Дмитриев А. Былая слава «рыбной столицы»

 

Самая привычная картина: ни свет ни заря стоит прямо в Вуоксе либо на её берегу, а то и на одном из мостов какой-то чудак в болотных сапогах с удочкой. Или деловито толкает по вязкому песку утлую свою лодчонку, направляясь в открытую Ладогу. Впрочем, рыболовство было основным занятием жителей Карельского перешейка с незапамятных времён.

 

alt

Рыбачий порт в Вуохенсало

 

Под властью Новгорода

Археологи утверждают, что рыболовный промысел был главным у древних корел. И это понятно: для земледелия тогда, лет 700-1000 назад, возможностей имелось немного, так как дремучие, непроходимые леса плотной стеной окаймляли бурные реки и речушки, озёра и болота, а добывать необходимые площади для пахоты путём выкорчёвывания вековых деревьев и пожога — дело весьма трудоёмкое.

Уже самые ранние письменные источники, связанные с крепостью Корела, утверждают, что очень выгоден был рыбный промысел в районе так называемой «вуоксинской дельты» — особенно же на реке Узьерве в районе деревни Тенкалахти (ныне заречная часть Приозерска) и на реке Пярня (ныне Тихая) в окрестностях одноимённой деревни (ныне посёлок Бригадное). Комендант крепости делал подённые заметки об улове здесь рыбы и собирал налог за право заниматься этим промыслом.

Переписная книга 1500 года свидетельствует, что, по крайней мере, две трети жителей Корелы жили доходами от рыболовства — 122 семьи из 188. В приписанном к Кореле городке Волочок Сванский (позже финская деревня Тайпале, ныне посёлок Соловьёво) насчитывалось 29 рыбачьих семей — это также большинство местного населения. В основном рыбу ловили на продажу. Известно, что в XVI веке корельского лосося солили для московских великих князей, а те потчевали этим лакомством заморских послов на кремлёвских приёмах. Но ещё до завоевания Новгорода Москвией Корелу не случайно называли вторым городом после столицы республики — она ведь снабжала Новгород таким важным продуктом, как рыба, и фактически являлась «рыбной столицей» края. Очень популярна тогда, помимо солёной, была вяленая корельская рыба. Дело в том, что наши предки строжайшим образом соблюдали православные посты и, разрешая себе послабления только в положенные дни, охотно лакомились рыбными деликатесами.

 

Шведские ловли

Когда в конце XVI века шведы присвоили себе Корельский уезд, они обнаружили в устье Вуоксы такую мощную систему всевозможных хитроумных рыболовных снастей и ловушек, что, как писал королю в Стокгольм один из первых шведских комендантов Кексгольма, только в первый год (1581) пришлось потратить 3000 трудодней на починку того, что было испорчено в ходе боевых действий. Да и то удалось привести в порядок лишь пятую часть снастей. Таковы были масштабы рыбного промысла в устье Вуоксы более 400 лет тому назад! Кроме того, комендант жаловался, что русские устанавливали свои снасти на авось и те не имели надёжной защиты от ледохода. Поэтому ежегодно приходилось затрачивать до 1000 трудодней, чтобы исправить испорченное льдом. Тем не менее, в 1589 году, к примеру, шведы добыли 40 тонн рыбы. Одну треть составлял лосось, другую — сиг, остальное приходилось на различные иные виды рыбы.

Вокруг крепости, а также на реке Пярня, в устье Вуоксы и в других водоёмах шведы устраивали и новые запруды и размещали там свои приспособления для ловли рыбы. В озёрах Остамонярви (ныне Судаковское) и Киимаярви (Комсомольское) ловили щук и лещей. Крестьяне, промышлявшие в крепостных водах, отдавали гарнизону полбочки рыбы с каждого невода. При этом шведы прекрасно понимали, что их улов мизерный по сравнению с тем, что был во времена новгородской и московской Корелы. Дело в том, что прежние жители покинули свои деревни, убежали в Россию, а новые переселенцы оказались не столь умелыми. Сохранился любопытный шведский документ, согласно которому стокгольмское правительство рекомендовало использовать карел в качестве наставников в рыбном промысле. И всё же в шведский период наметился упадок рыболовства в Приладожье.

 

Российский период

Основание и рост северной столицы рождали всё больше проблем, связанных с продовольственным обеспечением петербуржцев. По берегам Вуоксы и Ладоги возникают новые поселения рыбаков: кексгольмские лососи и сиги идут нарасхват на рынках большого города, и выгодный промысел процветает в течение XVIII и XIX веков. Сохранились сведения, что ежегодно только в окрестностях Кексгольма тогда ловили в среднем 5 тысяч лососей и 30 тысяч сигов. На составленной в 1804 году «Карте особых уездного города Кексгольма угодий и граней» указаны три места на Вуоксе, особенно изобилующие рыбой: на порогах между Новой крепостью и островом Каллиосаари и там, где сейчас находятся Чёртов и Заводской мосты. Именно эти самые «лакомые» места — в устье Вуоксы — набожная императрица Анна Иоанновна своим указом от 23 октября 1730 года даровала столичному Александро-Невскому монастырю (в 1797 году возведённому в степень Лавры). Игумен решил сдавать участки на берегах питерским рыбакам в аренду. Самым оборотистым из них оказался некий Лебедев, который сумел в кратчайшие сроки организовать и успешную ловлю на Вуоксе в районе Тенкалахти и Порканниеми (ныне 1—3-й посёлки в черте Приозерска), и вывоз улова в Петербург. Приходил Лебедев со своими людьми на специально оборудованных лодках — соймах, приспособленных для перевозки живой рыбы. Со временем другие рыбаки, не обладавшие такой коммерческой жилкой, сдавали добытую в Вуоксе рыбу Лебедеву для транспортировки её в столицу.

