Рябинин А. Материалы для географии и статистики России. Уральское казачье войско (Раздел «Рыболовство»)

Рыболовство всегда составляло и ныне составляет главный, почти исключительный промысл уральскаго жителя. При первоначальном водворении своем на Яике, казаки не имели возможности заняться каким нибудь систематически-рациональным хозяйством. Ничто немогло способствовать

182

тому: ни дух казачей общины, проводившей большую часть времени в «промыслах», ни внешния обстоятельства, ставившия казаков лицом к лицу с ордами кочевых азиатских племен, постоянно стремившихся занять пространство между Волгой и Уралом. Непрерывная, более двухсот лет продолжавшаяся с ним борьба, заставляла казака быть всегда на готове, заботиться только о настоящем дне. Единственный вид хозяйства, который мог еще здесь развиваться, было рыболовство, дело простое и сподручное приречному жителю. В те времена, Урал шел в море, дробясь множеством рукавов, протоков и заводей, тихих, пустынных, густо-заросших камышем и представлявших удобные притоны для рыбы, которая шла сюда из моря, нуждаясь в пресной воде раннею весною и в конце лета. Уральцы селились первоначально к северу от нынешняго Уральска, вдоль реки, а потому натурально должны были обратить внимание на это обстоятельство. Огромное количество рыбы, легкость добывания ея и хороший сбыт повели, мало-по-малу, к тому, что рыболовство стало главным и единственным занятием целаго войска. Все, что не имело к нему отношения, или вовсе оставлялось, или являлось как исключение. Рыбачили не только по Уралу, но и по его притокам и старицам, на правой и на левой стороне, по озерам, ерикам и даже ручьям. Такой исключительный промысел требовал ясных и точных правил, ограждающих и уравнивающих права каждаго, и богатаго и беднаго, и чиновнаго и рядоваго казака. Разделить все течение Урала на участки в пользование каждому, было бы нетолько несправедливо, но и невозможно. Рыба водилась и держались в ятовных местах не по всей реке и неодинаково: у ней были любимые притоны, глубокия места, которыя менялись по мере изменения прихотливаго течения Урала, следовательно, при подобной системе дележа, одному мог достаться участок вовсе безрыбный, другому самая богатая ятов. Кроме того, такой способ был не в обычае русскаго человека. Осталось одно средство — рыбачить артелью, целым войском и в известные сроки, предоставляя, при этом, каждому действовать по собственному усмотрению и средствам. Община, таким образом, не только не стесняла своих членов, но, напротив, способствовала достаточному — к развитию его богатства, бедному — к поправлению худых обстоятельств. Она пресекала только злоупотребления преждевременнаго лова, наблюдая за употреблением соответсвеннаго орудия и средства лова и, затем, предоставляла полную свободу всякому. Войско могло составлять из среды себя частныя малыя артели, делившия пополам и барыши и убытки, мог рыбачить семействами и отдельно. Впоследствии, в эту систему вошли некоторыя изменения, прибавились новые виды рыболовства, наприм. морска-

183

го, но принцип общиннаго пользования водами был проведен во все разнообразныя постановления о рыболовстве.

Каспийское море и реки, в него впадающия, всегда славились обильными рыбными ловлями. Около Астрахани и в устьях Волги оне производились уже в значительных размерах, когда казаки утвердились на Яике, около 1580 года, и стали производить уловы по всему протяжению реки до устьев. Впрочем, неустройства и постоянная тревожная боевая жизнь первых поселенцев не допускали правильнаго развития рыбопромышленности. Правительство обратило также внимание на этот новый источник государственных доходов и решилось устроить постоянныя ловли в усть-яицких и эмбенских водах. С этою целью, в началеXVIIстолетия, при устье Яика устроен укрепленный острог, имевший постоянный гарнизон из астраханских стрельцов и выполнявший, кроме того, назначение наблюдательнаго поста за спокойствием всего протяжения северо-восточнаго берега до пределов туркменских. Тут же поставлены были учуги, устроены амбары для соления и хранения добываемой икры и рыбы, приставлены к ним учужники, ловившие рыбу для Государя, и разные рыбные, соляные и кабацких дел сборщики и пристава. Как видно, и действительно на учугах «сборы и откупа были не малые», потому что, при возвышении пошлины на соль, в 1640 г., с яицкой и астраханской велено было взыскивать только по гривне с пуда, т. е. половинную цену, так как ея много надо на соление рыбы для царскаго стола[1]. В 1645 г. яицкие учуги и эмбенския воды отданы, на 7 лет, в безоброчное содержание гостю Михайле Гурьеву, который обязался за то выстроить, вместо деревяннаго острога, каменный городок со стенами и бойницами. Количество откупной суммы за эти семь лет равнялось, с указными пошлинами, — 17,812 рублям, 32 алтынам и полшесты деньги. Впоследствии Гурьев и его наследники возобновляли контракт с казной и долгое время оставались полными хозяевами этих вод; вновь же отстроенный городок принял имя своего основателя и начал зваться Гурьевым-городком.

За то положение яицких казаков сделалось незавидно. Учуги совершенно перегораживали реку и мешали дальнейшему ходу рыбы вверх, и только через побочные рукава или раннею весною, когда учуги снимались, часть ея попадала в уральския воды. Стесненные в промысле, казаки старались распространить его по тем рекам и озерам, которыя принадлежали к системе Урала, опираясь, в этом случае, на царскую грамо-

184

ту Михаила Федоровича, пожаловавшаго их рекою «Яиком с сущими ней реки и притоки и совсеми угодьи от вершин и до устья». К этому времени можно отнести заведение рыбных ловель по Узеням и на Камыш-самарских озерах. На Большом-узене славились своим изобилием рыбныя ловли, известныя под названием Кармановых. Но главною целью все-же оставался гурьевский учуг, который уральцы желали приобресть в свое владение, чтобы оставаться полными хозяевами всего течения Урала, от Яицкаго-городка до моря.

Случай ходатайствовать об этом скоро представился. Набеги киргизов и каракалпаков на русския поселения стали повторяться так часто, что правительство решилось, в 1743 году, запретить все «перелазы» через Урал, т. е. устроить ниже Яицкаго-городка еще несколько укрепленных пунктов, которые всегда были бы в готовности отражать и преследовать хищников. Неплюев, бывший тогда губернатором оренбургскаго края, хлопотал, чтоб устройство новой линии поручено было яицким казакам, а не другим переселенцам. «Ежели,» писал он в сенат, «ниже яицких казаков такое поселение учинить, то тем оных казаков весь корпус может раззориться и рыбою промышлять будет невозможно; такой же сильный, легкий и исправный корпус раззорить весьма неполезно, ибо, по обстоятельствам тамошних заграничных народов, ко всяким нужным случаям других таких способных людей там нет и на таком основании, как оные яицкие казаки, завести будет невозможно; ибо они, получая самое малое жалованье, а чрез рыбныя промыслы к службе во всякое время в надлежащей исправности находятся»[2]. На основании этих доводов сенат разрешил войску постройку собственным коштом двух городков: Калмакова и Кулагина, с содержанием в каждом по 500 команде, для непропуска из-за Яика на внутреннюю сторону киргиз-кайсаков, а за Яик калмыков, с тем, чтобы современем войску заселиться по линии и другими фундаментальными жилищами. «Для вернейшаго же пресечения переходов, повелено было поставить наблюдательные посты и ниже индерских гор, для того», как сказано в указе, «что перелазы воровские, как от киргизцев, так и от калмыков, всегда бывают ниже индерских гор, а временем, как-то прошлаго году и ныне видно, те воры и ниже Гурьево-городка морем переходят»[3], в самом же Гурьеве поселить казанский дра-

185

гунский полк[4]. Но на основании приведенных нами выше убеждений Неплюева, сенат принял предложение яицких казаков поселить при Гурьеве-городке 100 семейств или учредить там команду в 100 же человек, сверх 1000-ной, расположенной во вновь учреждаемых форпостах.

За построение новых городков и поселение в Гурьеве команды, казаки просили отдать им учуги яицкий и казенный в вечное владение, безоброчно и безпошлинно. Выгоды, доставляемыя учугами казне, по оффициальной оценке Татищева и Неплюева, непревышали в год 2,518 руб. 79½ коп., по показанию же вице-президента усмотрения астраханских, гурьевских и самарских промыслов, Михаила Раевскаго, в Гурьеве, за проданную уловную рыбу и прочие припасы, собрано было, в 1742 году, 4,223 руб. 53½ коп. Нет никакого сомнения, что доходы с промыслов были здесь несравненно значительнее, потому что, при одном слухе о намерении правительства отдать эти воды на откуп, московские купцы Иван Мыльников с товарищами Кондратием и Александром Кузнецовыми приезжали нарочно на Яик и осматривали рыбные промыслы, а потом предлагали взносить в казну ежегодно по 10 т. руб. за откуп, самим же пользоваться только половинною частью сбора. На основании таких соображений, решено было, за построение Кулагинской и Колмаковской крепостей наградить яицкое войско отворением гурьевскаго учуга, по 8 сажен у каждаго берега, для свободнаго прохода рыбы, и не допускать никаких казенных или купеческих судов и плотов, к проходу через эти отвороты; за поселение же в Гурьеве сотенной команды — отпускать ежегодно из статс-конторы по 2,000 рублей гурьевским казакам[5].

Наконец настойчивость казаков и сильное заступничество Неплюева достигли своей цели. Сенатским укаэом 25 мая 1752 года повелено было, имеющиеся при Гурьеве-городке, учуги с рыбными ловлями с 1 января 1753 года отдать в откупное содержание войску, также как таможенные и кабацкие сборы, с платою в казну за трехлетие сложнаго сбора именно: за учуги с рыбными ловлями 1742, 1743 и 1749 годов — по 4,692 руб. 69½ коп., за таможенные и кабацкие сборы 1742,1745 и 1748 годов —

186

по 754 руб. 9 коп., а всего 5,446 руб. 78⅓ коп. Сверх того, войско должно было оплачивать различнаго рода пошлины, как то: поведерные, на горячее вино, на построение таможень, кабаков и пр. Контракт, подписанный всеми войсковыми начальниками, обязывал казаков не производить рыболовства там, где были прежде казенные промыслы, за соблюдением же условий поручено смотреть оренбургской губернской канцелярии, которой вместе с тем дано предписание послать в Гурьев-городок команду, на смену астраханской, оставшейся до тех пор, гарнизоном городка[6].

