амфора с остатками мелкой соленой рыбы. Амфора была обнаружена под водой в виде компактного развала керамики в слое последней четверти IV в. до н.э., она собирается в целый сосуд с небольшими лакунами. На внутренней поверхности стенок амфоры налипла рыбья чешуя, отдельные мелкие кости скелета, головы и даже целые экземпляры (табл. V). Подробного ихтиологического анализа находки пока не проводилось, однако небольшие размеры рыб и форма сохранившейся чешуи предполагают, скорее всего, султанку или мелкую сельдь-пузанок. Нельзя сказать определенно, какой продукт хранился: в амфоре — соус типа тарихоса, гарума или просто круто засоленная рыба. Во всяком случае, остатки этого продукта при хранении испортились, и хозяева решили попросту выбросить амфору с содержимым на мусорную кучу.

Среди находимых на Акре костей морских рыб выделяются осетровые (которые, впрочем, не составляют большой доли в общем улове), судак, камбала, морская лисица, бычки, сельдь, хамса, лещ и сазан. Два последних вида не относятся к числу типично морских рыб, они встречаются в солоноватой акватории Азовского моря, хотя тяготеют к лиманным комплексам в низовьях крупных рек, где расположены их нерестилища. Не исключено, что эти рыбы не были на Акре объектами промысла, а поступали на городище в готовом виде, вяленом или копченом (интересно, что остеологические материалы с соседнего Китея дают сходную картину). Сравнительно небольшое количество костей осетровых может говорить не о недостаточных масштабах промысла, а о том, что рыбу ценных пород старались продавать за пределами Акры, а в пищу использовать преимущественно недорогие рыбные продукты из местных уловов.

Анализ находок из трех хозяйственных комплексов римского времени, раскопанных на берегу моря в восточной части городища, дает вполне определенную картину повседневных занятий древних обитателей Акры. Основными отраслями хозяйства неизменно оставались земледелие и скотоводство, промыслы и охота играли второстепенную роль. На рыболовстве специализировались отдельные семьи и коллективы обитателей Акры, которые, кстати, могли проживать на окраинах или даже за пределами поселения.

Наконец, следует сказать еще несколько слов о рыболовном флоте Акры. Едва ли он превышал величину в два-три десятка промысловых суден, большая часть которых использовалась для прибрежного лова. Среди лодок, вероятно, были и крупные, водоизмещением до 2‑5 тонн, но большей частью это были небольшие гребные и парусные суденышки водоизмещением около 500 кг, вмещавшие не более 3‑5 человек. Развитие на городище судоремонта предполагает возможность постройки рыболовных суден местными мастерами-корабельщиками. Сырье для строительства местного флота было исключительно привозным, возможно, что мас-

263

тера использовали лес и другие материалы, заменяемые на ремонтируемых крупных судах[8]. Владельцами крупных рыболовных суден могли быть состоятельные горожане, которые сами не занимались непосредственно ловом, а сдавали их на определенных условиях рыболовецким бригадам. Согласно местной традиции, которая дожила до начала 30-х гг. XX века, владелец лодки (а часто и сетей) мог распоряжаться половиной общего улова [Александров, 1925].

Собственность на рыболовные угодья составляет одну из основ, которые определяют лицо местного рыболовства. Несомненно, что прилегающие к Акре побережья составляли изначально городскую собственность, и все граждане могли пользоваться рыбными угодьями бесплатно. Деньги за аренду городских земель, в том числе и рыбных ловель, вносили только неграждане. В римское время намечается все более явная тенденция к утрате городскими и сельскими общинами былых прав на земельный фонд, который начинает рассматриваться как безраздельно принадлежащий местной царской династии. Вероятно, что гражданский коллектив Акры, которая стала в первые века нашей эры уже не городом, а κώμη (селом), утратил значительную часть своих привилегий и вынужден был платить определенный налог с рыболовства[9].

Рассмотренные археологические материалы, полученные в ходе многолетних исследований античной Акры, позволяют создать достаточно яркую картину местного рыболовства. В то же время неоценимым источником остаются данные этнографии, которые позволяют освещать те стороны местного рыболовства, которые обычно слабо представлены материальными свидетельствами. Выводы, относящиеся к исследованию акринского рыболовства, могут быть применимы и более широко, для характеристики морских промыслов Боспорского государства [ср.: Лебедев, Лапин, 1953; Кругликова, 1975].

1. Рыболовство на Акре было всесезонным, с двумя пиками, приходящимися на весеннюю и осеннюю путины. Промысел проводился как в прилегающих прибрежных водах, так и открытых морских акваториях.

2. Главными объектами лова были осетровые, кефаль, сельдь, хамса и, особенно, камбала. Другие виды рыб попадали в более или менее значительных количествах в виде прилова. Кроме местной рыбы достаточно широко потреблялась привозная.

3. Основными видами промысловых рыболовных орудий были неводы, ставные и накидные сети. Другие виды орудий использовались в индивидуальном и мелком кустарном рыболовстве.

