Шубина Т.Г. Рыболовство и связанные с ним промыслы. В кн.: Историко-этнографические очерки Псковского края

Псковщина, сравнительно с другими областями России, богатаисточниками воды. Влажный климат с нередкими зимними оттепелями и дождливым летом в определенной степени обусловлен влиянием двух обширных водных бассейнов, расположенных на северо-западе — Псковского и Чудского озер. По их берегам издавна сформировалась особая промысловая культура, включавшая рыболовство и связанные с ним промышленную сушку рыбы (снетка и ерша), сетевязание, производство кожаной одежды (передников, курток) для рыбаков; развивалось также промысловое и грузовое судостроение. Рыболовством для домашних нужд занимались и на других озерах, которых на территории Псковской обл. насчитывается около 4 тыс. В прошлом озер было еще больше, часть их превратилась в болота.

Почти каждая псковская деревня имела рыбные ловы в близлежащем озере или реке. Они носили название исады. Так называются и многие деревни по берегам. [111]

На реках применяли следующий прием ловли рыбы: поперек реки ставили преграду из кольев с небольшим разрывом для сетей, в которые и заходила рыба. Такие загородки назывались езы. Применялись также снасти, сделанные из ивого прута — котук.

Жители Псковского и Чудского побережья сооружали заколы, ряды длинных шестов, воткнутых в дно озера. К шестам крепились сети, которые рыбаки периодически осматривали. [112]

На юге самыми обильными рыбой считались озера Двинского бассейна, озера Вязовских гор, особенно Жижицкое. Лов рыбы по озерам велся не только прибрежными жителями, но и рыбными промышленниками. В течение года местные рыболовы ловили рыбу бродцáми, неводами, сетками. Рыбные промышленники объезжали озера с собственной снастью и платили владельцам озер за право лова долей пойманной рыбы или деньгами. Большая часть рыбы отсюда шла в продажу замороженной (в холодное время года), сушеной и соленой. Рыбные промышленники ? псковичи с побережья Псковского озера — назывались талабцами, а из Тверской гy6. — осташевцами.

 75

Особое значение в экономике Псковского края и в культуре местного рыболовного промысла имел лов снетка. Больше всего ловом слегка занимались жители Талабских островов (Александровский посад) и связанных с ними прибрежных поселений. Здесь в глубокой древности сложился один из наиболее значительных центров восточноевропейского рыболовства.

Псковское и Чудское озера составляют общую систему, и рыба в зависимости от времени года переходит из одного озера в другое, но условия жизни в них несколько отличаются. Так, лов снетка на Псковском озере приходится на сентябрь, а на Чудском бывает зимой-весной.

Снеток — самая массовая рыба. Он чрезвычайно плодовит, ходит большими стаями, что обусловило его промысловое использование. Сушеный снеток развозили по всей Псковской губ. Щи со снетком — обычная деревенская пища на Благовещенье, когда разрешается несколько ослабить пост. Снеток жирен и наварист. И.И. Василев, автор «Краткого очерка Псковского (Талабского) озера», даже предлагал использовать его как консервы для армии. На втором месте — ерш, его заготавливали впрок, как и снетка, в больших количествах. В конце XIX в, меняли четверик сушеных ершей на четверик ржи. Псковичей недаром называли ершеедами. [113]

На другом «полюсе» находится судак — деликатесная рыба. В Петербурге особенно ценился именно «псковский» судак, т.е. пойманный на одном из больших озер. Судак появляется в озерах только на нерест, так же как лещ и угорь. Прочие виды пресноводных рыб обитают там постоянно: окунь (молодая, мелкая рыба — окунец — главный враг снетка), сит, щука, язь, плотва, голавль, ряпушка, уклейка, елец, вьюн, хариус, [114]

Стаи рыб, кормясь, ходят против течения, а оно в озере зависит во многом от направления ветра, поэтому на лов выезжали против ветра, а снасть закидывали так, чтобы тянуть ее по ветру. Основные названия ветров на Псковском озере: сúверик — северный; полýденник — южный; тéплик — восточный или, по другим источникам, юго-западный; зáпад — западный, стóчень -северо-восточный или юго-восточный; мóкрик, мокря?к — юго-западный или западный; вáхтица — юго-восточный, ветер от Пскова. Кроме них, различали еще два боковых ветра: чухонский поперéчень и русский поперéчень. Попутный ветер назывался пóветерь. Если ветер, например, сиверик, гнал курчавую волну, он назывался курчавым. [115] Население поозерья давно создало развитую систему ориентации в погодной обстановке.