Отдавая на откуп рыбныя ловли, правительство не обозначило точным образом районов ведомства саратовской и астраханской рыбных контор от яицких промыслов. Это повело впоследствии к долгим спорам за право на рыболовство в том или другом участке. Еще в 1748 году, войсковое начальство входило с представлением в саратовскую контору о том, что рыбные промыслы по узеням отданы ею незаконно на откуп купцу Мясникову, потому-что реки эти всегда составляли неотъемлемую собственность войска, пожалованную Великим Государем царем Михаилом Федоровичем[7]. Вслед затем астраханская контора распорядилась также отдачею на откуп вод, по р. Черной, близ маячнаго бугра, принадлежавших к правым устьям Урала. Откупщики Туркин и Вакуров устроили против устьев свои ватаги и рыбачили, впродолжении двух лет, недопуская яицких казаков к промыслу. По жалобе последних, государственная каммер коллегия указала нарядить следствие, которое открыло, что воды действительно принадлежат войску, а потому строения на занятых ватагах велено было сломать, воды отчислить в войсковое ведомство и вознаградить казаков за двухлетние убытки. Во избежание же, на будущее время таких случаев, депутаты астраханских и яицких промыслов обозначили постоянную черту деления между смежными водами, которая и была нанесена на план и утверждена каммер-коллегией[8]. Позже, подобный же спор между астраханской конторой и яицким вой-

187

ском возник и за морскую границу по левую сторону урала, но, по настоянию князя Потемкина, окончен в 1780 году проведением граничной черты между эмбенскими и яицкими водами[9]. Впрочем, этим не окончились хлопоты войска по ограждению своих промыслов от посторонних вторжений. Когда астраханския казенныя воды стали раздаваться правительством во владение частным лицам, то соседний с уральскими дачами владелец, князь Юсупов, замежевал часть их в свои владения насильственным образом и оставался хозяином этого участка во все время процесса, начатаго в 1803, а оконченнаго в 1826 году. Решением государственнаго совета (7 мая 1826) Богато-колтукския воды возвращены уральскому войску. С этого времени морская граница войсковых владений утвердилась на прочном основании.

С передачею гурьевских промыслов в войсковое содержание и с поселением в гурьеве казачей команды, содержание гарнизона в городке делалось безполезным и вело только к ссорам между солдатами горнизона и казаками за потайное рыболовство, производимое первыми. Для того, чтобы окончательно утвердить развитие промысла и оградить свои интересы, уральцы стали хлопотать о двух насущных вопросах: об отдаче солянаго сбора из казны в откупное содержание войску и о передаче Гурьева городка в войсковое ведомство. Надобно заметить, что еще до уничтожения (в 1753) внутренней пошлины на провозимые товары, яицкие казаки, по грамоте царей Иоанна и Петра Алексеевичей (1684)[10], избавлены были от платежа десятой части со всего привозимаго ими в Самару количества рыбы. Но так как, с уничтожением гурьевских учугов, вывоз должен был значительно усилиться, то на них наложена была прежняя пошлина с соленой рыбы и икры, именно 1/10 часть по весу, вместо соли, которою они могли пользоваться из индерскаго и грязнаго озера. Сбор этот отдавался казною на откуп частным лицам и приносил им большия выгоды, а потому уральцы, в видах увеличения войсковых доходов и устранения коронных чиновников от всякаго влияния на рыбопромышленность, решились взять этот откуп на себя, с тем, чтобы отдавать его, в свою очередь, в частныя руки, но с значительною надбавкою откупной цены. В 1759 году правительство решилось отдать

188

пошлинный сбор с десятой части икры и рыбы в содержание войску за ежегодную плату в казну 5,003 р. 84½ к.[11] О Гурьеве-городке вопрос поднят был в 1768 году; войско обратилось к тогдашнему губернатору оренбурскому Путятину и просило отдать городок в его ведение. Но разрешить это своею властью Путятин немог и потому предоставил каэакам войти с просьбою в государственную военную коллегию[12]. Через два года последовало Высочайшее повеление, по которому: баталион, стоявший в Гурьеве, переведен в Ставрополь, а городок, с принадлежащими к нему форпостами, поручен особливому смотрению яицкаго войска. Для земских же и других дел присылался погодно из оренбурскаго гарнизона офицер с одним капральством. Ему-же в обязанность вменялись присмотр и розыск по Яику и Иргизу беглых из России крестьян и прочих людей[13]. Таким образом совершилось давнишнее желание казаков и все течение Урала от Разсыпной крепости отчислилось в войсковое ведомство.

Смуты и последовавший за ними Пугачевский бунт произвели разстройства в войсковом хозяйстве, что еще более облегчало постоянные и безнаказно совершаемыя набеги Киргиз, в течении двух лет. По окончании бунта, Потемкин, заведывавший иррегулярными войсками, старался сгадить по возможности следы бурных времен и исходатайствовал прежния льготы уральскому войску; но самоуправление было у них отнято навсегда, а заведывание всею хозяйственной частью перешло в руки назначенных чиновников, под председательством войсковаго атамана. На основании штатов и вновь утвержденнаго положения об управлении войском (1803), было образовано в войске центральное управление под названием войсковой канцелярии, где сосредоточивались все дела по войсковому управлению и хозяйству. Правила о морских рыболовствах, о тюленьем бое, заведение рыбных промыслов на черхальском морце, положения о скотоводстве, сенокошении и хлебопашестве, разработаны в этом учреждении, и хотя применены довольно удачно к общей системе хозяйства, но, к сожалению, далеко не обладают тою беэукоризненною чистотой и таким строгим безпристрастием, каким дышат народныя положения о рыболовствах по Уралу.

Весенний курхай и аханное рыболовство открыты были в 1816 году, по определению уральской войсковой канцелярии. Отчасти из опасения, чтобы

189

лов этот не повредил речному, отчасти же, по полному недоверию к чиновникам, казаки сильно воспротивились этому нововведению и приносили жалобу на членов канцелярии, подкупленных будто бы богатыми казаками. Возражения их против аханнаго, заключались в следующем: 1) в нем участвуют только зажиточные казаки, 2) начинаясь в одно время с багренным, оно делает подрыв в ценах на икру и рыбу, добываемых всем войском, 3) производится с помощью наемных посторонних лиц, а потому дает возможность вывоза денег из войсковых пределов, 4) причиняется испуг рыбе, входящей в Урал. По приказанию губернатора Эссена, в ноябре 1827 года, созваны были из войска депутаты ддя решения вопроса о вреде или пользе морских рыболовств. Они сначала установили единодушно правила для проезда разных лиц по устьям Урала до Гурьева и обратно и правила охранения устьев от препятствий входу в них рыбы, но когда дело коснулось рыболовств, мнения разделились: партия простых каэаков настаивала на отмене их, партия торговых защищала их пользу. Последняя одержала верх и определение, за подписью 40 человек, было представленно Эссену и утверждено им в том же году[14]. В постановлении строго запрещался, между прочим, лов рыбы против устий и с левой стороны Урала, но в 1837 году запрещение лова с левой стороны снято, чтобы отнять у астраханских промышленников возможность заниматься тайным ловом в этих дачах.

Как и следовало ожидать, большинство осталось недовольно решением Эссена и пыталось несколько раз хлопотать об отмене морских рыболовств, как на прим. в 1830 году, в записке поданной наказному атаману полковнику Покатилову и даже в просьбе, поданной Его Императорскому Высочеству Наследнику (ныне царствующему Государю Императору), в проезд его через Уральск, в июне 1837 года, где эти рыболовства 6ыли выставлены, как одно из притеснений, составляющее важнейшую преграду в развитии рыболовства речнаго, которым казаки поддерживают свое хозяйство и содержат себя на службе. Впрочем протест этот остался без последствий и весенний курхай, вместе с аханным ловом, утвердились на ряду с речными. Несколько позднее, в 1843 году, войсковая канцелярия учредила и осенний курхай, с разрешения генерал-губернатора, но видя и при том неудовольствие, в донесении своем генералу Обручеву оговаривалась тем, что ропот происхо-

190

дить от неприязни казаков ко всему новому и от неосновательности мнения, что морские ловы мешают речным, причем указывала на пример 1831—1835 г., когда аханный лов, в виде опыта, был отменен, а количество рыбы не прибавилось от того в Урале. Окончательное же утверждение морских рыболовств последовало в 1846 году, Высочайше одобренным мнением государственнаго совета[15], которым рыбная ловля на Каспийском море, против береговых его дач, предоставлялась казакам до 6-ти саженной глубины. Одновременно с учреждением первых морских рыболовств, появляется в 1820 г.[16] рыболовство на черхальском морце, лежащем в 80 верстах от Уральска, на бухарской стороне, и соединяющемся с Уралом протоком Солянкою.

Право участия в главных рыболовствах, как морских, так и речных, принадлежит всем уральцам, следовательно из него исключаются жители сакмарской и илецкой станиц (которыя имеют право рыболовства в своих только дачах), бородинскаго форпоста и башкирскаго отделения. Из коренных уральцев на всех рыболовствах могут участвовать все казаки служащие и отставные, находящиеся в войске. На некоторых рыболовствах они должны участвовать лично, на других же по доверенностям.

Но не могут участвовать казаки, состоящие на действительной службе полевой, внешней и внутренней кордонной. Женщины в рыболовствах не участвуют.