264

4. В местном рыболовстве явно заметны разделение труда и простая производственная кооперация. Строительством рыболовного флота, изготовлением и ремонтом снастей занимались мастера-специалисты. Рыбаки занимались непосредственно самим промыслом. Рыболовство в первые вв. н.э., очевидно, уже отделилось от рыбообработки.

5. Значительная часть уловов потреблялась на месте в свежем или соленом виде. Рыбу ценных пород население предпочитало продавать в соседних крупных городах, где складывалась благоприятная торговая конъюнктура.

6. Доходы от занятия морскими промыслами могли быть довольно значительными, составляя важную часть налоговой базы Боспорского государства.

7. Несмотря на значительные масштабы местного рыболовства, оно оставалось вспомогательной отраслью народного хозяйства как самой Акры, так и Боспорского царства в целом.

 ЛИТЕРАТУРА

Аверкиев Ф. Рыбацкие хозяйства дельты Кубани // Труды Азовско-черноморской рыбохозяйственной станции. Ростов-Дон, 1930. Вып. 7.

Аверкиев Ф. Рыбацкие хозяйства Таганрогского залива // Труды Азовско-черноморской рыбохозяйственной станции. Ростов-Дон, 1930. Вып. 5.

Аверкиев Ф. В., Музалевский С. Т. Опыт изучения амортизации и эффективности рыболовных орудий в водоемах Азовско-Черноморского края. Ростов-на-Дону, 1935.

Александров А. Крымское рыболовство (Краткий очерк) // Рыбное хозяйство. М., 1923. Кн. II.

Александров А. И. О неводном лове в Керченском проливе // Годовой отчет Керченской ихтиологической лаборатории за 1924 год. Керчь, 1925.

Андреев Н.Н. Справочник по орудиям лова, сетеснастным материалам и промысловому снаряжению. М., 1962.

Арнольд И. Отчет по командировке для исследования рыболовства восточного побережья Черного моря // Вестник рыбопромышленности. СПб., 1896. №№ 5-6.

Арнольд И. Рыболовство по Кавказскому побережью Черного моря. СПб., 1896.

Богдановский А. Некоторые данные о рыболовстве в Керчь-Еникольском проливе // Вестник рыбопромышленности. СПб., 1892. № 1.

Бор К. М. Материалы для истории рыболовства в России и принадлежащих ей морях. СПб., 1895.

Вариаховский Н. Рыбопромышленность на Казанской выставке 1890 года // Вестник рыбопромышленности. СПб., 1890. №№ 9-10.

Вениаминов Н. Рыболовство в России всеми орудиями и во все времена года. М., 1876.

Вешняков В. И. Рыболовство и законодательство. СПб, 1894.

Войникапис-Мирский В. Н. Основы промышленного рыболовства. М., 1969.

Гримм О. А. По вопросу о свободе рыболовства в морях и пользовании морским берегом // Вестник рыбопромышленности. СПб., 1890. № 2.

Данилевский Н. Я. Исследования о состоянии рыболовства в России. Т. VIII. Описание рыболовства на Черном и Азовском морях. СПб., 1871.

Есипов В. К. Сетной лов в Керченском проливе // Труды Керченской научной рыбохозяйственной станции. Керчь, 1927. Т. I, Вып. 2-3.

Кадеев В. И. Очерки истории экономики Херсонеса Таврического в I-IV веках н.э. Харьков, 1970.

265

Кадеев В. И., Сорочин С. Б. Экономические связи античных городов Северного Причерноморья в I в. до н.э. — V в. н.э. (на материалах Херсонеса). Харьков, 1989.

Копорский А. А. Рыбная промышленность Азовско-Черноморского бассейна. Ч. 1. Северное побережье Черного и Азовского морей с устьями рек, впадающими в эти моря. Одесса,1920.

Кругликова И. Т. Боспор в позднеантичное время (очерки экономической истории). М., 1966.

Кругликова И. Т. Сельское хозяйство Боспора. М., 1975.

Крюков В. Бюджетное обследование рыбацких хозяйств в Волго-Каспийском и Азовско-Черно-морском регионах // Бюллетень рыбного хозяйства. М., 1929.

Кузнецов И. Ракушечный промысел в Керчи // Вестник рыбопромышленности. СПб., 1887. № 3.

Кузнецов И. Д. Очерк русского рыболовства (промысел различных водяных животных). СПб., 1902.

Куликов А. В. Материалы к изучению древних морских промыслов. Функциональная типология рыболовных грузил // Древности Боспора. М., 1998. Т. I.

Лебедев В. Д., Лапин Ю. Е. К вопросу о рыболовстве в Боспорском царстве// МИА, 1953. № 33.

Ловецкое население Таврической губернии. СПб., 1890.

Люксембург В. Очерк рыболовства у берегов Севастопольского градоначальства // Вестник рыбопромышленности. СПб., 1890. № 2.

Малятский С. М. Миграции сельдей в Северо-восточной части Черного моря. Ростов-на-Дону, 1931.

Марти Ю. Ю. Новые данные о рыбном промысле в Боспоре Киммерийском по раскопкам Тиритаки и Мирмекия // СА. 1941. Т. VII.

Марти Ю. Ю. Рыбозасолочные ванны Тиритаки // МИА. 1941. № 4.