Лов на озерах не прекращался почти весь год. Его прерывали только во время бурь на озере или зимой, когда снеток уходит вглубь, Зимним ловом занимались, пока лед держал лошадей и сани, на которых вывозили на озеро невод. Считалось, что он занимает 90 дней — с половины ноября по апрель. Зимой ловили только днем. Бывало, что весенние ветры отрывали льдину с рыбаками и носили ее по озеру. [116] На Псковском озере весенний лов продолжался от вскрытия льда до спада воды в реках — не более двух недель. Весной также ловили только днем и в основном в прибрежной полосе. Летний сезон начинался после Ильина дня и длился до начала октября, ловили 70 дней и днем и ночью. Осенний лов — с сентября до ледостава. Он велся вдали от берега и также был дневным и ночным. [117]

Каждому времени лова соответствовала своя снасть. Кроме того, существовали снасти на отдельные виды рыб, на ловлю в определенных местах. Применяли волоковые, ставные, черпальные, удильные снасти. К волоковым относились: большой запáс (большой невод), им ловили в основном зимой, изредка летом (на двух лодках); водóк — средний невод, которым пользовались весной и летом. Обе эти снасти употреблялись на Псковском озере. Мýтник, — малый невод, им ловили осенью на обоих озерах.

Ставные снасти вывозили в озеро с вечера, утром выбирали. На Чудском озере применяли для ловли снетка снасть риса (рисуй, ристик). Для других видов — мережа и сиговик. [118]

Из черпальных снастей на Псковском озере известна кошка — сачок на палке, которым выбирали из невода пойманную рыбу. [119]

Удильные снасти на Чудском озере: перемет на сигов — леса с крючками, на которые наживляли снетка; сикуша — крючок с блесной на леске для подледного лова. [120]

Основная снасть, которую употребляли на снетковом промысле — большой запáс. Запасом на озерах называют любую снасть, вязаное полотно сети. Этот невод, как и многие другие виды снастей, был составным, сшитым из сетей с ячеями различной частоты, и чем ближе к центру, тем мельче ячея. Большой запас был сшит из сетей с ячеями шести калибров. Основные части — 2 крыла и матка — центральная часть, куда собирался снеток. Крылья состояли каждое из 4 частей, отличающихся величиной своей ячеи. Назывались они по направлению от краев к матке:

 76

  

Рис. 16. Барка-плоскодонка. Полевой рисунок. Экспедиция 1946 г. (Архив МСК им. проф. Б.А. Ларина. СПбГУ). 1. Мáтка. 2. Укл’ýч’eн’jа. 3. В’óсла. 4. Каjýта. 5. Каюта для команды. 6 Б’éг’ина. 7. Упрýг’и. 8. Мáчта. 9. Мачта. 10. Фл’угáрка (опр. Напр. Ветра). 11. Носовая кормовая рáстуг’и. 12. Ст’éржен’. 13. Журáфка. 14. Рýл. 15. Л’éжен’. 16. Зýб’jи. 17. Страгав’úшше. 18. Казá (для освещения дна ночью).

 77

 

 Рис. 17. Просушка сети. Псковская обл., Бежаницкий р-н, Кудеверская волость, с. Кудеверь. (АМЭЭ СПбГУ. Фото 1997 г.)

 

 Рис. 18. Двойная лодка-долбленка. Псковская обл., Бежаницкий р-н, Кудеверская волость, д. Фильково. (АМЭЭ СПбГУ. Фото 1997 г.)