Отставные и малолетки пользуются правом участия с некоторыми ограничениями, наприм. на курхаях они выставляют меньшее число сетей, чем служащие; на багреньи, в котором все участвующие должны получить из войсковой канцелярии билет или так-называемую печатку, с них взыскивается по 3 р. сер., с малолетков по 2 р., тогда как служащие казаки получают ее даром. Из этих денег идет вознаграждение тем должностным лицам, служебныя обязанности которых недозволяют участвовать в лучшем из рыболовств — багреньи. Кроме того, из этого же сбора и сбора за право участия в других промыслах составляется капитал, имеющий назначением выдачу, по особому ходатайству войсковаго начальства, пенсий и пособий лицам беднейшаго состояния, оказавшим особенныя заслуги войску, а также одержимым тяжкими, неизлечимыми болезнями, как-то: разбитым параличем, лишившимся разсудка, потерявшим зрение, вдовам и сиротам, лишившимся мужей и

191

отцов по разным несчастным случаям, на войне и в степных походах. От сбора освобождаются только состоящие на службе по выбору общества, или сторожами при церкви и т. п., а также неучаствовавшие по болезни ни в каком промысле, если они во время промыслов явятся в войсковую канцелярию и будут внесены в книгу больных. С илецких и сакмарских казаков сбор не производится.

Независимо от сбора за печатки, предположен, для образования хозяйственнаго вспомогательнаго капитала, особый сбор с морских рыболовств, по 3 р. сер. с каждой аханной лошади и курхайской лодки, имеющейся у промышленников, сверх положеннаго количества.

Таким образом, замечает Данилевский, общинное пользование и в действительности, и в понятих казаков составляет материальное основание их государственных повинностей, точно также, как для крестьян земля, распределяемая между членами сельских общин.

Все виды рыболовств речных и морских производятся в строго-обдуманном порядке, в известные сроки и начиная от назначенных пунктов или рубежей, куда должны собираться все желающие участвовать в рыболовствах. Вообще существует два вида рыболовства: гласное, которое производится в море и на Урале, и побочное — по старицам Урала, на запорных морских прибрежных участках, по Узеням, степным и черным речкам и в черхальском морце. Побочные виды рыболовства производятся одновременно с главным.

Остальныя рыболовства производятся жителями на месте, не имея определенных сроков и системы, а потому называются свободными. К таким промыслам принадлежат мелкие зимние ловы по Уралу, озерам и разным речкам, впадающим в Урал, производящиеся, с разрешения канцелярии, в декабре месяце, блеснами и багорчиками от антоновскаго ф-та до Гурьева-городка, лицами войсковаго сословия; в этих ловах участвуют также и чины линейных команд, в свободное от службы время; рыболовство багорчиками производится местными жителями, каждым против своих жилищ, при чем, получаемыя от этого промысла, выгоды отчасти вознаграждают за постоянную дороговизну хлеба на линии. Наем рабочих при этом, из иногородных или киргизов, строго запрещается. К числу свободных же рыболовств относятся летние, осенние и зимние ловы по Уралу, выше январцевскаго ф-та, по Чагану, Деркулу и др. речкам, в илецких и сакмарских дачах.

Свободныя рыболовства, по незначительности своей, не играют почти никакой роли в общинном уральском рыбном хозяйстве.

192

К главным рыболовствам принадлежат:

Морския:

1) Весенний курхай.

2) Осенний курхай.

3) Аханное.

Речныя:

1) Севрюжья плавня.

2) Осенняя плавня.

3) Осеннее неводное.

4) Багренье.

5) Зимнее неводное.

Из побочных рыболовств, наиболее заслуживают внимания: 1) весеннее черхальское, 2) осеннее узенское, 3) зимнее узенское и 4) зимнее черхальское.

Эти рыболовства распределены с строгою систематичностью и правильностью, относительно времени и способа производства лова. Распределение тех и других основано на физических условиях существования рыб.

Описывая породы и виды рыб, водящихся в уральских морских и речных дачах, мы упоминали, что по непреодолимому физическому побуждению рыба входит из моря в пресную воду дважды в год: весною и летом; в первый раз для выметывания икры, во второй — для зимняго отдыха. На этом ходе основано устройство всех видов рыболовства в войске. Рыба, выметавши икру, возвращается тотчас же обратно в море, следовательно соответствующий этому времени лов должен производиться разом, без замедления, иначе рыба вся уйдет из Урала и ловить ее в море было бы несравненно труднее и не выгоднее. И действительно, со вскрытием льда, начинаются весенния рыболовства: севрюжья плавня в Урале, весенний курхай в море и весеннее черхальское в черхальском морце. В июне все рыболовства оканчиваются.

Перерыв продолжается до 15 августа (иногда, но весьма редко, до 1 сентября), во все время, пока продолжается вторичный ход рыбы из моря в реку. В этом случае нет надобности торопиться рыболовствами, потому что рыба остается в реке на всю зиму, избирая в ней ятовныя места, на которых ложится на зимний отдых. Кроме того, перерыв способствует возвышению цен на рыбу, потому что наступающее холодное время позволяет сберегать осенью рыбу и икру свежепросольными, а зимою совершенно свежими. Таким образом рыболовства этого периода разделяются на осенния и зимния. К первым принадлежат осенний курхай, начинающийся всегда не ранее 15 августа и не позже 15 сентября. За ним следует с 28 сентября осенняя плавня и осеннее неводное, одновременно с которыми начинаются осенние побочные ловы.

В первых числах ноября прекращаются осенния рыболовства и вслед за ними, как только замерзнут реки, начинаются зимния. Они открываются багреньем (около 20 или 22 декабря), вместе с которым произво-

193

дится зимнее неводное и зимнее черхальское и узенское, багренье и неводное оканчиваются во второй половине января; побочные же ловы продолжаются до весны.

К числу зимних рыболовств принадлежит аханное. Оно производится под льдом, в море и неимеет никакого отношения к ходу рыбы в Урал. Окончание его совпадает с окончанием зимних холодов и очищением моря от льда.

Свободные ловы начинаются осенью, после плавни и продолжаются до начала весенних ловов.

Места, распределяемыя для каждаго из рыболовств, следующия:

а) Севрюжья плавня, по причинам вышеописанным, производится разом на всем протяжении от Уральска до моря. У антоновскаго форпоста (220 вер. ниже Уральска) свойство русла изменяется, а потому изменяется и способ лова, так что два вида рыболовства соединяются неразрывно в один

b) Осенняя плавня производится от каленовскаго форпоста (190 вер. ниже Уральска) до кандауровскаго (в 16 вер. выше Гурьева) и от Гурьева до моря. В первом участке лов продолжается в течении сентября и октября, во втором в течении октября и ноября.

c) Между кандауровским форпостом и Гурьевым-городком свойства русла требуют перемены орудий лова, почему, одновременно с осенней плавней, на этом пространстве идет осенний неводный лов.

d) По прибытии в Гурьев рыбопромышленников осенняго плавеннаго рыболовства, желающим разрешается запирать сетями прораны и ильмени по правую и левую сторону устьев Урала и производить в них рыболовство, до тех пор, пока представляется к тому возможность. Этот способ составляет прибрежныя морския запорныя рыболовства. Оне разделяются на 2 участка: от устьев Урала, первый в правую, а второй в левую сторону и производятся неводами или сгонными неводами (волокушами), которыми казаки обметывают поочереди, определяемый жеребьем участок. В таком порядке производится и лов в черной речке, отдельно впрочем от участков правой и левой стороны Урала.

e) Багренье производится от Уральска до каленовскаго форпоста[17] и

194

разделяется на презентное малое и большое. Презентное открывает багренной лов и имеет целью раннюю посылку икры и рыбы к Высочайшему двору. Собственно войсковое багренье начинается малым, в которое проходят обыкновенно первые 5 рубежей от Уральска (в 5 дней). Затем следует 10-ти дневный промежуток, в течении котораго казаки продают покупщикам наловленную рыбу, запасаются овсом и всем необходимым для дальнейшаго лова. Чрез 40 дней начинается большое багренье, где лов идет на 8 последних рубежах (в течении 8-ми дней).

f) Зимнее неводное рыболовство производится на том же 16-ти верстном протяжении, где и осеннее неводное, и на устьях, с целью выловить черную рыбу, тогда как первое имеет главною целью лов красной рыбы. Оно начинается около 1 января, продолжается до 1 февраля и разделяется на 5 участков: ширину, перетаск, бухарку, яицкий и кандауровский, простирающийся от креста (что выше Гурьева) до кандауровскаго ф-та. Прочие участки идут от кандауровскаго вниз до моря, по рубежам в р. Урале и протокам, впадающим в море, а также и по заливам.

g) Ловы в черхальском морце производятся с 4-х пунктов, куда собираются желающие учавствовать казаки из Уральска, чаганскаго, бударинскаго и лбищенскаго ф-тов. По осмотре их там таможенными чиновниками, они переправляются через Урал в первых двух пунктах в один день и следуют к морцу партиями не менее 10 человек каждая.

h) Морския рыболовства производятся по правую и по левую сторону устий Урала, между которыми оставляется заповедное пространство в 70 или 80 вер. ширины для свободнаго входа рыбы в Урал. Грани, обозначающия это пространство, называются бакенами; в них и заключаются рыболовные участки. Третья грань проводится вдоль западной границы уральских морских дач. Пространства за бакенными линиями и места на глубине называются вольными водами, и там лов производится не по жеребьевым участкам, но по желанию или возможности каждаго.

i) В левой стороне, независимо от курхайских рыболовств, во время производства их, разрешается ловить рыбу волокушами, в существующих в этом участке проранах: елисеевом, сомовом и культюшином, соединенных между собою в вершинах лиманом, где ловится исключительно черная рыба.

