Миддендорф А.Ф. Путешествие на север и восток Сибири. Север и восток Сибири в естественно-историческом отношении (Раздел «Рыболовство»)

Хотя изобилие первобытной природы прекрасно питает человека рыболовством, но континентальный кочевник Сибири исключительно предается ему все-таки только в крайней нужде. Как случайный второстепенный промысел, успешная рыбная ловля пастуху и охотнику приятна, но когда потеря домашних животных, исчезновение зверей и т.п. принуждает их совершенно предаваться рыболовству, то они такое несчастие принимают за тяжкое для них наказание. Правда, что к различным племенам это должно применять в различной степени. Разницу в этом отношении составляет морское прибрежье, у котораго рыбная ловля тесно связана с ловлею больших морских животных. При всем том рыбак в Сибири означает если не европейскаго переселенца, или потомка его, то во всяком случае низший класс туземцев.

He имея ни малейшаго намерения представить общую картину рыбнаго промысла в Сибири, я хочу сообщить тут из моих дневников лишь несколько отрывочных заметок, которыя, как мне кажется, заслуживают внимания в том или другом отношении.

К югу от полярнаго круга, следовательно вверх по течению Енисея, я часто слышал жалобы поселенцев на малый улов рыбы. При ближайшем ознакомлении с делом, действительно оказалось, что тамошняя рыбная ловля, в сравнении с рыболовством прибрежных жителей низовьев Енисея, не только была значительно скуднее[1], но даже, действительно, не всегда могла прокармливать людей.

Хотя деревни Назимово, Анцыферово, Ярцово, Ворогово и т. д. первоначально были рыбачьи поселения, но в мое время оне уже сильно стали приниматься за другие промыслы, и при незначительности своего хлебопашества занимались главным образом извозом на золотых розсыпях, заготовлением сена для них, звероловством и т. п. Преимущественно, кажется, это указывало на переход к более надежному промыслу, вызванному усилившимися потребностями новооткрытых золотых приисков, которые так глубоко затрогивали интересы промышленной деятельности. Даже кочевники того края частенько бросали свои тяжелые, а вместе с тем, все-таки сопряженные с огромными лишениями, охотничьи и рыбачьи промыслы: Тунгусы во множестве нанимались вожатыми безчисленных искателей золота, Остяки покинули свои сети и ловушки и

583

стали изготовлять нарты, лыжи и другия принадлежности этого рода, работали плотниками у золотопромышленников, плативших им неслыханными до тех пор запасами муки и предметами роскоши. Кроме того, Остяки на Енисее не пользовались теми-же правами на лучшие рыболовные участки, какими они пользуются на своей родной реке, Оби, где они, в вожделенной праздности, живут большими откупными деньгами, которыя им должны платить за такие участки (пески) расторопные рыбаки рускаго происхождения.

За тем, некоторыя поселения, при вынужденном устройстве которых местныя власти главным образом имели в виду только удобство почтовых сообщений между Енисейском и Туруханском, уже с самаго начала заведены на таких береговых местах, которыя были очень неблагоприятны для рыболовства. Так напр. духоборцам пришлось почти совершенно отказаться от пользования Енисеем и довольствоваться преимущественно ловлею пелетов в близлежащих озерах. Кроме того мне казалось, что уже Верхне-Имбатское селение потому имело полное право жаловаться на недостаток рыбы, что оно лежало почти на крайнем пределе, до котораго некоторыя из главнейших морских рыб заходили вверх по реке.

Под 65 градусом широты (в сел. Пупковском) было уже совсем не то. Там еще прекрасно ловились S. albula, лохи, которые в Сибири, как известно, неправильно называются сельдями. Впрочем и им на совершение длиннаго путешествия нужно столько времени, что они являются туда незадолго до ледохода. Но при мне, именно вследствие этого поздняго времени года, чрезвычайно облегчавшаго заготовление их, они, весьма охотно закупались разъезжающими по Енисею Карасинцами, платившими от 2 руб. 60 коп. до 3 рублей ассигнациями за пуд.

Несколько ниже лежащий Туруханск пользовался особой выгодой: возможностью совершенно загородить значительную реку Турухан посредством запруды (яз, заязок). Заграждение это устраивалось как только лед маломальски позволял ходить по нем, и три рыбачьих кузова принимали в себя проносившихся по реке рыб. Если в кузова ежедневно попадалось только 60 огромных рыб, то это возбуждало горькия жалобы; большею частью ловилось гораздо более, ловилось даже до 150 штук.