 78

клячи, середка, частое, перши. Матка состояла из 2-х частей: собственно матка и гили — мешок, куда собиралась рыба. Каждое крыло имело в длину 150 сажен (300 м), в ширину — 8-10 сажен (16-20 м). Для того чтобы невод правильно располагался в воде, к нижним тетивам (веревкам, укрепляющим кромки невода) привязывали камни, а к верхним тетивам — поплавки из сухого дерева или коры (корьё, плав, тютьки). В конце XIX в. эта снасть стоила 800 руб., служила она около года. [121] Невода изготовлялись местными жителями из материала, закупленного на месте, или из привозного, в основном из Осташковского у. Тверской губ. (озеро Селигер). На всех пунктах лова снетков в Псковской губ. одновременно задействовалось около 100 больших запасов зимой и около 60 средних и малых в остальное время года.

 

 Рис. 19. Схема запаса. Середина XIX в. (Рисунок П.И. Якушина)

Малый невод, водóк, состоял из тех же частей, что и большой запас. Крылья его не превышали 100 сажен (200 м). Мýтник отличался не только малыми размерами, но и материалом, из которого изготовлялась матка. Это был специальный редкий холст, так называемый тканец, недотóк. В такой снасти задерживалась не только рыба, но и икра. Правительство преследовало рыбаков за хищнический лов, но мутником все равно промышляли. Название его объясняется тем, что он мутит воду: для того чтобы путать рыбу, к низу мутника привязывали пучки соломы. Мутником ловили не только снетка, на Чудском озере с мутником выезжали за 20 верст от берега на лов ершей. [122]

Риса, употребляемая на Чудском озере во время нереста снетка, с виду напоминает невод, т.к. имеет крылья и матку, но снасть это ставная. Ее оставляли на ночь, прикрепив крылья на якорях, а матку — к камню. На мелких местах крылья привязывали к островьям — шестам, втыкаемым в дно, матку фиксировали камнем. Лов рисой имел те недостатки, что, во-первых, за ночь рыба в матке задыхалась настолько, что иной раз делалась непригодной для обработки; во-вторых, на ячею налипало много икры. [123]

Наиболее сложно был организован зимний лов большим запасом. Артель при этом неводе ? дружина — состояла из атамана — жердника, который нередко был и хозяином снасти, 16 ловцов, а также коморы — человека, исполнявшего обязанности повара и конюха, присматривавшего за лошадьми. Лошадей на лов брали с собой до 15 голов, запас везли на санях — водовиках, в которые впрягалось до 7 лошадей, такие сани могли перевозить от 200 до 300 пудов поклажи. Лошадь и двое ловцов при ней составляли гнездо, так сказать, боевую единицу. [124] При каждом запасе, таким образом, имелось еще 6 или 7 небольших саней. Они использовались зимой для вывоза рыбы. В летний период для вывоза рыбы из запасов использовались ладьи, которые назывались подъездами, водовицами. Они изготавливались из соснового леса в Гдовском у., в деревнях Мтеше, Осотке и Сыренце.

Место для установки невода нужно было облюбовать заранее. Это делали по первому льду, но до появления снега: если видели, что снеток несется подо льдом как ошпаренный, большими стаями, то ставили вешку, означавшую, что место на льду занято. [125]

Затем дружина вывозила на этот участок невод. Перед ловом служили молебен; отпустив священника, жерник звал знахаря, который трижды шептал заговор над неводом для удачи лова.

79

 А. Подавальное корыто. В. Поднемница. С1, С2, С3, С4, С5 Глядельницы. Д Д′ Заставная прорубь. Е Е′ Корыто (подъемное). а а′ Розстань угол. bb′ Середний угол. с с′ Остатний угол.

 Рис. 20. Схема расположения прорубей при зимнем лове на Чудском озере. Середина XIX в. (Рисунок П.И. Якушкина)

Перед выездом, чтобы кто не сглазил и не испортил лова, хозяева неводов собирали сор с соседних дворов в ловецкую избу, зажигали его и переступали через этот огонь. На лов выезжали в следующем порядке: первым — жерник, он должен был опробовать лед на крепость; сзади на санях-лахтинках ехали ловцы — попарно, гнездами; последним везли запас. [126] При движении ловецкого поезда лошади следовали за санями, чтобы кто-нибудь не перебежал через поезд и не пересек дорогу. Колдун обычно провожал поезд до озера, спрыскивая невод и ловцов соленой водой. При выезде на озеро и по понедельникам (в начале недели) ловцы ничего никому не давали из дома, так как считалось, что удача уйдет из дома, и в течение лова или наступившей недели они ничего в дом не получат.