195

k) Ловы на Узенях производятся по обеим речкам и лежащим по ним озерам.

l) Рыболовство выше учуга, по Уралу, под Уральском, но отнюдь не ниже бородинскаго взвоза, производится во все лето безпрепятственно, всякаго рода снастями, по собственному усмотрению казаков, артелями или по одиночке. Это дозволение не распространяется на жителей верхней дистанции, которым поставляется в обязанность сберегать недавно образовавшияся выше учуга ятовныя места. Эти места лежат между январцовским и кирсановским форпостами и разбагривание их производится жителями этих селений, по усмотрению войсковой канцелярии, несколько ранее общаго войсковаго багренья. Ниже бородинскаго взвоза рыболовство какими бы то ни было снастями строго запрещается, но в течении летняго времени наказный атаман, по существующему издавна обычаю, имеет право производить лов рыбы под учугом, посредством водолазов[18].

Исходною единицею всякаго рыболовства принимается артель, которая есть настоящий хозяин лова. Она состоит из неопределеннаго числа членов (от 7 до 15 — и 20), из которых каждый несет равную долю расходов и равный труд, одинаково подчиняется всем постановлениям, касающимся производства рыболовства, и делит поровну барыши и убытки. Одиночная ловлядопускается только на свободных промыслах.

Постановления о рыболовствах стремятся к тому, чтобы удовлетворить трем важным условиям: 1) чтобы всякий лов производился в свое время и в назначенном месте, 2) чтобы случайности лова были, по возможности, уравновешены между всеми, а потому каждый лов должен начинаться и оканчиваться в данную минуту, 3) чтобы желающий участвовать в одном рыболовстве, не мог в тоже время участвовать и в другом, для чего имена всех рыбачащих росписываются заранее по рыболовствам, с тем, чтобы недопустить участия в двух рыболовствах разом, посредством рабочих или передачею доверенности другому казаку.

196

Этим условиям ближе всего удовлетворяют рыболовства по Уралу. Морския же представляют много недостатков, к искоренению которых стремится постепенно уральская община.

На некоторых рыболовствах, в особенности важных, участие может быть только личное: всякий наем рабочих из иногородных или киргизов не допускается; к таким ловам принадлежат багренье весеннее севрюжье и осеннее плавное, которыя производятся по рубежам, т. е. известным пунктам на Урале, откуда и до куда может рыбачить войско в течении каждаго дня. На прочих рыболовствах допускается наем рабочих.

Севрюжья и осенняя плавня производится, так называемыми, плавными сетями. Это большая в 32 сажени сеть, состоящая из двух полотен: передняго с редкими ячеями и задняго более частаго; первое натягивается туже, второе гораздо слабее. Собственно плавная сеть употребляется только на весенней плавне, ниже антоновскаго форпоста, выше же, на осенней плавне, употребляется сеть меньшей величины (до 7 саж.), называемая ярыгой, имеющая вид мешка, сшитаго до половины так, чтобы оставалось два свободных крыла — верхнее и нижнее.

На каждом из рыболовств назначается начальник из войсковых чиновников, называемый рыболовным атаманом. В больших ловах назначаются сверх того в помощь к нему один и два помощника. Как рыболовный атаман, так и помощники его обязаны следить за исполнением всех рыболовных правил и постановлений, охранять порядок, не допускать злоупотреблений, разбирать жалобы и ссоры казаков. Так как с назначением этим соединяются большия выгоды, предоставленныя во время лова, то оно считается одною из лучших наград, какия достаются на долю чиновников; в канцелярии наказнаго атамана ведется очередной список по которому производится назначение. Наказному атаману предоставлена власть обходить очередь для особенно отличившихся чиновников или особенно нерадивых, т. е. назначать не в очередь лучших на наиболее выгодныя рыболовства и пропускать или назначать на худшия рыболовства дурных чиновников[19].

197

Все, участвующие в плавенных рыболовствах, собираются в артели к месту, откуда предназначено начать лов. При весеннем лове, войско выстраивается на самарском берегу, имея впереди бударки (длинныя и узкия лодки). По знаку атамана подается пушечный сигнал, по которому лодки спускаются в воду и ловцы тотчас же садятся в них. Первый из них гребет, а второй держит конец плавной сети, другой конец которой прикреплен к поплавку, поддерживающему верхний край сети на воде. Если лов производится ярыгой, то веревки от обоих концов находятся в руках казаков, сидящих в бударах, так что, по мере того, как лодка подвигается вперед, ярыга тянется за ними, как пловучий вентерь. На весенней плавне, когда рыба не скопляется в одном месте, а плавает по всей реке, гребля производится без особой торопливости, но при осеннем лове, т. е. когда рыба уже собралась в ятовях, сила и быстрота гребли обусловливают выгоду лова. Поэтому осенний лов производится с удару. Все бударки спускаются в воду и рыболовный атаман, впереди, на своей бударе, ведет войско к ятови. Не доходя на некоторое разстояние, он отплывает в сторону и подает сигнал, после чего все бросаются, в перегонку, грести, с целью доплыть поскорее до ятови и успеть более наловить, до прихода остальных товарищей. Сила и ловкость играют в этом случае главную роль. Когда первая ятовь выловлена, атаман собирает войско и ведет его тем же порядком ко второй, которая вылавливается также с удара. Когда весь рубеж пройден, атаман подает знак пушечным выстрелом о прекращении лова.

Кроме главной массы, рыбачащей по рубежам, сзади войска происходит другой лов сетями и неводами, преимущественно черной рыбы. Впрочем, случается иногда, что ускользнувшая от передняго лова красная рыба попадает в сети задняго.

Багренье производится совершенно иным способом и орудиями. Участники этаго лова едут к ятови на санях, имея с собой железную пешню и длинный багор, который для глубоких мест надвязывается до 10 саж., ятов перегораживается в верхнем и нижнем конце переставами из сетей, чтобы ни одна рыба не могла ускользнуть из нея. Перед началом лова войско становится по обоим берегам реки, ожидая пушечнаго сигнала. По выстрелу, все бросаются разом к ятови и стараются

198

как можно скорее пробить пешнею лед, после чего опускають в прорубь багор, к нижнему концу котораго привязывается тяжесть для того, чтобы водою его не относило в сторону. Испуганная шумом рыба поднимается вверх и попадает на багры, которыми ея подцепляют, водя ими вверх и вниз по проруби. Когда первая ятовь разбагрена, казаки садятся в сани и следуют ко второй и т. д. до конца рубежа. Рыба, попавшая в переставы, принадлежит, по праву, рыболовному атаману.

Остальные виды речных ловов не производятся по рубежам. Сюда принадлежат все ловы неводные: осеннее неводное, осеннее узенское, весеннее черхальское, зимнее неводное, зимнее черхальское и лов в запорных старицах. — На всех этих ловах дозволяется наём рабочих изиногородных, но с известными ограничениями, именно: простым казакам и урядникам разрешается нанимать по 1,обер-офицеру 2 и 3, штаб-офицеру 3 и 4, смотря по рыболовству.

Все эти ловы, за исключением зимних неводных, т. е. подледных ловов, имеют общий характер и производятся одинаково. — Артели составляются по неводам, т. е. несколько человек, имеющих общий невод, составляют артель, или хозяин невода принимает к себе в артель других участников; не имеющих неводов, на известных условиях[20]. Атаман росписывает артели по пескам, т. е. отмелям берега, куда удобно вытягивать невода. Потом кидается, между принадлежащими к одной отмели, жеребий, и чей вынется первым, тот первый закидывает невод, после него закидывает вторая артель и т. д. Тяги неводов продолжаются безостановочно двое или более суток, после чего дается суточный отдых, в продолжении котораго делается дележ добычи и соление рыбы.

Зимние подледные ловы производятся в том же порядке, но различаются тем, что на них перегораживают каждый участок вверху и внизу переставами, чтобы не дать рыбе возможности уйти, так как тяга неводом, под льдом, производится весьма медленно. На некоторых таких рыболовствах, напр. зимнем неводном, где участки занимают значительное пространство, невода забрасываются не по очереди, но все разом; каждая тяга продолжается здесь трое суток, денно и ночно.

Размеры неводов неодинаковы: на осенних неводных ловах, где требуется чтобы невода чередовались скорее, они не велики, на зимних же, при более обширных участках, размеры их увеличиваются. Крайним пределом величины подледных неводов считаются зимние черхаль-

199

ские, которые при 5 саж. ширины доходят в длину до 2½ верст. Они закидываются с средины озера, в верстах в 7 от берега, к которому тянутся лошадьми, припряженными к воротам: в течении 3-х суток едва успевают вытянуть один невод[21]. Такой невод стоит до 1,000 руб. серебром.

Лов в запорных старицах, (вслед за главною и заднею севрюжьею плавней) происходит почти тем же порядком как и неводные ловы.

Морския рыболовства имеют другой характер. Возможно равное распределсние выгод, какия встречали мы в правилах речных ловов, здесь имеют мало применения. В морских ловах барыши идут пропорционально затрате капиталов на снасти, следовательно приносят наибольшую выгоду богатым казакам. Хотя принцип свободной артели и в них сохраняется, но только номинально.

Бакенныя линии составляют три участка, по которым расписываются желающие участвовать в рыболовствах казаки. Вслед затем начинают составляться артели, и так как каждая из артелей не должна, по правилам, занимать более 450 саж. вдоль линии, то число лиц в артели ограничивается этой нормой, так что артель имеет право выставить не более 100 сетей. — Артели мечут между собой жеребий о местах на каждом участке, потому что места эти не одинаково выгодны для лова: на иных рыба более ловится, на других менее. Рыболовные атаманы и их помощники имеют право выбирать себе лучшия места, в которых могут выставлять первые 80, а последние 40 сетей[22]. Если число артелей не слишком велико и превосходит число мест в участках, то часть артелей, не получивших мест в бакенных линиях, отправляется на вольныя воды, где ни направление, ни число сетей не ограничивается и где может ловить всякий, даже приписавшийся к артели и получивший

200

участок в бакенных линиях, если только у него есть лишния лодки и сети.