Чем дальше вниз по реке, тем положительнее смолкали жалобы; сожалели разве лишь о том, что все-таки можно разсчитывать улов рыбы собственно только на 3 летних месяца, или что бывали годы, когда бурная летняя погода не позволяла осматривать и опоражнивать выставленныя сети, в особенности при таких ветрах, которые дули против течения и тем вздымали высокия волны.

Можно надеяться, что в течении тридцати протекших с того времени лет последняя жалоба смолкла и прежния рыбачьи суда вытеснены другими, лучшими. И так называемые шитики и набойницы (струговыя) плохо соответствовали своему назначению. Правда, что местами не стеснялись несколько лишнею величиною судов; лодкою называлось даже всякое судно, не имевшее пяти саж. длины; были даже крытыя лодки

584

подобнаго рода, но при всем том это были какие-то уродливые ящики, нисколько не усвоившие себе той мастерской формы, образцом которой служила корабельная лодка голландскаго покроя, лежавшая лет сто тому назад перед глазами всех, на Хатанге, у Казачьяго зимовья. Правда, что киль ей был не более 15 футов длины.

Впрочем изолированных поселенцев в низовьях Енисея нельзя было слишком упрекать в равнодушии к более совершенным образцам. Хотя историческия названия дощаников и кочей исчезли безследно, но громадныя суда, в мое время ежегодно появлявшияся в низовьях Енисея, напоминали чудовища былаго времени. В виду нарт и лыж, они напоминали те домообразные чудовищные фургоны, в которых укрываются путешественники на материке южной Африки. Эти Енисейския суда отвозили, на счет Енисейских купцов, богатые запасы мехов и рыб, которые заготовлялись Севером. Впрочем уже на Волге я встречал точно такия-же суда.

He нужно также думать, что это были безприютныя уродливыя произведения грубой спешной работы. Нет, они с большим искусством были всячески разукрашены

 

Купеческое судно в низовьях Енисея.

 

множеством резных орнаментов по борту, самыми яркими, пестро намазанными красками, особенно у сделанных в виде триумфальных арок входов в каюты и т. д.

К красивому присоединено было и полезное, как это доказывает паромообразный пол, выдававшийся над палубой, с будочками для удовлетворения естественных нужд. Еще полезнее был, как мне говорили, приделанный к кораблю с обеих сторон прорубень, посредством котораго грузовая способность небольшаго судна, поднимающаго до 500 пудов, доводилась до 1000 пудов. Мне объясняли даже, что в случае слишком сильной нагрузки корабля к нему прикрепляются еще два

585

легких бревна. Самыя большия из этих речных судов поднимали до 5000 пудов и могли быть управляемы едва-ли менее чем 50 работниками.

В мое время, в 1843 году, почетный гражданин Мясников взял первую привилегию на постройку парохода. Но Третьякову[2] это пароходство осуществилось однакож лишь в 1863 году. В настоящее время пароходы ходят по Енисею почти до 71 °с. ш., отвозя грузы прекраснейших лохов, набирающиеся там из неизсякаемаго множества рыб, в южную Сибирь, которая с своей стороны сплавляет вниз по реке свои избытки хлеба, снабжая им неспособныя к земледелию пустыни глубокаго севера.

Такой обмен взаимнаго избытка может спокойно продолжаться еще несколько столетий сряду. Истощения громадных запасов в устьях Енисея пока нечего опасаться, если мы даже вспомним, что еще в историческия времена в Зунде Балтийскаго моря происходило тоже, о чем теперь весть доходит до нас из Камчатки и Амурскаго края почти в виде баснословнаго разсказа. И в Зунде некогда было такое изобилие рыб, что часто лодкам не было прохода и рыб ловили руками[3].

С другой же стороны можно предсказывать, что уже в непродолжительном времени являющияся доселе исполинския рыбы всякаго рода станут, пожалуй, встречаться все реже и реже. До сих пор там попадаются в сети патриархи удивительных размеров, так что лохи и налимы в пуд и даже в три пуда весом не слишком большия редкости[4]. На сколько быстро рыбы растут в молодости, настолько повидимому рост их медленно подвигается вперед по достижении ими средней величины.