Для работы с неводом во льду пробивали целую серию больших и малых прорубей.

Главные проруби располагали одну за другой по одной линии — по ходу невода. Прорубь, в которую спускали невод, называлась подавальное корыто. Цепочка малых окошек, через которые велось наблюдение за ходом рыбы — 5 глядельниц. Узкая прорубь, в которой на двух шестах растягивали сеть, называемую заставой, называли также застава, ее назначение ? препятствовать ходу снетка из запаса; из этой проруби уже можно было черпать рыбу. Прорубь, через которую вытаскивали невод с рыбой, называлась подъемное корыто. По обе стороны от линии основных прорубей, отсчитав 43 шага в каждую сторону, пробивали серию вспомогательных отверстий — тюшек, которые вместе образовывали прямоугольник. Два угла при начале (по обе стороны подавального корыта) назывались росстань, два других угла при конце (по сторонам подъемного корыта) — остатний угол.

Выбрасывали невод вподавальное корыто в следующем порядке. К веревкам невода, к каждому крылу привязывали по пятнадцатисаженной жерди. Каждую жердь протаскивали подо льдом от корыта к росстани, управляя ее ходом через тюшки: цепляли деревянным крюком и проталкивали железной вилкой — сошилой. Жерди разгоняли в обе стороны от корыта на 100 сажен (200 м). Вытянув через росстань жерди, а за них — веревки невода, делали притяж ? наматывали веревки на барабаны, укрепленные на салазках, которые заякоривали во льду крюками, либо привязывали веревки к тройкам лошадей, которых гнали в противоположные стороны. Так разводили крылья невода. Жерник в это время ложился на лед и наблюдал за рыбой через глядельницы, командуя движением ноги. Попеременно поднимая и опуская ногу, он давал знать, что рыба только что появилась и тянуть надо потихоньку. Если у жерника нога была в стоячень, это означало, что рыбы много, нужно тащить быстрее, пока она не ушла.

После сложных маневров с жердями, которые вновь прогоняли подо льдом, крылья тянули к остатнему углу, затем жерди, а за ними и невод сводили к подъемному корыту, из корыта невод вытягивали руками. [127]

 80

Здесь следует упомянуть об одном любопытном обычае. Дело в том, что на глубине, вдали от берега, вода считалась вольной, у берегов же каждая деревня имела свои территориальные воды. Промышляя в чьих-либо угодьях, ловцы позволяли хозяевам брать часть улова, причем немалую, чуть ли не более половины. Не успевал запас достичь заставной проруби, как около нееуже собирались кошовники или кошошники — в основном старики, женщины и дети: кто с кошками (сачками), кто с подолами и фартуками наготове. Они вычерпывали рыбу, кто сколько мог унести. Артельщики говорили, что следует дружить с местными жихарями, в противном случае те попортят им невод, который не всегда удавалось увезти домой и приходилось оставлять тут же, подо льдом. [128] Возможно, однако, что обычай делиться частью добычи с людьми, по какой-либо причине нетрудоспособными, восходит к гораздо более древним общественным порядкам. Невод, вывешенный для просушки, также надо было тщательно охранять. Если от него ловец отрезал кусочек и пришивал к своему неводу, счастье в лове могло из испорченного невода уйти. Испортить невод мог и местный колдун.

Кпроруби, вооружившись кошкой, нередко подходил и местный талабский священник. Хотя ловцы, по словам всех, кто наблюдал их жизнь, были людьми богобоязненными и щедро жертвовали на украшение храмов, но носить попу рыбу не желали, требуя от него соблюдения обычая. [129]

Ловцы без особой охоты расставались со значительной частью добычи, иной раз и кляли кошовников, однако первый улов, как зимний, так и весенний, почти весь раздавали, даже не требуя благодарности: считалось, что от этой жертвы зависел успех промысла в течение всего сезона. [130]