Понятно, что местным, финским рыбакам такая бурная деятельность чужаков была, мягко говоря, не по душе. Самым горластым из недовольных оказался рыбак Матти Вуохелайнен из деревни Вуохенсало (ныне посёлок Моторное). Он утверждал, что питерские рыбаки бесстыдно нарушают границы арендованных ими ловлей и, следовательно, воруют рыбу у местных жителей. Вскоре уже рыбаки четырёх приладожских деревень перестали пользоваться услугами Лебедева и сдавали свой улов Матти, а тот отвозил его сам в Питер на продажу. С начала мая в течение месяца ловили огромными неводами — длиной по 3-4 версты. Такой невод тянули несколько десятков человек, за день его забрасывали раза три и обычно вытаскивали по 300-400 лососей. Сигов ловили неводами длиной около 300 метров, за сутки попадались тысячи рыбин. Рыбу нередко потрошили и солили пряным посолом.

Ловили также удочками на мушку, изготовленную из шерсти беличьего хвоста. Неплохим считался улов около 10 пудов. Каждый дом засаливал на зиму около 80 пудов рыбы, остальное отвозили на продажу. Хорошие рыбные места старались «застолбить» и чужаков туда не пускать; при этом, конечно, возникало множество споров.

Значение Тенкалахти и Пярня утратилось после резкого снижения уровня воды в северном устье Вуоксы в результате знаменитого взрыва в районе Кивиниеми (Лосево) в 1857 году. Для продажи хватало рыбы только из Ладоги. Уже тогда появились первые проекты по искусственному выращиванию мальков. О ловле рыбы в лесных озёрах известно немного — видимо, её там добывали лишь для домашних нужд, а не для продажи.

 

Период финской независимости

Эйфория политической свободы, независимости от России на Карельском перешейке быстро сменилась унынием, ведь вся экономика края работала на питерский мегаполис, а теперь граница оказалась на замке. Стали искать новые рынки сбыта рыбы. Опять, как в старину, ладожский лосось появился на рынках Хельсинки, Турку, Стокгольма.

Тогда же обратили особое внимание на улучшение оборудования и техники рыболовства. В 1923 году в Приладожье было основано 4 рыболовецких общества, одно из которых охватывало побережье в окрестностях Кякисалми и к югу от него. Именно тут — в Вуохенсало, Сортанлахти (Владимировка), Тайпале и Метсяпиртти (Запорожское) - проживали самые опытные рыбаки, мастера своего дела. Через год было образовано единое Рыболовное общество Приладожья, которое благодаря государственному финансированию организовало обучение рыболовов. При этом особое внимание уделялось ловле рыбы в мелких водоёмах. Любопытно, что советско-финский договор, заключённый в Тарту в 1920 году, предусматривал обеспечение рыбного воспроизводства в Ладоге как финнами, так и нами. В соответствии с этими соглашениями в 1933 году в деревне Вуохенсало начали выращивать мальков лососеобразной рыбы - арктического гольца и сига, а также в небольшом количестве европейского хариуса.

Ладога обычно долго не замерзает в районе Кякисалми и к югу от города. Однако естественной лагуны или бухты, годных для организации порта, здесь нет. Поэтому кякисалмские рыбаки просили власти построить волнорез в районе Вуохенсало. Государство щедро профинансировало этот важный проект, и уже к началу финской войны было готово мощное сооружение из валунов общей протяжённостью 150 метров.

 

alt

Рыбачьи лодки, маяк и волнорез в Вуохенсало

 

Однако из-за довольно резкого колебания уровня ладожской воды возникали новые проблемы, так как в иные годы волнорез мог оказаться под водой. Как известно, валаамские монахи уже давно занимались наблюдениями за своим привередливым озером и отметили, к примеру, такой перепад: в 1921 году уровень воды достигал 0,3 метра от мерной линии, а в 1924 году — уже 3,1 метра. Очень снизился уровень перед финской войной, так что рыбакам приходилось заплывать подальше в Ладогу.

Первые моторные лодки пришли на смену парусным вскоре после отделения Финляндии от России. Конечно, теперь требовалось топливо и вообще более значительные капиталовложения, но зато рыболовство стало гораздо эффективнее. Вместе с тем из-за загрязнения Ладоги промышленными отходами количество рыбы в ней неуклонно снижалось.

И сегодня, когда приозерские магазины предлагают нам вместо вкуснейших ладожских лососей и сигов какого-нибудь худосочного тихоокеанского минтая, остаётся только грустить о былой славе «рыбной столицы», о том, что когда-то окрестности Корелы-Кексгольма (Тенкалахти, Пярня) являлись лучшим местом рыболовства на Ладоге.

 

При составлении очерка использована статья финского исследователя Пеллерво Саволайнена (1948).

Фото 1930-х годов из альбома «Вспоминая Кякисалми» (Хельсинки, 1950).

 

ПУБЛИКАЦИЯ: Дмитриев А. Былая слава «рыбной столицы» [Электронный ресурс] // Ладожская хроника. Дата обращения: 30.01.2013 г. URL: http://www.ladoga-park.ru/a090626165119.html