Сети здесь употребляются ставныя и прикрепляются ко дну кольями. На курхайских рыболовствах они не более 12 саж. в длину и 2½ арш. в ширину; аханныя же сети, где лов происходит на 6 и 7 саженной глубине, несколько более. Число рабочих на курхайских рыболовствах неограничено, на аханском же оно ограничено соответственно чинам.

Данилевский, изследовавший уральския рыболовства до мельчайших подробностей, сравнивая речные ловы с курхайскими, говорит, что последние представляют обширное поле для злоупотреблений, и что интересы общины принесены здесь в жертву немногим богатым казакам, именно: 1) Участные начальники выставляют число сетей в несколько раз более положеннаго. Такия злоупотребления невозможны на речных рыболовствах по самому устройству их: там атамам и помощники его пользуются только рыбою, попадающею в переставы или ряды крючьев, разставленных у нижняго рубежа как это им дозволено, и ничем более, 2) Большая часть артелей составляется так: богатые казаки нанимают бедных к себе в работники, составляя с ними как бы одно товарищество, но в сущности первые остаются полными хозяевами, вторые же получают не часть добычи, но уговорную плату; или же местные капиталисты скупают у казаков, имеющих право участия в лове, но не имеющих на это средств, доверенности, по которым они поручают им ловить за себя.[23] 3) Богатый казак, хозяин многих номинальных артелей, имеет более надежды получить один или несколько хороших нумеров. Получив их, он приписывает на них полныя жеребья (т. е. 100 сетей), включая в артель своих доверителей или работников, тогда как, по правилу артели, должны иметь определенный состав еще до метания жеребья. 4) Вольныя воды, где возможен хороший улов только при большом количестве сетей, выставляемых в ряд (потому что рыба здесь идет не так густо, как у бакенных линий), приносят выгоды только богатым. Кроме того, богатые, имея большия лодки, могут своими сетными порядками перехватывать рыбу на пути к прибрежью, так что рыбачущим на небольших лодках приходится ловить в пространстве, окруженном совсех сторон

201

рядами ставных сетей[24]. 5) Курхайския рыболовства, увеличивая значительно общую массу годичных уловов рыбы, уменьшают собственно речные ловы, потому что в курхайския сети попадает рыба, которая без этого вошла бы в Урал, где рыболовство одинаково доступно для каждаго.

Аханное рыболовство не имеет этих недостатков, потому, как мы уже говорили, что оно не основано на периодическом ходе рыбы из моря в пресную воду, но производится зимою под-льдом на значительной глубине, где каждый может выставлять сколько угодно сетей. Несмотря на это, аханное рыболовство менее всего популярно в войске, по следующим причинам: 1) введение его было насильственно, вопреки желанию большинства, 2) участие в нем требует затраты капитала, который для беднаго казака недоступен, именно: покупки аханных сетей (рублей на 50 или 60 сереб.), заведения здоровых и сильных лошадей (ценою не менее 100—300 р. с.), наем киргиз рабочих (на каждаго не менее 10—20 р. за все время рыболовства, смотря по годам), 3) оно начинается в одно время с багреньем, самым любимым и общедоступным из уральских рыболовств, где рыбачит все войско, 4) наконец оно сопряжено с некоторыми опасностями, которыя ни почем только гурьевским казакам, сжившимся уже с морем.

В первых числах января, когда лед на море достаточно окрепнет, богатые казаки, преимущественно из гурьевских и жителей нижней дистанции, пускаются в санях в открытое море, верст за 50, а иногда и более от берега. Здесь на 5, 6 и 7 саженной глубине производится лов висячими сетями, один конец которых опускают через прорубь, а другой удерживают на поверхности льда деревянными перекладинами. Рыбачат по большей части в одиночку, редко небольшими артелями. Каждый хозяин располагается лагерем на льду, разбивает шатер, делает ясли в санях для лошадей, навес над оглоблями для рабочих киргиз и производит ловлю, переезжая с места на место, в течении двух месяцев. Аханные ловы сопровождаются нередко трагическою обстановкой. Кроме постоянных холодных, до жгучести резких ветров, на совершенно открытой поверхности покрытаго льдом моря рыбопромышленни-

202

кам грозит другая опасность. Если ветер начинает смягчаться, это значит он изменяет свое направление и из северо-восточнаго обращается в юго-западный, влажный и разрыхляющий лед, который дает по всем направлениям трещины. Под влиянием этого ветра, огромныя массы льда несутся в открытое море, или сталкиваются между собой, громоздятся друг на друга и образуют ледяныя башни, называемыя здесь шиханами. Наибольшая опасность грозит тогда, когда лом начинается ночью, а следовательно застает рыбопромышленников врасплох: если льдина, на которой они расположились, дает трещину, то, спасение сомнительно и люди и лошади могут быть поглощены; если же льдину откалывает в некотором разстоянии от места табора, то относит далеко в море, так что, пока неизменится ветер и льдину не прибьет к другой ледянной массе и пока полыньи не затянутся морозом, жизнь рыбопромышленников висит на волоске. 1848 год, так картинно описанный покойным И. Железновым (Москвитянин 1854 г. № 9), представляет один из наиболее бедственных годов для аханщиков: многие из них носились целыя недели в открытом море, без пищи, и принуждены были резать лошадей и есть их мясо, делали из кож их бурдюки, чтобы переплывать большия полыньи. Многие успели спастись таким образом, другие спасены астраханскими рыболовными судами, но некоторые умерли от стужи и от голода. 1848 год до сих пор живет в памяти гурьевских жителей.

В заключение этого обзора, нам остается показать те приемы, которыми руководствуется община, при дележе улова на различных рыболовствах. Это еще нагляднее убедит в превосходстве речных постановлений перед позднейшими морскими.

Плавенныя и аханное рыболовства, на которых, по выражению Данилевскаго, каждое лицо составляет промышленную единицу, неимеющую нужды в посторонней помощи, полагают за основание при разделе добычи индивидуальный труд: каждый берет то, что он поймал, но на багреньи, где случайность и удача преобладают, дележ совершается по артелям. В основании такое правило совершено законно и справедливо: ловы производятся орудиями доступными, по своей дешевизне, каждому (за исключением аханнаго, где артель, как мы сказали, имеет мало применения), наем рабочих тут вовсе запрещен, а на аханных он ограничен, следовательноо и богатый и бедный участвуют в них при равных и одинаковых условиях. И это вовсе не стеснение, потому что, говорит Данилевский, на каком основании богатство давало бы право черпать большую долю из общаго достояния, толъко потому, что оно существует, хотя

203

вовсе несодействует увеличению добычи, да и нет нужды в его содействии.

Неводныя рыболовста находятся в иных условиях. Здесь промышленною единицею является артель, потому что невода стоят дорого и не всякий их может иметь и потому-что личное участие здесь стоит уже на втором плане, а вследствие этого справедливость требует, чтобы лица более содействующия ловам, т. е. хозяева неводов, получили и большую долю. Таким образом, при распределении улова, за единицу, главным образом, принимается пай, которым делят добычу по числу членов артели, тянувшей невод. Хозяину предоставляется 5 паев (как напр. на осеннем неводном) каждому из простых козаков по 1 паю, включая сюда хозяина, каждому иногородному работнику также по 1 паю (пай этот получается нанявшим его лицом)[25]. — На зимнем неводном лове, где лов всеми неводами производится разом, в запертом пространстве, часто случается что одни невода получают богатую добычу, другие попадают на такой участок, где рыбы почти нет, а потому дележ происходит с-обща, именно: вся рыба скадывается вместе и потом разделяется на кучи или, как говорят здесь, на урсы. Каждый невод получает одинакое число куч, которыя уже делятся между казаками совершенно тем же порядком на паи, как и в осеннем лове, с небольшими только изменениями в числе паев. Теже правила существуют на зимнем и весенем черхальском лове, но только здесь принято за правило, что паи приходящиеся на долю хозяев неводов определяются в пропорции 5 паев на 100 сажен общей длины всех неводов. При ловах в запорных старицах вознаграждение полагается также и запорщику, т. е. лицу, которое приняло на себя обязанность, ради общей пользы, охранять воды и устроить запоры. Они получают обыкновенно, или денежное вознаграждение за издержки, понесенныя при этом, по уравнительной раскладке на число паев, или выговаривают себе в будущем улове примерное число паев, которое, по мнению их, может вознаградить издержки с барышем. Следовательно, на всех вообще неводных ловах богатые допускаются к общин-

204

ному лову лишь в той степени, в какой они приносят пользу всему войску.

Курхайския морския рыболовства имеют совершенно другой характер и потому составляют вредное исключение в экономической общинной системе. Тут всякий черпает из общаго достояния столько, сколько может, по денежным своим средствам, но вместе с тем богатые казаки вовсе не приносят ни какой выгоды общине. Вот почему община желает радикальнаго преобразования в постановлениях по этим рыболовствам.[26]

Остается сказать несколько слов о рыбных промыслах, неимеющих ни какаго отношения к уральским общинным рыболовствам главным, побочным и свободным.

Рыболовство в илецкой станице существует двоякое: 1) Осенью, с первых чисел сентября, по Уралу, начиная от границ разсыпной, вниз до границ уральскаго войска, которое производится так называемыми шашковыми снастями (крючьями), по назначаемым рубежам т. е. по тем местам, где замечается наибольшее скопление рыбы. 2) Зимою неводами, волокушами и другими снастями, по всем речкам, озерам и ерикам и вообще тяглым водам, имеющимся в дачах станицы по правую сторону Урала и по Утве. Участие в рыболовствах предоставляется всем войсковым жителям, но не иначе как лично, с строгим запрещением иметь рабочих из иногородцев или киргиз. Для наблюдения за порядком производства лова, назначается по одному офицеру или уряднику. Раздел рыбы и вознаграждение хозяев за невода зависит от взаимнаго соглашения участвующих.