В навигацию вывозили большой запас на лодке-водовице, другая лодка — подъезд была оборудована для транспортировки рыбы. Когда выбрасывали невод, разводили крылья с помощью обеих лодок; тянули по ветру, затем съезжались и выбирали снасть. Рыбу сперва черпали из невода в лодку сачком, а оставшуюся выгружали непосредственно из невода. Водок или мутник выбрасывали из лодки, перед тем поставив на якорь бочку и привязав к ней одно крыло невода. Отъехав от бочки, расправляли невод. [131]

На ловле наравне с мужчинами нередко работали и женщины, девушки. Бывало, отправлялись в озеро целыми семьями или объединялись несколько соседей. В артель на должность коморы — повара — часто брали женщину. [132]

Дети плескались в озере с 3 - 4 лет, учились грести в маленьких челноках, зимой рубили во льду первые тюшки. Лет с семи мальчик просился в озеро с отцом и братьями. К 10 годам он уже считался ловцом. В Талабских народных училищах занятия шли летом, а на зиму детей распускали: каникулы они проводили на промысле. Жители рыболовецких деревень выделялись среди населения Псковской губ. богатырским здоровьем, долголетием и особыми чертами характера. Сами они объясняли это просто: «Нашему брату нельзя робеть; будем робеть, так без хлеба останемся». [133]

Бывали на лове и трагические случаи. В очерке «Талабск» (опубликованном в газете «Санкт-Петербургские ведомости» за 1864 год) приведены досадные плаки — причитания по погибшим. Вот один из них:

«Не свет моя сестрица родимая

Безо времянка положила буйну головушку,

Где случилась тебе скорая несчастная смерётушка,

Не на матушке сырой земле тебе случилося,

А случилося на синем на морюшке.

Не знаем, где твоя шатается буйна головушка,

Поразобьет твои желтые кудёрычки,

Порастреплет твою русу косу...» [134]

Наблюдавшие жизнь рыбаков бытописатели ХIХ в. рисуют их людьми практичными, полагающимися на знание природных явлений и собственный здравый смысл. Однако отмечают, что успех промысла, по мнению самих ловцов, — дело удачи, на озере богач в одночасье может разориться, а бедняк разбогатеть. [135] Счастье не следовало спугивать. Обратимся к свидетельству П. Якушкина, посетившего берег Псковского озера в конце 1850-х годов. Он рассказывает, что у рыбаков было строжайше запрещено, во избежание неудачи па лове, поминать вслух зайца и лисицу, разрешались только наименования: кривень и хвостуха. Это не мешало ловцам подшу-

 81

чивать друг над другом. Одного простоватого парня артельщики спросили, каких зверей он знает, перечисляя животных, он назвал зайца и лисицу их настоящими именами. Рыбаки хорошенько вздули парня кожаными передниками, приговаривая: «Нас двенадцать братов, тринадцатая комора, четырнадцатая Микола, пятнадцатый — Петр-Павел, а ты, гузка, лежи, не поворачивайся, говори ? не проговаривайся!» [136]

В этой поговорке не случайно упомянуты в одном ряду с ловцами Николай Чудотворец и апостолы Петр и Павел. Эти святые были покровителями рыбаков.

У Николая Чудотворца прежде всего просили помощи терпящие бедствие на водах; этот святой — покровитель торговли и промысловой деятельности. Удачу на лове, спасение в пáдару (бурю на озере) ловцы объясняли исключительно заступничеством Николы Угодника. [137] Апостол Петр, по Евангелию, сам был рыбаком.

На Верхнем и Талабском островах особенно почитали день Петра и Павла. Из Спасо-Елеазаровского монастыря, расположенного на берегу, в 7 верстах от Талабска, на огромной ладье привозили Спасов образ; икона ночевала на Верхнем острове, а на другой день крестный ход переезжал на Талабск. Считалось обязательным грести так, чтобы «от усердия к Спасителю» сломать весла. Сопровождавшие икону местные жители гребли на своих лодках наперегонки, стараясь первыми поспеть к прибытию иконы на сушу.

Крестные ходы на день апостолов Петра и Павла, а также на Новый год, когда носили икону Богоматери Печерской, были учреждены в связи с падением улова. Другие заветные праздники были связаны с избавлением от холеры 1840-х годов.