Мейснер В. И. Основы рыбацкого хозяйства. Ч. 1. Рыбный промысел и его значение в мировом и русском народном хозяйстве // Рыбное хозяйство, М., 1922. Кн. 1.

Мейснер В. И. Основы рыбацкого хозяйства. II. Русский рыбный промысел в прошлом и настоящем // Рыбное хозяйство. М., 1923. Кн. III.

Мейснер В. И. Основы рыбного хозяйства. Общее введение. М.‑Л., 1932.

Невтонов Н. Ф. Керченские соляные промыслы и их соли // Труды Керченской научной рыбохозяйственной станции. Керчь, 1927. Т. I, Вып. 2‑3.

Недошивин А. Я. Современное состояние Азовского рыболовства // Труды Азовско-Черноморской научно-промысловой экспедиции. Керчь, 1926. Вып. I.

Недошивин А. Я. Материалы по изучению Донского рыболовства // Труды Азовско-Черноморской научно-промысловой экспедиции. М., 1929. Вып. 4.

Онайко Н. А. О фанагорийских грузилах // МИА. 1954. № 57.

Пономарев В. О рыболовных снарядах кустарного производства // Вестник рыбопромышленности. СПб., 1892. №3...

Пузанов И. И. Анчоус. Опыт научно-промысловой монографии // Записки Горьковского Государственного университета. 1936, Вып. 5.

Тихий М. Анчоус Херсонеса Таврического// Вестник рыбопромышленности. СПб., 1917. № 1-3.

Тихонов В. Н. Состояние рыбных ресурсов Азовско-Черноморского бассейна // Труды Азовско-Черноморской научно-промысловой экспедиции. Ростов-на-Дону, 1930. Вып. 5.

Трещев А. И. Научные основы селективного рыболовства. М., 1974.

Чесноков М. И. Рыбацкое хозяйство низовий Дона. (Предварительные итоги обработки материалов подворного бюджетного исследования) // Труды Азовско-Черноморской научно-промысловой экспедиции. Л., 1927. Вып. II.

266

Kulikov A. V.

ARCHAEOLOGICAL EVIDENCE OF FISHERY IN ANCIENT ACRA

Summary

In the article devoted to the analysis of archaeological evidence of fishery in the ancient site of Acra, the author singles out the most characteristic features of local trades: all-season character, specialization, production co-operation. The main fishing gears were seine and fixed nets, and traps. Crooks were not spread in local fishery. In the cause of archaeological excavations a large collection of finds was gathered, the majority of them are plumbs and sinkers for nets of specific form.

Besides archaeological data the author uses ethnographic sources which enable him to characterize different aspects of the development of ancient fishery.

 

Таблица. I

267

 

Таблица. II

 

Таблица III

268

Таблица. IV

 

Таблица V

269

 

Таблица. VI

270

[1] Не удивительно, что исследовавшие регион Керченского рыболовства ученые-ихтиологи выделяли южную часть пролива в районе деревень Коп-Такиль и Яныш-Такиль (современное село Заветное) в особую рыболовную зону.

[2] Исследователи теории рыболовства выделяют несколько классов рыболовных орудий, что связывается с основными принципами лова. В настоящей работе мы сознательно отходим от предложенной А.Н. Трещевым классификации [Трещев, 1974], поскольку находки из культурных слоев Акры не всегда позволяют точно реконструировать древние снасти и способы лова.

[3] В местном рыболовстве они называются «тони», на которые «притоняют» невода.

[4] Правда, контекст находки не позволяет их надежно связывать с античными слоями, они могут относиться к средневековью или даже к новейшему времени.

[5] В слоях первых веков нашей эры на античном городище у мыса Змеиный (раскопки сотрудника Керченского заповедника О.П. Бабич, 1997-1998 гг.) к северу от Пантикапея были обнаружены грузила из согнутых свинцовых полос, совершенно идентичные акринским.

[6] Акра, как показывают многочисленные находки корабельных гвоздей, обрывков обшивки из листового свинца с отверстиями, являлась одним из крупных центров судоремонта. Удобная гавань и низкий песчаный берег, на который можно было вытаскивать суда, вероятно, являлись причинами, по которым судовладельцы предпочитали именно Акру. Соседний Китей, например,такого преимущества не имел.

[7] Нужно сказать, что и современные рыбаки ничуть не изменились в небрежном отношении к своим зубам.

[8] Среди находок с Акры выделяется большое количество длинных бронзовых корабельных гвоздей, причем некоторые имеют характерные следы деформации и отрубов, связанные с починкой корпуса судов.

[9] В этом отношении весьма показательна ситуация, сложившаяся в начале прошлого века в Керчи: налогами облагался только неводной лов, требующий использования береговой полосы, поэтому большое развитие постепенно стал получать морской сетной и крючной лов, поскольку открытые акватории не были объектом чьей-либо собственности [Александров, 1923; Есипов, 1927].

 

ПУБЛИКАЦИЯ:  Куликов А.В. Археологические свидетельства рыболовства на античном городище Акра // Боспорские исследования, вып. 9. Симферополь – Керч, 2005. С. 251-270.