Рыболовство в водах казаков ново-илецкой линии, в летнее и зимнее время, неводами и другими снастями, производится как и все прочие промыслы, раздельно не только от обывателей илецкой станицы, но и каждым форпостом в своих дачах, так как селения эти имеют отдельныя поземельныя нарезки.

В сакмарской станице рыболовством занимаются по Сакмаре, Салмыжу и др. речкам, где ловится мелкая черная рыба, но в самом небольшом количестве.

205

Статистическия данныя о числе добываемой в Уральских водах рыбы начали оффициально собираться только с 1857 г., до того же времени войсковое ведомство отчетов не вело. Перебирая войсковой архив, часто встречаешь вопросы, касающиеся частных сторон рыболовства, напр. отправление презента к Высочайшему двору, указание цен, существовавших на некоторые породы рыб, сведения (впрочем весьма неполныя) по части сбора пошлины с соленой икры и рыбы, но нигде не встречается хотя бы примернаго исчисления улова в то или другое рыболовство. Обращаемся ли к частным источникам, видим тоже самое. Паллас очень подробно описывает способы производства рыбной ловли, приготовление рыбных продуктов, указывает на местныя цены, но ни в одном месте своего сочинения не пытается определить количество и ценность улова. Конечно трудно предполагать, чтобы подобный вопрос не занимал его, но как добросовестный изследователь, он решился лучше обойти вопрос, чем довольствоваться гадательными выводами. Наши писатели первой половины настоящаго столетия — Левшин, Даль и Небольсин, говоря о валовом доходе от рыбных уральских промыслов, не приводят числовых данных, но определяют его приблизительно. Только Данилевскому обязаны мы драгоценными изысканиями по части уральских рыболовств и верными числовыми данными, собранными и обработанными им с отчетливостью, какой заслуживает такой интересный вопрос. Затруднения, встреченныя им, заключались, главным образом, в неверности оффициальных отчетов, которые или умышленно, или по небрежности скрывали истину[27], но при поверке их с отчетами солянаго сбора они дали достаточно верныя данныя, на основании которых можно судить о степени той важности, какую имеет для войска этот исключительный промысел в общинном хозяйстве.

Он доставляет следующие продукты, составляющие главный предмет

206

сбыта уральской рыбопромышленности: а) свежую рыбу — красную и черную б) свежую икру, в) соленую рыбу — красную и черную, и соленую икру, д) клей, е) вязигу, и) балык. — Свежая рыба и икра продается на месте приезжим купцам и вывозится безпошлинно из Уральска, во все приволжския города; за вывоз же из Уральска соленой рыбы и икры взимается известная пошлина, отдаваемая на откуп, что и составляет, так называемый соленый сбор. Статья эта будет разсмотрена, впоследствии, подробнее.

По отчетам войсковой канцелярии, общее количество добытой рыбы ежегодно, с 1847 по 1863 год, показано следующее: 

Года.

Пудов соленой рыбы.

Возов свежей рыбы.

Красной

Черной

Икры

Красной

Черной

1847

45,100

247,226

10,184

2,715

10,252

1848

57,945

41,575

14,918

2,940

13,263

1849

74,459

484,331

15,184

2,143

9,423

1850

65,942

48,845

13,471

2,445

5,765

1851

75,955

503,827

17,062

2,267

8,514

1852

72,792

598,724

14,402

1,904

7,227

1853

51,158

579,936

11,122

2,349

27,610

1854

67,883

231,962

9,005

1,157

5,764

1855

68,351

632,619

12,848

762

7,519

1856

73,658

723,840

12,788

1,052

3,855

1857

132,292

853,500

61,417

9,820

55,315

1858

77,225

664,450

11,725

2,629

9,146

1859

92,425

646,975

15,250

3,047

6,206

1860

78,850

346,325

14,650

2,656

10,906

1861

77,995

350,440

14,113

2,375

11,932

1862

116,700

870,360

20,010

2,911

7,054

207

Сведения эти не точны и даже не сходятся с отчетами, доставляемыми начальником городоваго полка за тоже время, как мы можем видеть из следующаго примера, приводимаго Данилевским. В его сочинении приведена таблица данных в пудах за 9 лет (с 1847—1856) заимствованная из отчетов начальника городоваго полка.

Самыя достоверныя сведения заимствованы Данилевским в делах солянаго откупщика; они особенно драгоценны тем, что начинаются с тех годов, в которые никаких сведений оффициальных об уловах не собиралось. Приводим таблицу его без изменения, дополнив ее сведениями за последующие годы, когда статья эта стала обработываться и проверяться несравненно тщательнее.

В отчетах канцелярии нет ни одного года, в котором бы показывалось количество добытаго клея за все рыболовства, почему можно представить, вместо ежегодных показаний, среднее количество добытаго клея по каждому из рыболовств, за которыя имеются об этом сведения.

Таблица эта вычислена у Данилевскаго за 10 лет, с 1847—1856, по рыболовствам.

Так как среднее количество пойманной в 9 лет (1847—1855) красной рыбы составит около 140 т. пуд. то, принимая количество добытаго из нея клея, по 1-му показанию, получим отношение 1:333, что очевидно преувеличено, потому что такую пропорцию может дать только одна белуга, у которой клеина очень толста. Если же примем количество добытаго клея до 270 пуд., как выходит по 2-му вычислению, то отношение веса клея к весу рыбы за это десятилетие будет 1:510, что подходит ближе к пропорции, принимаемой опытными казаками рыболовами, тем более вероятной, что на багреньи, из яловой рыбы, клею не выдирают. В 30 лет количество клея, сообразно с количеством ловимой красной рыбы, должно было достигать до 500 пудов.

Количество вязиги, которое в донесениях начальников рыболовств показывается по большей части равным клею, можно без ощутительной погрешности принять, за тоже 10-летие, в 300 пуд., так как ея выходит всегда несколько более чем клею, за исключением однех белуг.

О количестве выделываемаго и продаваемаго балыка сведений не имеется. Небольсин, в своем описании уральских рыболовств, определяет это количество от 500 до 1000 пуд.; но показание его совершенно голословно и не внушает ни малейшаго доверия.

Определив количество улова и добычи от него, приводим числовыя данныя о количестве рук, промышляющих на рыболовствах, и орудий лова. Из подробной таблицы (помещенной в приложении), дающей цифру

208

(К стр. 208)

(К стр. 208)

Примечания.

1) Сюда не вошла презентная рыба и икра, которой отсылается, по средним выводам из 12 л., до 2 т. пуд. яловых осетров и около 150 пуд. икры зернистой.

2) Улов красной рыбы до 1857 г. постоянно уменьшался, что видно из средних чисел по трехлетиям. В тот же промежуток времени отношения между наибольшим (1836) в наименьшим (1850) годичным уловами красной свежей рыбы и красной соленой (1838—1847) почти одинаковы — как 1:3, что, впрочем, для красной свежей рыбы зависело от исключительно благоприятных годов 1835, 1844 и 1836. Если взять средние 3-х летние уловы, то отношение для красной свежей рыбы будет, как 10:17 (6-е и 2-е трехлетия) для красной соленой рыбы как 10:23 (4-е и 1-е трехлетие). Следовательно весенние и осенние ловы уменьшились, преимущественно даже против зимних. Если сравнить вывоз красной рыбы соленой с вывозом красной свежей, за первыя и вторыя 11 лет, получим отношения 10:16; для втораго же — 10:12; это легко объясняется обмелением Урала и действием выгонных ветров (уменьшающих преимущественно севрюжий лов).

Последнее 9 летие представляет увеличение годичных уловов красной рыбы, но в действительности это могло случиться от неверности отчетов и преимущественно за 1856 г., где годичный улов красной свежей рыбы показан в 9,820 возов или 284,780 пуд., а красной соленой в 132,292 — цифра очевидно невозможная. Следовательно, если исключить этот год и взять средния за 8 лет, то получим 64,221 для свежей и 88,875 для соленой, а вообще 153,096, что несравненно правдоподобнее, так что, если мы разделим 26 летний период на 2 половины, то получим (для красной рыбы вообще) за первую половину (1836—1849) 169,314 пуд., а за вторую (1849—1863, без 1857 г.) 145,089 пуд., т. е. первая половина относится ко второй как 1,2:1.

Уловы черной рыбы за то увеличивались весьма значительно. Это лучше всего выражается отношением всех 3-х 9 летних периодов. именно как 1:1, 6:1,2. В особенности увеличение относится к свежей черной рыбе, где отношения будут 1:2½:1⅓.

Количество добываемой икры уменьшилось быстрее, чем количество красной рыбы, именно: в первое 9 летие пропорция икры к рыбе была как 10:81, во второе как 10:93, в последнее как 10:124. При этом пропорции паюсной икры остаются постоянными в оба первые периода, как 10:73, между тем как пропорция зернистой икры значительно уменьшается, следовательно вместо 10:94 — 10:121; в последнее же трехлетие, за которое имеются данныя, отношение доходит до 10:138. Как кажется, говорит Данилевский, это, главным образом, должно приписать постоянно усиливающемуся улову соленой рыбы сравнительно с багренной; в первой как в морской, не идущей в реки, всегда мало попадается I икряной.

 (К стр. 208)

*) В этом году назначен вывоз рыбы с 25 октября по 1 ноября.

**) Количество свежей рыбы, вывезенной в 1854 году, необыкновенно мало, и хотя причиною этого, отчасти, можно полагать выкомандирование 2-х полков на войну, но вероятнее всего, что в донесении время вывоза было показано не верно, так что часть свежей красной рыбы показана в числе солевой, количество которой в этом году несравненно значительнее всех прочих годов, за которые приведены сведения от начальника городоваго.

 (К стр. 209)

у частников рыболовств погодно, мы составим средний год за 15 лет (1846—1862).