1 августа (ст.ст.), в первый день осеннего лова, рыбаки собирались на освящение неводов. К этому дню приводили в порядок лодки и снасти. Рано утром на каждом из островов вдоль пристани я несколько рядов выстраивались лодки; священник служил молебен и святил невода. Едва кончался обряд, ловцы рассаживались по лодкам и наперегонки направлялись в озеро на новую тоню. [138]

Обрядовые действия, заговоры, запреты, связанные с рыбной ловлей, известны и в других местах Псковщины. Например, в Порховском у. следовало приветствовать рыбака словами: «Полóв на рыбу!» За приговорку: «Рыба в море, а сеть на заборе» рыбаки могли и побить. Также нельзя было становиться ногами на сеть, плевать на нее — считалось, что от этого рыба ловиться не будет. [139]

Ловцов со снетком поджидали на берегу хозяева сушилен. Жерник объявлял им цену рыбы. Если покупатели молчали, он понижал ее до тех пор, пока кто-нибудь из них не кричал: «Данóтам!» Это был условный знак, что уже никто не убавит и не прибавит цену. Покупку вели на глазок, по одной пробе веслом. [140]

Сани подъезжали к сушильням, каменным зданиям с печами по периметру внутреннего пространства; в центре находилась общая для печей труба. Сушильни были различными по размеру, в них выкладывали от 4 до 16 печей. Печи имели 2 отделения: топочное и сушильное. Кирпичный под печи — место, куда помещали рыбу — засыпали тонким слоем песка, чтобы снеток не пристал к кирпичам. Рыбу разбрасывали по поду деревянной лопатой, Как писал академик В. Севергин в начале XIX в., снеток сушили, посолив и посыпав тмином. Во время сушки рыбу переворачивали железной лопатой несколько раз. Печь за сутки вытапливали четырежды, сушка во время промысла шла непрерывно. У свежего снетка сильный неприятный запах, но во время сушки он исчезает. [141]

По берегам Псковского озера в конце 1870-х годов в селениях насчитывалось 119 снетосушильных заводов, т.е. более 1050 печей; из них действовало 86 заводов. Снетосушением занимались в волостях Слободской, Логазовской, Псковоградской, Остенской. [142]

В начале ХIХ в. большую часть сушеного снетка вывозили в Москву. По сведениям на конец прошлого века, снеток отправляли во Псков, а также по железной дороге в Петербург, Тверь, Москву, отчасти в Ярославль, Динабург, Вильно, Варшаву. Торговцы из г. Осташкова Тверской губ. покупали снеток па месте. [143]

Запас на озерах умели вязать все; этому жители учились еще с детства. При работе пользовались клещицей — разновидностью челнока, и лопаткой, определявшей величину ячеи. На каждый калибр ячеи, следовательно, существовал свой набор инструментов. Некоторые жители специализировались на производстве сетей. По сведениям из «Памятной книжки Псковской губернии на 1895 г.», в Остенской волости Псковского у. этим промыслом занималось более сотни человек. В начале XX в. на Чудском озере сетевязание было распространено в 263 хозяйствах, в подавляющем большинстве им промышляли женщины (288 человек), мужчин-сетевязальщиков было 83 человека. Сети вязали из льна и пеньки. Крупноячеистые сети изготавливали сами, частые сети привозили из Осташковского у. Тверской губ. [144]

 82

 Примечания

[111]. Манаков А.Г., Кулаков И.С. Историческая география Псковщины (население, культура, экономика). — М., 1994. — С. 97.

[112]. Там же.

[113]. Василев И.И. Краткий очерк Псковского (Талабского) озера. — Псков, 1879.

[114]. Стрембицкий А. О современном рыболовстве на оз. Пейпус // Вестник рыбопромышленности. — СПб, 1897. — № 8-9 (август-сентябрь). — С. 364, 367; Памятная книжка Псковской губернии на 1864 г. — Псков, 1864. Примеч. к С.10. Василев И.И. Краткий очерк... — С. 15-16, 18-19.

 85

[115]. Василев И.И. Краткий очерк... — С. 56.

[116]. Якушкин П.И. Путевые заметки из Псковской губернии // Русская беседа. — 1859. — № 6. -С. 7-8; Василев И.И. Краткий очерк... — С. 56; Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. — Т.1. — М., 1955. — С. 334 (статья «Ветер»).