Байкал служит нам убедительным доказательством необходимости и в Сибири во-время приняться за рациональное устройство рыболовства. Удобный сбыт омулей в Иркутск, не смотря на еще весьма слабое население тех местностей, все-таки уже успел истощить считавшийся некогда неизсякаемым запас рыб, которым в былое время славилась Селенга. Уже в мое время стали жаловаться на уменьшение числа омулей; теперь поселенцы нашли себя даже вынужденными ловить его в другой большой реке, впадающей в Байкал: в Верхней Ангаре. Так как омуль ловится именно во время метания икры, когда он собирается целыми стаями, чтобы заходить в реки и выпускать в них свою икру, но производящаяся там неправильная ловля становится весьма гибельною; но посредством надлежащих мероприятий она могла бы быть устроена весьма хорошо, именно потому, что весь надзор за правильным выполнением их ограничивается только несколькими пунктами и продолжался бы лишь несколько недель. По разспросам Радде, во всем количестве пойманных там омулей лишь ¼ и

586

никак не больше ⅓3 молоковых рыб, так что на 10—12 бочек рыбы добывается бочка икры в 25 пудов весу. Как легко при таких обстоятельствах устроить обезпеченную на всегда эксплоатацию!

На стр. 361 (примеч. 2-е)[5] мы ознакомились с неожиданным разнообразием лоховых пород, делающихся добычею Самоедов даже к северу от 70° с. ш. При этом случае перечислим названия, которыми Асинские Самоеды строго отличают одну породу от другой.

чи́ра они называют бäхтä́нга,

муксуна               —           гфау́лä,

омуля                  —           сыррулö́,

пелета                 —           пелäтка,

кунджу                —           нио́рра,

сига                     —           сига́хку,

сельдя                —           сельдей,

хариуса               —          моку-джорру,

нельму               —           дьинту,

голеца                —           болиета.

Из всех этих названий мне удалось только узвать, что имя хариуса «моку-джорру» значит «черное плавательное перо».

Живущие на Боганиде Якуты давали рыбам русския названия; только хариуса они называли джарга, а пелета — июку.

Разнообразием рыб своих Таймырский край очевидно обязан как близости моря, так и не очень гористой природе страны. В отношении рыб Боганида принадлежала к самым бедным водам глубокаго севера. Тамошним жителям преимущественно приходилось довольствоваться сельдем, так как в реке только весною бывает достаточное количество воды; главным образом они питаются рыбами из тундровых озер, лежащих за областью лесной растительности. При всем том собранная нами там коллекция рыб представляет очень хорошенький сборник образцов.

Даже на южном скате Становаго хребта количество пород, важных для рыболовства, сводится на весьма небольшое число, как скоро мы выйдем из тех пределов, до которых доходят странствующия рыбы. Рыбак опять должен довольствоваться хариусами, тайменями и леноками, к которым еще присоединяются неизбежный налим, да местами два-три вида карпов. Но что между ними вероятно окажутся новые виды, это уже доказывает первая попытка Базилевскаго[6], ознакомившаго нас с Nasus Dahuricus, Leptocephalus mongolicus, Abramis Mandshuricus и др.

Вероятно между одним из этих видов вам придется искать кетакита Шамагров, о необыкновенно жирном мясе котораго мне, постоянно причмокивая, разсказывали на р. Немилене. Считаю еще нелишним заметить, что в озере Большаго Шанхарскаго острова водится особый вид карпов, который, говорят, не встречается на южном прибрежье Охотскаго моря и потому заслуживает ближайшаго внимания.

Налим пользуется у Сибиряков почти большим почетом, чем любой лох.

587

Правда, что тамошние исполины-патриархи его, весом превосходят большую часть лохов. Кожа и плавательный пузырь его высоко ценятся, потому что содержать в себе клей, мясо вкусно, а жирная печень, как лакомство, составляет приправу всякой порядочной похлебки. Она заменяет сметану и масло наших поваров и своим живительным вкусом всякий раз напоминала мне Liquor hepaticus mustelae fluviatilis европейскаго лекарственнаго запаса, в который она попала вероятно вследствие давнишней известности своей, снисканной еще в первобытных пустынях.