Таким образом, в течении года, средним числом участвует на рыболовствах 22,176 лиц; в том числе казаков 17,805, иногородных работников — 599 и киргиз-работников — 3772. Впрочем эти цифры не дают вернаго понятия о действительном числе ежегодно бывавших на рыболовствах казаков, потому-что большая часть из них участвует в нескольких разновременных ловах. Для того что бы получить приблизительное число казаков, занимавшихся в течении года рыболовством, возьмем только сумму лиц, промышлявших на одновременных зимних ловах, так как последние требуют наименее расходов, и в них всегда уже участвуют те, которые рыбачили весною и осенью. Таким образом найдем, что в течении 16 лет, ежегодно, принимают участие в рыболовствах около 7,000 казаков, 200 иногородных рабочих и 2,000 киргиз-работников, а всего более 9,000 (9,200 челов.)

Распределяя по рыболовствам число участвовавших казаков, получим относительное понятие о важности каждаго рыболовства для войска:

1) Багренье — кругом 6,000 казаков

2) Осенняя плавня — 5,000 —

3) Севрюжья плавня — 2,700

4) Зимнее неводное — 1,200

5) Весенний курхай — 1,000

6) Осеннее неводное 600

7) Аханное 300

8) Осенний курхай 250

9) Зимнее черхальское 200

Прочия рыболовства незначительны, за исключением узенских, в которых число участвующих казаков всегда означено не полно и то лишь за немногие годы, но вероятно в них участников больше, чем на аханном лове.

Имея количество годичнаго улова и число казаков, промышлявших на рыболовствах, нам не трудно уже будет определить по скольку приходится кругом добычи на каждаго действительно-участвовавшаго в промысле. Но так как уральския рыболовства составляют главный источник благосостояния всего вообще войска, то необходимо определить также, что приходится из годичнаго удова: а) на каждаго казака, имеющаго право на рыболовство, б) на каждаго взрослаго казака, способнаго принимать в них действительное участие.

Из таблицы народонаселения по округам и дистанциям и таблицы народонаселения мужскаго пола по возрастам (смот. отдел II), можно опре-

209

делить приблизительным вычислением, как общее число лиц мужескаго пола всех возрастов, имеющих право на рыболовство, так и то число, которое с 12 летняго возраста может принимать в них действительное участие. Для однообразия употребляем тот прием, какой описан у Данилевскаго, так как у него включены данныя, начиная с 1838 тода, именно во второй таблице приложения, — из общаго числа казаков мужескаго пола, вычитая число илецких, башкирских и сакмарских казаков, получим число уральских казаков, имеющих право на рыболовство. Чтобы получить число взрослых и малолетков свыше 12 летняго возраста, вычитаем для каждаго года ⅔ общаго числа малолетков (считая что на возраст от 12 до 18 л. прийдется не менее ⅓ из числа казаков, имеющих право на рыболовство и помещенных в первой таблице приложения). Но чтобы таким образом не вычесть два раза малолетков до 12 л. илецких, сакмарских и башкирских (так как они включены в общее население второй таблицы), предварительно уменьшим общее число малолетков до 18 летняго возраста, в отношении общаго числа всех лиц войсковаго сословия мужескаго пола к числу живущих в коренных уральских поселениях и пользующихся исключительным правом на рыболовство[28].

Переводя в конечные результаты данныя этой таблицы, получим:

1) Вследствие уменьшения красной рыбы и увеличения народонаселения, доля каждаго, в течении 20 лет, уменьшилась. Взяв крайние года 1838 и 1861 увидим, что доля эта для свежей рыбы уменьшилась более, чем в 2, а для соленой в 4½ раза. Уменьшение с незначительными колебаниями шло постоянно; из двух 4-х летий: 1838—1841 и 1847—1850 г. и одного пятилетия 1850—1854 получим, что доли, приходящияся кругом на каждаго, относятся между собою для свежей красной рыбы, как 14:10:7½, для соленой красной как 24:10:3½.

2) Несмотря на увеличившееся население, уловы черной рыбы были

210

(к стр. 210)

(*) По неверности данных 1857 год нигде не принимается в расчет

 (к стр. 210)

(к стр. 211)

так велики, что отношения, за тоже время, будут для свежей — как 10:31:21, для соленой — как 10:12:15.

3) Так как количество зернистой икры, добываемой с зимних ловов, уменьшалось значительнее, чем уменьшались уловы красной рыбы, то для нее отношение за первое 4-х летие (1838—1841) сравнительно со вторым (1847—1850) будет как 19:10. Для паюсной же икры, оно почти тоже, что для соленой красной рыбы, а именно 23:10. Общее количество добытой икры, как паюсной так и зернистой, в течении 20 лет, уменьшилось в 2½ раза, т. е. как 10:4.

4) Для казаков, действительно участвовавших на рыболовствах за первое 4-ти летие (1845—1849), сравнительно со вторым (1850—1855), для свежей красной рыбы уменьшилось как 15:10, но в следующее шестилетие снова увеличивается как 10:12, для красной соленой рыбы оно увеличилось в отношении двух последних сроков (т. е. пятилетия 1850—1855 и шестилетия 1855—1862) как 10:12. Для соленой черной рыбы оно увеличилось как 10:17:15; для свежей же черной рыбы и икры, как зернистой так и паюсной, количество почти не меняется за все это время. Такое различие в результатах сравнения долей, приходящихся на казаков вообще и на действительно-участвовавших в рыболовствах, происходит от разновременности периодов, за которые имеются данныя для тех и других.

Имея цены за все года, приведенныя в таблице, можно было бы легко переложить на деньги долю каждаго из казаков, как имеющих право участия, так и действительно участвовавших в рыболовствах. Но, к сожалению, за большее число лет цены не были означены, за теже из прежних годов, за которые имеются об этом предмете указания, они означены по тогдашнему курсу на ассигнации. Но так как неизвестно по какому именно курсу мог ходить теперешний рубль, то невозможно определить в точности ценность тогдашняго улова.

Данилевский прибегает для определения ценности улова к приближению. Полагая что теперешний рубль равнялся по курсу 30-х годов 4 р. 20 к. ассиг., он дает следующия цены 1830, 1831 и 1832 года, на основаши которых определяет ценность улова 1836 года.

Помножая цены 1836 года, представляющаго самый обильный лов рыбы из всех прошлых годов, на соответствующее им количество улова за тот же год, получается следующая ценность рыбных продуктов:

Свежей красной рыбы 328,627 р. сер.

— — черной 49,457 — —

211

Соленой красной 186,849 — —

— — черной 205,985 — —

Зернистой икры 191,769 — —

Паюсной 154,901 — —

Всего: 1.117,588 р. сер.

Полагая количество клея и вязиги пропорциональным улову красной рыбы, т. е. целому количеству соленой и половинному свежей, получим для них 543 п., следовательно вся ценность =49,530 р. сереб. Итого 1.170,000 (1.167,118 р. с), что почти равняется ценности улова в начале 50 годов. Отсюда видно, что возвышение цен на рыбу и ея продукты сравняло в это время ценность уловов, несмотря на уменьшение самых уловов. Но вместе с тем, при увеличившемся народонаселении, доход каждаго казака, как увидим, нисколько не уменьшился против прежняго. Различие заключается в том, с чего получается доход: в 30 годах с красной рыбы получалось 4/5 всего дохода (911,676 р.), с черной же только 255,442 р. — в 50 же годах уловы красной рыбы составляли только половину дохода.

Точно таким же образом, ценность улова 60 годов, будет:

Свежей красной рыбы 326,268 р. с.

— черной — 398,759 —

Соленой красной — 173,244 —

— черной — 401,459 —

Зернистой икры и Паюсной икры 520,256 —

Клею 35,650 —

Вязиги 3,600 —

Всего: 1.858,236 —

Но эта сумма не выражает собою всего дохода от рыболовств, потому что сюда не вошло количество рыбы и ея продуктов, остающихся в войске и потребляемых жителями, а определение этаго количество совершенно невозможно, даже при самых точных показаниях уловов по рыболовствам, так как не только начальники, но и сами казаки не в состоянии точно определить улов. Если предположить, что в войске ос-

212

тается 1/10 часть всего вывозимаго количества рыбы, то и тогда доход от рыболовств будет более 2 мил. р. с., исключая презентной икры и рыбы и продаваемаго и потребляемаго балыка.

При определении доли, какую получают казаки от рыболовств, необходимо предварительно вычесть расход по издержкам на эти рыболовства: придерживаясь вычисления Данилевскаго, этот расход заключается в следующем:

 

а) Издержки на суда и рыболовныя снасти около 70 т. р. с. (71,463 р. с.)

б) На содержание рабочих не войсковаго сословия, считая по 20 р. с. на курхаях, ахане, обоих плавнях и багреньи, по 15 руб. на черхальском и узенском ловах и по 3 р. с. на осенних и зимних неводных (за 1852 и 1853), — всего около 90 т. с. (87,164 р. с.)

в) На овес, полагая его по 30 к. с. за пуд и по 15 ф. на лошадь в день (4 гарнца) — до 11 т. (10,950 р. с.)

г) На соль, полагая, что ⅓ потребнаго количества соли добывается казаками лично, а ⅔ покупается, то пуд соли обойдется кругом по 2 к. с. Считая 10 ф. соли на пуд рыбы и икры, получим на 808,490 пуд. соленой рыбы 202,120 п. соли ценою на 4,042 р. с.

Итого: 173,619 р. с.

Оставалось в 30 и 50 годах чистаго дохода около 1 мил. р., следовательно за это время приходилось:

 

Расхода

Чистаго дохода

На казака вообще

7 р. 22 к.

40 р. 60 к.

На взрослаго казака

10 — 44 —

58 — 23 —

Действительно учавствовавших в лове

17 — 56 —

98 — 8 —

Прилагая подробный разсчет для 60 годов, получим следующия цифры издержек:

а) На суда и рыболовныя снасти 107,754 р. с.

б) На рабочих иногородных и киргизов 67,996 —

в) На содержание лошадей, около 15,350 —

г) На соление рыбы и икры, до 5,000 —

Итого до 195,000 р. с.