[117]. Василев И.И. 1) Краткий очерк... — С. 24; 2) Талабск, II-III// Санкт-Петербургские ведомости. — 1864. — № 11.

[118]. Василев И.И., Краткий очерк... — С. 55.

[119]. Якушкин П.И. Указ, соч. — С. 111; Василев И.И. Краткий очерк... — С. 45-48; Памятная книжка Псковской губернии на 1863 г., Псков, 1963. — С. 71; Стрембицкий А. Указ. соч. — С. 362-364, 366-367.

[120]. Василев И.И. Краткий очерк... — С. 54; Якушкин П.И. Указ. соч. — С. 11-12; Даль В.И. Толковый словарь ... Т.2, — С. 182 (статья «Кошка»).

[121]. Стрембицкий А. Указ. соч. — С. 365.

[122]. Якушкин П.И. Указ. соч. — С. 11, 13-14 (сноска); Василев И.И. Краткий очерк... С. 45-47.

[123]. Памятная книжка Псковской губ. на 1863 г. — С. 71; Якушкин П.И. Указ. соч. — С. 13-14 (сноска); Василев И.И. Краткий очерк... — С. 47-48; Стрембицкий А. Указ. соч. — С. 366-367.

[124]. Стрембицкий А. Указ. соч. — С. 362-368.

[125]. Якушкин П.И. ? Указ. соч. — С. 10; Василев И.И. 1) Краткий очерк... ? С. 48-49; 2) Талабск, I//Санкт-Петербургские ведомости. — 1864. — № 9; 3) Талабск, II-III ...

[126]. Василев И.И. Краткий очерк... — С. 57.

[127]. 3) Талабск, II-III ...

[128]. Якушкин П. Указ. соч. — С. 18; Василев И.И. Краткий очерк... — С. 49-54.

[129]. Василев И.И. Талабск, II-III; Якушкин П.И. Указ. соч. — С. 14-15.

[130]. Василев И.И. Талабск, I ...

[131]. Василев И.И. Талабск, II-III ...

[132]. Василев И.И. Краткий очерк... — С. 55; Памятная книжка Псковской губернии на 1863 г. – С. 71; Якушкин П.И. Указ. соч. — С. 11-12.

[133]. Василев И.И. Краткий очерк... — С. 27. Якушкин П.И. Указ. соч. ... — С. 9.

[134]. Василев И.И. Краткий очерк... — С. 28-29, 26, 40-43.

[135]. Василев И.И. Талабск, IV//Санкт-Петербургские ведомости. — 1864. — № 16.

[136]. Якушкин П.И. Указ. соч. — С. 18.

[137]. Василев И.И. Талабск, I.

[138]. Василев И.И. Талабск, II-III; Талабские острова//Псковские губернские ведомости. ? 1892. — № 16.

[139]. Архив РЭМ, ф.7, оп.1, д. 1410. Л.21.

[140]. Василев И.И. Талабск, II-III; Памятная книжка Псковской губернии па 1863 г. С. 71-72.

[141]. Якушкин П.И. Указ. соч. — С. 15-16; Василев И.И. Краткий очерк... — С. 59-61, 68; Севергин В. Продолжение записок путешествия по западным провинциям Российского государства... — СПб, 1804. — С. 67.

[142]. Памятная книжка Псковской губернии на 1895 г. — Псков, 1895, таблицы; Василев И.И. Краткий очерк...- С. 62.

[143]. Севергин В. Указ. соч. — С. 67; Памятная книжка Псковской губерний на 1863 г. -С. 74; Василев И.И. Краткий очерк... — С. 63.

[144]. Памятная книжка Псковской губернии на 1895 г. Таблицы; Промыслы крестьянского населения С.-Петербургской губернии, Гдовский уезд. — СПб, 1914. — С. 130-131; Василев И.И. Краткий очерк... — С. 48-49.

 86 

ПУБЛИКАЦИЯ: Шубина Т.Г. Рыболовство и связанные с ним промыслы // Историко-этнографические очерки Псковского края / под ред. А.В. Гадло. Псков, 1999. С. 75-82, 85-86.