За тем обратимся к необычайному богатству Берингова рукава Великаго океана по части странствующих рыб, пока еще столь же неисчерпаемому, как на прибрежьях Ледовитаго Океана. Мы упомянули об этом уже на стр. 349. Мы видели, как просты могут быть приспособления, необходимыя для взимания пошлин с имеющихся там в избытке источников пропитания. Достаточно обложить берег реки досками таким образом, чтобы оне образовывали наклонныя плоскости, погруженныя нижним концом в воду, и несметное количество рыб своей-же братьеи выпирается из воды за эти доски на сушу, потому что река не в состоянии вместить в себе все стаи, старающияся обогнать друг друга. Самые же ценные лохи кеты останавливаются в несколько более глубоких заводях реки и в рукавах ея, которые отчасти, вследствие осенняго спада вод, обращаются в отдельные пруды. Такия места по тунгуски называются там гадыг, что Русские исказили в слово ва́дяга или ба́дяга[7]. На Тугуре у Бурукана и в урочище Хамбыкан я нашел 11-го Октября такия заводи глубиною в 2 и в 3 фута; оне были устланы валунами (величиною в кулак и в голову), между которыми везде видна была выпущенная икра. Рыбы плавали в этих вадягах стаями в 10—20 штук.

Смотря по осени, рыбы в этих заводях ловятся или в конце Сентября, или в начале Октября. Якуты и Тунгусы, аккуратно эксплоатирующие эти рыбныя места, уверяли меня, что одно и тоже несметное количество рыб является там из году в год и никогда не уменьшается.

Для вытаскивания рыб из этих прудов Тунгусы употребляли особаго рода гарпун, который они постоянно носят при себе и которым действуют чрезвычайно ловко.

К концу тонкой, даже гибкой жерди в 3 саж. длины они приделывают большой здоровый крюк, изгиб котораго в радиусе имеет около 1 дюйма, вдвигая его за намотанный на жердь ремень таким образом, что ствол крюка плотно прилегает к жерди, а изгиб и оконечность его обращены к концу жерди, но так, что этот конец жерди все-таки выдается дюйма на два дальше оконечности крюка. Этот гарпун Тунгус вонзает так ловко в плывущую по дну рыбу, что конец жерди под нею

588

входить в покрывающие дно валуны, а защищенный таким образом крюк прокалывает рыбу. Так как ствол крюка привязан к концу жерди посредством коротенькаго ремня, то рыба не может уйти, потому что, начиная сильнее биться, вырывает крюк из ремневой обвязки, за которую он задвинут, и освобожденный таким образом крюк вонзается в рыбу тем сильнее, чем больше она бьется. При вынимании жерди из воды, крюк и сидящая на нем рыба, следуют за коротеньким ремнем, соединяющим ствол крюка с концом жерди.

Довольно долго я тщетно пытался наловчиться искусству, котораго требует употребление этого умно-задуманнаго снаряда. «Весьма неуклюжий прибор» отметил я у себя в дневнике. Вышеизложенное да послужит выражением моего покаяния. Помимо приспособления, предохраняющаго крюк от удара о валуны и от притупления, интересен еще принцип, вследствие котораго крюк тем вернее обезпечивает добычу, чем больше она силится высвободиться. По-видимому, если я правильно понял некоторыя описания, этот-же принцип очень распространен в Сев. Америке, как у Индейцев, так и у Эскимосов. Алеуты усовершенствовали его еще тем, что между железным наконечником гарпуна (см. прилагаемый рисунок) и стволом его вставляют еще дру-

 

Гилякский гарпун.

 

гой, приблизительно столь-же длинный кусок, средина котораго посредством коротенькаго ремня также прикреплена к главному ремню. Как скоро удастся вонзить гарпун в мягкокожее животное, напр. в дельфина, так сильно, что обе приставныя части входят в него, то обе оне, отделившись от жерди, тем более становятся поперек тела животнаго, чем ближе укрепление гарпунной бичевки находится от средины этого гарпуннаго железа[8] и второй вставленной части. К свободному концу гарпунной бичевы Алеуты, как известно, прикрепляют надутый пузырь, указывающий им, где следует ожидать появления пронзенных гарпуном моржей и китов.

У Хамбыкана (на р. Немилене) Тунгусы ежедневно убивали около 100 рыб, так что каждый из них ежедневно очень легко и без больших приспособлений, добывал до 25 пудов рыбнаго мяса.