Считая круглым числом издержки в 200 т. с., остается чистаго дохода 1.658,236 руб., что даст:

213

 

Расхода

Чистаго дохода

На казака вообще

7 р. 7 к.

58 р. 30 к.

На взрослаго казака

10 — 29 —

84 — 87 —

Действительно учавствовавших в лове

22 — 90 —

189 — 77 —

Отсюда видно, что не смотря на уменьшение ловов красной рыбы, в особенности ценной, и увеличение населения, доходы последних двух или трех лет не только не уменьшились, но с возрастанием уловов черной рыбы и при прогрессивном увеличении цен, значительно возвысились, так что общая доля равняется теперь доле взрослаго казака 50-х годов, а доля действительно участвовавших в рыболовствах почти удвоилась, вместе с тем и расходы нисколько неизменились.

Теперь становится ясно, почему рыболовство называется главным, даже исключительным промыслом уральскаго войска и источником благосостояния местных жителей. При небольшой, сравнительно, затрате капитала, оно приносит громадный процент, именно 8 р. на 1 рубль. Если ввести в окончательный разсчет экономическую оценку труда, то и тогда валовой доход будет весьма значителен. Попробуем определить его теоретически: если за заработную плату 4,215 иногородных работников выходит до 67,996 р. с. то на 8,738 принимавших участие в рыболовствах, такая же плата будет доходить до 140 т. сер., следовательно, чистаго дохода остается более 1.250,000 р. с., а это дает около 6 р. 50 к. на 1 р. затраченнаго капитала.

214

[1] Акты Археог. Экс. т. IV, № 3-й.

[2] Пол. собр. зак. т. I, № 8,629, ст. 8,727.

[3] Грамота Императрицы Елисаветы яицкому войску 3 июля 1747 года.

[4] Указ Императрицы Елисаветы, 20 декабря 1749 года, № 12,810.

[5] Указ Правительствующаго Сената 11 апреля 1743. Указ Оренбургской губернс. канцел. 27 марта 1748 г. № 1,414. Указ Астраханской губернс. канцел. 30 апреля 1748 г. № 1,321. Высочайший указ 13 декабря 1748 г. №11,168. Полн. собр. зак. т. ХIII, № 9,689. Высочайший указ 20 декабря 1746 г. № 12510. Указ из государственной каммер-коллегии в астраханскую рыбную контору 22 декабря 1749 г. № 8,013.

[6] Полн. собр. зак. т. ХIII, № 9,988. Указ из госуд. каммер-коллегии в Орен. губ. канц. 28 сентября 1752 года. Указ Оренбур. губер. канцел. 23 ноября 1752 года, № 4,059.

[7] Промемория Саратов. рыб. конт. 19 сентября 1748 года.

[8] Указ Оренб. губ. канц. 1 декабря 1755, № 6,443. Указ из государ. каммер-коллегии Яицкому войску 20 декабря 1756. Указ из госуд. каммер-коллегии в Оренб. губер. канц. 24 февраля 1758, № 985.

[9] Предлож. князя Потемкина в феврале 1780, № 542. Предп. Орен. губер. Рейнсдорпа Уральской войск. канц. 31 июля 1780, № 1,213. Обязательство уральскаго депутата Назарова и повереннаго эмбенской конторы Горохова 19 сентября 1780. Рапорт военнаго депутата секунд-майора Скупинскаго в уральскую войсковую канцелярию, 14 октября 1780.

[10] Полн. собр. зак., т. II, № 1,077.

[11] Указ Оренб. губорнатора Давыдова Яицкому войску 26 мая 1760, № 2,380.

[12] Предписание Путятина яицкому войску 13 марта 1768, № 369.

[13] Указ Оренб. губ. Рейнсдорпа яицкому войску 10 декабря 1770, № 14,662.

[14] Предп. генер. от инф. Эссена 17 декабря 1827 г. № 3,034 (Архив канц. оренб. и самар. генер. губернатора).

[15] Высоч. утвержд. мнение государственнаго совета 1 ноября 1846 года.

[16] Левш. (Статистическое описание уральск. казаков).

[17] По мнению Данилевскаго участок от Уральска до каленовскаго форпоста, назначенный для багренья, не имеет другаго основания кроме исторической необходимости для первых (на Урале) казаков не рыбачить далее каленовскаго ф-та, так-как страна эта была в то время необитаема и доставка рыбы с нижних частей реки была бы в то время затруднительна. Когда же создался новый род лова — осенней плавни (с разселением жителей по всему нижнему течениюУрала), то за верхнюю границу его, вероятно, условились принимать каленовский ф-т, который таким образом сделался раздельным пунктом двух видов рыболовства.

[18] Заповедание Урала ниже учуга, от конца севрюжьяго рыболовства до начала осенней плавни, основано на ходе красной рыбы из моря в реку, где она ложится на ятовя. Летом рыба, вошедшая в реку, кормится и плавает вверх и вниз по реке, отыскивая ятовныя места и тогда допускаются, именно во время сенокоса, переправы через Урал и водопой в нем. В начале сентября, когда вода захолодеет, рыба сбирается на ятовях; и тут пока она не залегла окончательно, что бывает уже зимой, она делается, в особенности, с начала осени, очень пуглива, почему и постановлено строгое охранение ятовных мест, так что с 1-го сентября, близ этих мест запрещается поить или переправлять через Урал скот.

[19] К сожалению, до сих пор это право составляло одно из самых вопиющих злоупотреблений, потому что весьма часто назвачение зависело от каприза и личнаго расположения атамана и доверенных его лиц, заведывающих ведением очередей. Кроме того рыболовные атаманы весьма часто злоупотребляют своей властью из личных выгод и, как участники рыболовства, находят всегда возможность обходить в свою пользу рыболовныя правила. По моему мнению, было бы несравненно справедливее заменить участие в рыболовствах денежною суммою, собираемою со всех находившихся на лове казаков по общей раскладке, по окончании лова.

[20] Условия эти заранее определены рыболовными постановлениями и не могут допускать никакого произвола со стороны хозяина невода.

[21] Данил. урал. рыб. хозяйст. (стр. 64—71)... «Тяга может быть успешною лишь там, где лед стал на озере гладко. Весьма любопытно, как поступают при этом казаки: чтобы уровнять выгоды лова, оне измеряют веревками вокруг озера, те места берега, против которых лед гладок, и все эти удобныя места делят так, чтобы на каждыя 100 саж. совокупной длины всех неводов приходилось по участку ровной длины, и мечут жеребий о местах для каждаго невода».

[22] Лучшими местами считаются места ближайшия к берегу, во-первых потому, что не требуют больших лодок, какия необходимы на глубине, а во-вторых и потому еще, что уловы на небольшой глубине удобнее н лучше.

[23] В 1749 г. в 1-м участке весенняго курхая, на 325 действительно участвовавших казаков было 265, учавствовавших по доверенностям и передавших таким образом в руки немногих богатых около 1,590 сетей, или более 14 вер. пространства вдоль бакенных линий.

[24] В 1848 г. в лове по бакеным левой стороны участвовало 177 казаков. Они получили кругом на человека по 2 штуки толстой красной рыбы, по 19 севрюг и почти до 30 ф. икры. В тоже время в вольных водах 17 казаков добыли кругом по 13 штук толстой красной рыбы, по 132 севрюги и по 4½ пуда икры, не смотря на то, что улов, приходившийся на каждую сеть, был менее, чем по бакенам.

[25] Если в тяге учавствуют чиновники, то получают: штаб-офицеры по 3 пая, обер-офицеры по 2, кроме того паи за иногородных работников, которых имеют право нанимать в большем числе, чем простые казаки. Преимущество это основывалось на том, что чиновники несли прежде службу не получая за нее особаго денежнаго вознаграждения от войска. С переменою этаго постановления, вероятно уничтожатся и рыбныя преимущества.

[26] Из всех материялов по части уральских рыболовств, самый полный и всесторонний обзор принадлежит Данилевскому, между тем, как очерки Даля, Небольсина и др., рисуя картину рыболовств, мало проникают в смысл уральских общинных рыболовных постановлений. Я предпочел серьозное сочинение Данилевскаго и руководствовался им при составлении этой части уральскаго хозяйства, внеся в него только новейшия дополнения.

[27] Так напр. в сведениях, доставляемых вачальником городоваго полка, количество действительнаго вывоза рыбы из войска постоянно показывалось меньше, что легко было видеть (сличая эти отчеты с отчетами откупщика солянаго сбора, который, не имея надобности скрывать истину, так как он составлял отчет для собственных соображений, представляет наиболее правильныя данныя. Уменьшение это не достигает кругом, за 4 года, для икры — 1/10 действительнаго вывоза, для свежей красной рыбы не превышает 1/8 и для свежей черной менее 1/5, тогда как для соленой рыбы доходит до ⅓, для черной до 3/10. Именно, уменьшение особенно велико на предметы, с которых собирается пошлина, точная известность которой была бы невыгодна для откупщиков.

[28] Означая общее число всех казаков мужескаго пола через a, общее число малолетков от 0 до 18 лет — через b, число казаков, имеющих право на рыболовство (т. е. без жителей сакмарской и илецкой станиц и башкир уральскаго отделения) чрез c, а искомую величину, т. е. число малолетков от 0 до 18 без сакмарских, илецких и башкирских, называя x, — вычисление делается помощью простой пропорции а:b=с:х, откуда х=bc/a=d (найденной величине). Вычитая ⅔ d из c, получим fили число населения собственно-уральскаго, начиная от 12 летняго возраста, т. е. число лиц, имеющих право на рыболовство и, по возрасту своему, способных принимать в нем участие.

ПУБЛИКАЦИЯ:   Рябинин А. Материалы для географии и статистики России, собранные офицерами Генерального штаба. Уральское казачье войско, ч. I. СПб., 1866. – 528 с. (Раздел «Рыболовство» - с. 182-214).