Где кету хотели ловить уже в Июле, прежде чем она станет заходить в гор-

589

ныя реки, там стоило только по морскому берегу разставить сети с петлями в 4—5 пальцев ширины. Однажды вечером, в Уяконском заливе, когда мы, будучи теснимы льдом, должны были укрыться на берегу и выбросили наш маленький невод, мы уже не были в состоянии вытащить его. Привязав его к кольям, мы легли спать. Когда мы проснулись, после сильнаго отлива воды, наш невод лежал на песчаном берегу и в нем находилось более 400 порядочных мальм. Это было 20-го Июля. Жители Удскаго Острова ловили рыбу не сетями. На мои укорительные разспросы по этому предмету беззаботный народ отговаривался тем, что у него нет сетей. При всем том, у них оказались большие неводы, которые им навязали из Якутска. Но стенки этих неводов были слишком высоки, потому что мелководныя горныя реки и прибрежья, которых придерживаются плавущия стаи рыб, допускают только глубину сети в 4 фута. Беззаботность обленившихся жителей была так велика, что переделка подареннаго им невода была, по их мнению, сопряжена с слишком большими хлопотами. По заведенному изстари порядку и такое казенное имущество конечно нельзя было уменьшать.

Из всего этого читателю однакоже не следует выводить заключение, что в юго-восточной Сибири сети вообще мало употребляются. Напротив того, я удивился, как ловко сумели извернуться Тунгусы, у которых, в противоположность Самоедам Таймырскаго края, получающим все с Енисея, большею частию не было пеньковых ниток. У Тунгусов были в употреблении ставныя сети, сделанныя как из жил сев. оленей, так и из конских волос. Мне особенно нравились последния, которыя не только отличались чистотою, но и были так легки, что, вися за седлом, не обременяли лошади. Между тем оне были чрезвычайно полезны тем, что когда во время привала на ночь их опускали в ближайшия воды, то при осмотре их утром редко случалось не находить в них весьма приятной приправы к утренней похлебке.

Само собою разумеется, что в более населенных местностях Сибири употребляются все те разнообразныя изменения в приспособлении сетей, которыя хорошо известны в Европе. Поэтому мы не станем останавливаться на перечислении их.

Главным средством повсюду служат запруды, с принадлежащими к ним вершами. В устье Уди таким образом ловились сотни тысяч заходившей из моря куты. К запрудам с величайшим успехом прибегают мехопромышленники, запружая уже летом тех рыб, которыя весною зашли вверх по рекам. Окончив охоту свою, они осенью возвращаются к этим запрудам, ставят в них верши и наслаждаются обильною добычею.

У Тунгусов употребляется способ багренья рыбы зимою, который особенно в начале этого времени года, пока лед еще не успеет покрыться снегом, обыкновенно бывает очень удачен. Багор состоит из трезубца с коротенькой рукояткой, так как горныя реки в это время мелководны. Через множество прорубленных во льду отверстий высматривается, что происходит на дне реки, и за тем выбирается место

590

ловли. Тут прорубается во льду отверстие фута в 2 в квадрате, и над ним, при помощи шестов, шуб и меховых одеял, устраивается шалаш, который снизу обкладывается снегом. Если в этом темном шалаше ляжешь на лед и смотришь в прорубь, то очень ясно видишь все до самаго дна и тем легче можешь попадать багром в рыбу. Это так называемая сидебка русских Сибиряков. При этой ловле со мною случилось следующее забавное происшествие: пока я, желая ознакомиться с нею, около четверти часа пролежал на животе, налим в наконец наскочил на мой багор, а когда я захотел вытащить его, то к удивлению моему сам оказался пойманным. Дикая борода моя примерзла ко льду и не хотела отстать от него. Мне разсказывали, что в 1844 году в Забайкалье, в Аргуни, вследствие сильнаго половодья, рыбы из породы карпов зашли в реку выше обыкновеннаго предела и сидебка[9] доставляла несметное количество рыбы, но все-таки не могла равняться успехам запруды, где в первую половину зимы крестьянин там-же наловил более 1000 пудов рыбы, на которую, вследствие такого изобилия, цена понизилась от средней цифры (6—8 рублей) на половину и менее.

Козаки делают забойки поперек всей Аргуни и ловят в них осетров, тайменей, ленков и т. д. В мое время там помешал этому ледоход. Но уже тогда козаки спускались по Амуру, чтобы ставить известныя снасти. На полную снасть считались 51 крюк, которые, вися на бичевках, прикреплялись к одной общей веревке и опускались в более спокойныя или обратныя течения (улова). Главная веревка прикреплена к якорю, на положение котораго указывают плавающие колья. Кроме больших осетров, козаки главным образом разсчитывали при эхом на Амурскую белугу (калуга, Нигидальский адин, Acipenser orientalis), между которой некоторые пойманные экземпляры весили от 10 до 20 пудов. Люди, заслуживающие доверия, разсказывали мне даже, что встречались калуги в 30 пудов веса, как напр. пойманная в 1844 году у Шилкинскаго завода, успевшая перед тем уйти со всей снастью. Она дала более 5 пудов икры.

Само собою разумеется, что при таких обстоятельствах старинная метода ужения рыб, искони свойственная всем первобытным народам, не употребляется. Исключение однакоже составляли русские поселенцы в Введенском, на Дудыпте, которые таскали лохов-кунджу из ближайших озер.

В заключение считаю нелишним сообщить описание особаго способа, как Якуты ловят карасей и крошечных линьков мундушек (Cypr. perenurus), которые в тамошних мелководных, илистых болотных озерах водятся в необыкновенном изобилии. Пробив долотооб-

 

Сибирский ледосниматель.

591

разным концом лома прорубь во льду и убрав ледоснимателем отдельно плавающие кусочки льда, опускают изображенный тут сачек под лед, кладут просверленную палку поперек проруби и крепко придавливают ее коленами, продев в нее предварительно рукоятку сачка. За тем сачек толчками опускается на дно и вследствие того, что рукоятка, поворачиваясь кругом, в тоже время постепенно приподнимается вверх, сетка сачка описывает спираль. Сделав до 50 оборотов, рыбак быстро поворачивает сачек вокруг оси, так что он закрывается, и вытаскивает его из воды. При этом вода взбалтывается в какую-то илистую кашу. Вкус рыб действительно отзывается таким происхождением.

 

 

Сачек для ловли карасей и линей.

592

[1] Обстоятельство это привело Палласа (ReiseIII, стр. 13) к неправильному заключению, что в Енисее мало рыб. Паллас, прибывший туда из мест, лежавших близь устья Оби, забыл принять в соображение, что на Енисее он находился очень далеко от впадения его в море.

[2] В вышеприведенном сочинении (срав. «Долгане»), стр. 515.

[3]Weinhold, AltnordischesLeben, p. 69.

[4] Под 64°с. ш. мне могли показать сельдя (S. Albula) в 1⅓ фута длины. Там был пойман чир в 44 фунта, а между тем половина этого веса уже представляла необыкновенное явление. В мое время в Турухане наловили с дюжину Тайменских лохов длиною в рост человеческий и весом до 3 пудов. Наш простой налим в Енисее нередко также достигал пуда весу.

[5] Прим. 2 стр. 361: У Боганиды одних лохов было: S. thymallus, S. Pelet, S. nasutus, sicus, omul, Boktschegor, microstomus, albula, Muksun, Kundscha. Крометоготамводились налимы, щуки, колюшки, окуни.

[6] Ichthyographia Chinae в Nouv. MémoiresdesNtaral. De Moscou, 1855, T. X; p. 217, 234, 250.

[7] Это так называемая «курья» сев.-западной России.

На р. Уди следующия ва́дяги пользовались особенною известностью и в Октябре собирали вокруг себя множество рыбаков: 1) в 15 верстах вверх от устья (Чумикан); 2) в 20 верстах, Тушкан; 3) в 50 верстах, Сохатый; 4) в 97 верстах; 5) в 190 верстах, т. е. в 10 верстах выше впаденія Галл́ама; 6) в 230 верстах, на Шевелее.

[8] Таким образо и изображенное тут гарпунное железо прикреплено к своему ремню слишком близко от толстаго конца своего.

[9] Здесь она устраивается под шалашами, крытыми соломою.

 

ПУБЛИКАЦИЯ: Миддендорф А.Ф. Путешествие на север и восток Сибири. Север и восток Сибири в естественно-историческом отношении: в 2 ч. Часть II. СПб., 1877. – с. 884. (Раздел «Рыболовство» - с. 583-592).